Автор: В. А. Луков
Актуальность идей А.С. Макаренко о воспитании

В российском образовании все большее внимание уделяется проблеме воспитания, которая к конце ХХ века по идеологическим основаниям была практически вычеркнута, сведена к проблемам профессионального обучения, но в начале XXI века осмыслена как важнейшая часть работы образовательных учреждений с молодыми поколениями. Если эта тенденция сохранится, что не вызывает особых сомнений, неизбежным станет обращение к наследию Антона Семеновича Макаренко (1888–1939). Макаренко, работавший с беспризорниками и правонарушителями, изолированными от об¬щества по причине их социальной опасности, ни разу не потерпел поражения в своей практической деятельности. Именно это и по¬зволяет назвать его величайшим педагогом за всю историю создания и реализации педагогических систем. 
Но в этой никогда не изменявшей Макаренко удачливости есть и своя загадочность. Чем объяснить эту удачливость? И почему после того, как в СССР и других социалистических странах педагогические идеи Макаренко были официально признаны, его имя прославлено, его труды изданы огромными тиражами, на первый план вышли не новые достижения, которых оказалось не так уж много (идеи коммунарской методики И. П. Иванова и их реализация в Коммуне юных фрунзенцев при районном Доме пионеров в Ленинграде в 1959 г. и Коммуне им. А. С. Макаренко при ЛГПИ им. А. И. Герцена в 1964 г. — один из редких примеров), а скорее трудности? 
Ответа может быть три. Первый: успех Макаренко был обеспечен не его концепцией воспитания, а харизмой его личности. Не случайно он первым делом избавлялся от других воспитателей, работавших с вверенными ему подростками, и оставлял за собой единоличное руководство воспитательным процессом. В этом случае опыт Макаренко практически неповторим. 
Второй: успех Макаренко связан с его идеями, но они применимы только по отношению к определенному контингенту детей и молодежи, а именно, к ее девиантной части, оказавшейся в закрытых зонах, отделенных от общества, лишенных свободы принятия решений. Успешность выпускников трудовых учреждений, руководимых Макаренко, в этом случае можно объяснить тем, что они попадали тоже в несвободную среду тоталитарного строя в СССР второй половины 20х — 30х годов. И в этом случае опыт Макаренко неповторим и даже вреден в условиях новой России, освободившейся от тоталитаризма.
Третий: успех Макаренко объясняется именно его идеями и разработанной им технологией их реализации, но ни идеи, ни технологии не были ни понастоящему выявлены и поняты, ни достаточно умело реализованы, то есть знаменитая триада И. М. Ильинского «знание — понимание — умение» не сработала ни в одном звене. 
Эту версию подтверждает тот факт, что полное собрание сочинений Макаренко до сих пор на русском языке не осуществлено, а основной центр изучения наследия Макаренко находится не в России или Украине, а в Германии, в Марбургском университете (основатель макаренковской лаборатории Л. Фрезе, его последователи Г. Хиллиг, Ф. Патаки, Т. Гланц, З. Вайц и др. — см., напр.: Glantz, 1963; MakarenkoMaterialien, 1969; Патаки, Хиллиг, 1987). Небольшая книга В. В. Кумарина «Теория коллектива в трудах А. С. Макаренко» (Кумарин, 1979), вышедшая в Киеве в количестве всего 4000 экземпляров, почти не была замечена и отсутствует даже в крупных библиотеках и в педвузах страны, хотя в ней был сделан прорыв в понимании воспитательной теории Макаренко. Международный конкурс им. А. С. Макаренко для школ с организованным производством (в 2005 г. прошел третий конкурс) организуется на средства частного бизнеса (генеральный спонсор — предприниматель из Владимира С. С. Конкин) и почти не освещается в СМИ (редкое исключение — освещение конкурса в журнале «Народное образование», см.: Народное образование, 2005). 
В этом случае возможно, что в наших руках находится наследие огромной ценности, уроки Макаренко могут оказаться необычайно актуальными при решении вопросов воспитания в нашей стране на данном этапе развития.
Ни один из ответов нельзя отбросить без углубленного изучения. 
Внимательное изучение жизненного пути и педагогического наследия Макаренко позволяет обнаружить ряд противоречий как между практикой и теорией, так и внутри самой теории, в выводах, сформулированных Макаренко в различных его работах. Так, его удивительные практические успехи позволяют утверждать, что для решения воспитательных задач необходимы особые харизматические личности (другими словами — таланты) и что примером такой личности был Макаренко. Но, оказывается, сам он это отрицает и применительно к себе (что могло бы считаться скромностью или кокетством), и в общей форме — применительно к педагогам вообще. Правда, он говорит о настоящих педагогических талантах и подробно описывает один из таких талантов (Карабанова, т. е. Семена Афанасьевича Калабалина: «Если про себя я говорил, что я мастер, а не талант, то Карабанов в первую очередь талант» — Макаренко А. С. Воспитание в семье и школе. С. 310). Но, по логике вещей, талант педагога — роскошь, а не требование, без которого воспитание не может состояться. 
Другое противоречие: самая, может быть, значительная заслуга Макаренко, делающая его великим педагогом, заключается в необычайно быстром, занимающем считанные месяцы, воспитании (собственно, перевоспитании) трудного контингента подростков. Но сам он утверждает, что воспитание — весьма длительный процесс как в целом, так и в его отдельных частях. Так, говоря о воспитании чувства границы полномочий и ответственности выбранных командиров отрядов, Макаренко отмечал: «Для того чтобы воспитать это чувство границы, до которой доходят полномочия и серьезная ответственность, требуется, конечно, долгое время. Я думаю, что в течение года или двух ни в каком коллективе нельзя этого воспитать.
Потребуется 4–5 лет, чтобы воспитать эту интересную, нормальную магистратуру в детском коллективе» (Макаренко А. С. О моем опыте. С. 253).
В другом месте примерно те же сроки Макаренко устанавливает и для воспитания молодого педагога: «Если у нас в коммуне живет энное количество коммунаров и средний срок их пребывания в коммуне 5 лет, то и средний срок пребывания одного воспитателя в коммуне не может быть меньше 5 лет. Это закон, так как если коллектив живет и сбит понастоящему, то каждый новенький является новеньким — не только воспитанник, но и педагог. И воображать, что сегодня пришедший педагог может воспитывать, это ошибка. Успех воспитателя зависит от того, насколько он старый член коллектива, сколько им заложено в прошлом сил и энергии, чтобы вести коллектив, и если коллектив педагогов будет моложе коллектива воспитанников, естественно, что он будет слаб. Но это не значит, что в коллективе нужно собирать только стариков. Тут наши педагоги должны заняться вопросом об особенностях звучания старого педагога и начинающего педагога. Коллектив педагогов должен быть собран не случайно, а составлен разумно. Должно быть определенное количество стариков, опытных педагогов, и обязательно должна быть одна девочка, только что окончившая педагогический вуз, которая еще и ступить не может. Но она должна быть обязательно, потому что тут совершается мистерия педагогики, так как когда такая девочка приходит и попадает в старый коллектив и педагогов и воспитанников, то начинается неуловимая тонкая мистерия, которая определяет успех педагогический. Такая девочка будет учиться и у старых педагогов, и у старых учеников, и то, что она будет учиться у старых педагогов, сообщает и им ответственность за ее нормальную работу» (Макаренко А. С. Педагогика индивидуального действия. С. 174). 
На эти противоречия (между высказываниями Макаренко и нашим пониманием его опыта) наслаивается еще одно противоречие, уже целиком принадлежащее Макаренко. С одной стороны, основной объем «Педагогической поэмы» и обширные разделы его статей и выступлений посвящены огромным трудностям воспитательной работы. С другой стороны, он пишет о воспитании: «Уверяю вас, воспитание человека чрезвычайно легкое, очень хорошее, прекрасное дело» (Макаренко А. С. О моем опыте. С. 293). 
В речи «Коммунистическое воспитание и поведение» в день похорон Н. К. Крупской Макаренко развил эту тему: «Я имею право утверждать, что работа по воспитанию — очень легкая работа. [...] Вот я и приношу к вам вывод, который могу вам предложить, — это моя уверенность в том, что коммунистическое воспитание — это счастливый процесс, который сам в себе несет успех, и поэтому дело воспитания — легкое и счастливое дело…» (Макаренко А. С. Коммунистическое воспитание и поведение. С. 374).
Так нужен особый талант или не нужен, воспитательный процесс стремителен или занимает годы, воспитание — необычайно трудное или, напротив, легкое дело? Вопросы эти вовсе не такие абстрактнотеоретические, как это может показаться. Если мы подходим к воспитанию как к социальному проекту, то выбор ответов приведет к построению совершенно разных проектов. 
Анализ трудов и практического опыта Макаренко приводит нас к неожиданному выводу: под словом «воспитание» скрываются два различных феномена. Для их разграничения первый мы определим закрепившимся в гуманитарных науках понятием «социализация», второй — термином из «Педагогической поэмы» Макаренко: «преображение» (Макаренко А. С. Педагогическая поэма. С. 388).
К сожалению, идеи Макаренко специалистам по социализации мало известны, поэтому его вклад в теорию социализации, хотя и упоминается, но обычно не раскрывается. Но ведь за теорией социализации следует вытекающее из нее социальное проектирование, и здесь потери от недоучета наследия Макаренко значительно более заметны.
Но, судя по всему, в самое ближайшее время особенно востребованными окажутся его идеи, наблюдения и практические модели, связанные с воспитанием как «преображением»: ведь ряд вопросов воспитания нужно решать немедленно, иначе ситуация в России, и без того катастрофическая, может стать необратимой. Поэтому сосредоточим внимание на характеристике именно этой разновидности воспитания. 
Ситуация «преображения» человека была не раз описана. Вспомним Новый Завет, где описывается такое преображение Савла, гонителя христиан. Преображение человека с огромной силой изобразил Виктор Гюго в романе «Отверженные» (1862). Гюго считал, что есть революция более значительная, чем социальная. Это — революция духа. Изображая внутренний мир своих героев, Гюго своеобразно использует открытие реалистов — зависимость формирования характера от типических обстоятельств. Для Гюго этот закон действует только тогда, когда обстоятельства толкают человека ко злу. Но достаточно одного «событияоткровения», чтобы разрушить власть этого закона. «Событиеоткровение» зачастую очень незначительно, никогда не связано с судьбами государства, ничего не решает в истории страны. Но оно подтверждает ту истину, что человек — добр. И, увидев свет этой истины, даже самый большой злодей может переродиться. Но всетаки это художественная литература. Может ли ситуация Жана Вальжана, с которым в романе Гюго произошло такое «событиеоткровение», почти мгновенно преобразовавшее его, встретиться в жизни?
Опыт Макаренко утверждает: может! В «Педагогической поэме» рассказано о «преображении» колонистов Задорова и Карабанова (реальные случаи). Но более захватывающими можно считать примеры из практики, когда подобное «преображение» носит коллективный характер. 
В третьей, завершающей части «Педагогической поэмы» есть глава, которая так и называется — «Преображение». Она начинается фразой: «Преображение началось немедленно после общего собрания и продолжалось часа три — срок для всякого преображения рекордный» (Там же. С. 377). Может возникнуть разочарование: Макаренко говорит о преображении в какомто другом, нас не интересующем смысле. И действительно, здесь имелось в виду, что детей в Куряже, куда прибыли колонисты колонии им. Горького, просто помыли, постригли и переодели в хорошую одежду. Но дальше по нарастающей идут эпизоды, связанные с потрясениями для куряжан, над которыми «на протяжении нескольких лет подряд издевались» (Там же. С. 381). Вот уже созданы отряды. Замечательно описаны 8ой отряд Федоренко, 18й отряд Вани Зайченко. 
«Подавленные, вконец деморализованные куряжане, все остриженные, вымытые, все в белых новых рубахах, вставлены в изящные тоненькие рамки из горьковцев и выскочить из рамок уже не могут. [...] Ошарашенные командой куряжане еле успевали оглянуться и упереться руками в доски столов, чтобы встать, как были вторично ошарашены громом нашего энергичного оркестра» (Там же. С. 385).
Что говорит Макаренко колонистам в своей речи? «Я сказал колонистам короткую речь, в которой не напоминал уже им ни о работе, ни о дисциплине, в которой не призывал их ни к чему и не сомневался ни в чем. Я только поздравил их с новой жизнью и высказал уверенность, что эта жизнь будет прекрасна, как только может быть прекрасна человеческая жизнь» (Там же. С. 386). «Вы увидите, что мы не одиноки, вы увидите, что вас любят, о вас заботятся», — сказал Макаренко и прочел два письма — от Максима Горького руководству Харьковского исполкома и ответное письмо. «Читая эти письма, я через верхний край бумаги поглядывал на ребят. Они слушали меня, и душа их, вся целиком, столпилась в глазах, удивленных и обрадованных, но в то же время не способных обнять всю таинственность и широту нового мира. Многие привстали за столом и, опершись на локти, приблизили ко мне свои лица. Рабфаковцы, стоя у стены, улыбались мечтательно, девочки начинали уже вытирать глаза, и на них потихоньку оглядывались мужественные пацаны. […] 
Джуринская рассеянно подала мне руку, будучи не в силах оторваться от линий остриженных голов, белых плеч и дружеских улыбок.
— Что это такое? Антон Семенович… Постойте!.. Да нет! — У нее задрожали губы. — Это все ваши? А эти… где? Да рассказывайте, что здесь у вас происходит?
— Происходит? Черт его знает, что здесь происходит… Кажется, это называется преображением. А впрочем… это все наши» (Там же. С. 388–389).
Воспитание преображение и воспитаниесоциализация, собственно, не противостоят друг другу, а составляют две ступени — начальную (интенсивную) и последующую (экстенсивную) — успешного воспитательного процесса. Обе ступени в наших современных условиях возможны, обе могут дать прекрасные результаты. Макаренко доказал это не в менее, а может быть, куда более сложных условиях. 
Макаренко нашел самый мощный рычаг воспитания — он действовал через создание коллектива, перед которым ставились ответственные задачи. Обычный упрек к его системе заключается в недоучете индивидуальности отдельного воспитанника. Макаренко отвечал на этот упрек положением своей теории, которое он определил как «параллельное педагогическое действие»: «Что такое параллельное педагогическое действие?
Мы имеем дело только с отрядом. Мы с личностью не имеем дела. Такова официальная формулировка. В сущности, это есть форма воздействия именно на личность, но формулировка идет параллельно сущности. На самом деле мы имеем дело с личностью, но утверждаем, что до личности нам нет никакого дела.[...] Я старался убедить, что я не столько педагог, сколько я тебя учу, чтобы ты был грамотным, чтобы ты работал на производстве, что ты участник производственного процесса, ты гражданин, а я старший, который руководит жизнью при твоей же помощи, при твоем же участии. Меньше всего я старался убедить его, что он только воспитанник, т. е. явление только педагогическое, а не общественное и не личное. На самом деле для меня он явление педагогическое» (Макаренко А. С. Педагогика индивидуального действия. С. 165).
Но это уже секреты воспитаниясоциализации, долгого процесса, закрепляющего успехи воспитания«преображения». Думается, что в стабильные исторические периоды значение воспитания«преображения» в целом не велико, но в переходные периоды — а сейчас именно такой период — его роль становится ключевой.

Литература:
1. Кумарин В. В. Теория коллектива в трудах А. С. Макаренко. Киев, 1979.
2. Макаренко А. С. Воспитание в семье и школе // Макаренко А. С. Педагогические сочинения: В 8 т. М., 1984. Т. 4. 
3. Макаренко А. С. Коммунистическое воспитание и поведение // Макаренко А. С. Педагогические сочинения: В 8 т. М., 1984. Т. 4. 
4. Макаренко А. С. О моем опыте // Макаренко А. С. Педагогические сочинения: В 8 т. М., 1984. Т. 4. 
5. Макаренко А. С. Педагогика индивидуального действия // Макаренко А. С. Педагогические сочинения: В 8 т. М., 1984. Т. 4. 
6. Макаренко А. С. Педагогическая поэма // Макаренко А. С. Педагогические сочинения: В 8 т. М., 1984. Т. 3. 
7. Народное образование. 2005. № 6.
8. Патаки Ф., Хиллиг Г. Самоутверждение или конформизм? К вопросу идейнополитического становления А. С. Макаренко. Марбург, 1987. 
9. Glantz T. Kollektiv und Einzelner. Marburg, 1963. 
10. MakarenkoMaterialien. Marburg (изд. выходит с 1969 г.).