Сущность социокультурного подхода к социально-массовым явлениям как методология учебно-воспитательной работы в школе

А. И. Фоменков

Г. Смоленск, СмолГУ

В своей совокупности социально-массовые явления (прежде всего – социальная масса, массовое сознание и мас­совая культура) представляют собой не простой конгломе­рат феноменов, а определенную целостность, одни элемен­ты которой органически взаимосвязаны с другими, то есть систему. Одновременно каждый из названных феноменов теснейшим образом связан с комплексом «общество – об­щественное сознание – культура», и потому подлинно научное познание этих объектов, наряду с исследованием их собственных качеств, свойств и внутренних взаимодействий, должно быть направлено на изучение детерминиру­ющего воздействия, определяемого закономерностями мак­росистемы [5, с. 24].

Г.Ю. Чернов полагает, что именно такое видение программы исследовательских действий может способство­вать реальному продвижению в деле создания теории социально-массового и на этой основе обоснованию законо­мерности появления ряда новых процессов, которые начали приобретать с конца XIX века глобальный характер: неви­данного прежде роста удельного веса массовых явлений в жизни общества, формирования новых бурно развивающихся элементов в этой системе [8, с.122]. Хотя в общественной литературе создание типологий исследовательских подходов к системе социально-массовых явлений не предпринималось, тем не менее, в работах ряда российских и зарубежных авторов мы можем найти ряд положений, позволяющих наметить направления решения данной задачи, например Б.А. Грушин «Мнение о мире и мир мнений» - 1967 и «Массовое сознание: опыт определения и проблемы исследования» - 1987 (первичный предмет исследования – социальная масса); А.К Уледов «Структура общественного сознания» - 1968 и «Общественная психология и идеология» - 1985 (первичный предмет исследования – массовое сознание как фрагмент общественного сознания).

Исследуя ряд работ О.И. Иванова и Д.П. Гавра (СПбГУ) по феномену общественного мнения, которое, по нашему мнению так же является социально-массовым, мы полагаем, что основой типологизации должны стать онтологический и гносеологический подходы, т.о. наше предположение совпало с мнением Г.Ю. Чернова [См 8, с.57-58], который сточки зрения дисциплинарной ориентации исследования и коррелированных с ней проблем начального пункта исследования выделяет следующие подходы: социологический, политологический, социально-психологический, культурологический, социально-философский (интегрирующий, синтетический) и далее рассматривает под углом зрения различных научно-дисциплинарных ориентаций какие задачи будет решать исследователь, уделяя первоочередное внимание разным социально-массовым феноменам [8, с.59-61], им рассматриваются и другие основания типологизации [8, с.62-68].

Научно-исследовательской основой в социокультурном подходе к изучению социально-массовых явлений может быть концепция социальных эстафет. М.А. Розов говоря о социальных эстафетах и традициях подчеркивает: «Я полагаю, что исходный, базовый механизм существования социальных про­грамм — это воспроизведение тех или иных форм поведения или деятельности по непосредственным образцам. Будем этот механизм называть социальными эстафе­тами. Говоря о социальных эстафетах, мы будем отвлекаться от всех подобных де­талей, интересуясь только одним – способом передачи опыта от одного человека к другому или от поколения к поколению. Социальная эстафета в ее максимально простом варианте – это воспроизведение различных форм человеческого поведения или деятельности в условиях, когда в нашем распоряжении нет никаких иных средств, кроме непосредственных образцов. Такое воспроизведение мы и будем в дальнейшем называть непосредственными эстафетами или просто эстафетами, когда нет особой необходимости подчеркивать их непосредственный характер» [7, с.12-13]. М.А. Розов подчеркивает, что социальные эстафеты крайне динамичны и имеет ввиду механизмы человеческого поведения здесь и сейчас, т.е. в рамках конкретного среза времени, не имеющего исторических масштабов, «что все социальные явле­ния – это куматоиды, в основе жизни которых лежит механизм социальных эстафет. Тем самым мы получаем некоторый общий подход к изучению этих явлений, неко­торый зародыш фундаментальной дисциплины в рамках социальных наук. Соци­альные эстафеты – это, образно говоря, «элементарные частицы», образующие со­циум. И в такой же степени, как элементарные частицы в физике, они не существуют изолировано, но только в рамках социального целого» [7, с.15-16].

Социокулътурный подход должен опираться на основные принципы и достиже­ния современного социально-философского, социоло­гического и культурологического знания, а также по иному рассматривать соотношение систем «общество» и «культура» и их взаимодействие с системой социаль­но-массовых явлений.

В этой связи наиболее перспективным с научно-теоретической точки зрения представляется такое виде­ние взаимосвязи общества и культуры, которое намеча­ется в трудах видных отечественные философов культуры Э.С. Маркаряна и М.С. Кагана [6, 3]. Основой такого видения является положение о том, что концепция куль­туры должна базироваться на анализе человеческой дея­тельности [3, с. 181]. Сама эта деятельность предстает как система, элементами которой являются ее субъекты, объекты, продукты (создаваемые из материала объектов), а также средства и способы деятельности. В этой системе культура оказывается социальным явлением, которое об­нимает все, что творит субъект, осваивая мир объектов, и включает в себя последние два звена системы (то есть продукты и способы деятельности), противостоя второму ее звену - объективной природной данности. Опасаться отождествления понятий «общество» и «культура» нет ос­нований, так как они лежат в различных плоскостях: куль­тура - это прежде всего продукт деятельности (хотя и не­сущий в себе требующие отдельного рассмотрения весьма специфические функции и свойства), общество же – субъект этой деятельности [3, с. 181-184]. Сам тип куль­туры во многом детерминирован изменениями в структу­ре общественных отношений, структуре потребностей, в социально-демографической структуре общества; можно говорить о закономерности изменения типа культуры под влиянием изменения содержания основных видов человеческой деятельности и изменения их соотношения. Следовательно, исходным пунктом в исследовании социально-массо­вых явлений должно быть изучение базовых, по отно­шению к ним макросистем – общества и культуры и поскольку общество выступает в качестве субъекта культуры и тем самым определяет ее актуальное со­держание, а уже вслед за этим обе эти системы опре­деляют структуру и динамику массовых процессов, то исходным пунктом при изучении и культурных, и массовых явлений должно служить исследование на­личных и существующих в виде тенденции соци­альных факторов во всем их многообразии, при от­казе от экономического или иного детерминизма.

Дальнейшие действия по установлению основных принципов социокультурного подхода должны опирать­ся на более ясное понимание соотношения и принципов взаимодействия макросистем «общество» и «культура».

По этому вопросу не существует единства мнений не толь­ко среди представителей различных научных школ, но даже и среди сторонников одного и того же подхода в философии культуры – деятельностного.

Так, Э.С. Маркарян в одной из своих главных работ [6] делает акцент на необходимость выделения культу­ры как особого класса социальных явлений. Он предлагает исходить из предельно общего структурирования обще­ства, предполагающего выделение следующих классов элементов: 1) субъектов человеческой деятельности (индивидуальных и групповых); 2) сфер человеческой де­ятельности; 3) специфических средств человеческой дея­тельности. Последний класс общественных элементов со­впадает у Э.С. Маркаряна с классом культурных явлений. Таким образом, в данной концепции культура оказыва­ется ни чем иным, как специфическим компонентом само­го общества. Правда, при этом в качестве социальных от­ношений
Э.С. Маркарян признает лишь отношения между субъектами (индивидами и группами), отношения же меж­ду элементами культуры не являются для него в собствен­ном смысле слова социальными. Характерной является и мысль о том, что явления культуры, будучи весьма спе­цифичными, составляют фундаментальный класс элемен­тов социальной жизни людей [6, с. 52-57].

Поскольку человек остается смертным существом, и потому возникает вопрос о способах и формах передачи социального и индивидуального наследия, то культура представляется прежде всего как внегенетически вырабо­танный механизм трансляции программ человеческой деятельности (потребностей, способностей, знаний) последующим поколениям. Культура создается как новый, сверхприродный предметный мир, как предметное и сим­волически-предметное (материальное, духовное, художе­ственное) инобытие человека. При этом для своего осво­ения культурный массив нуждается в особого рода деятельности – распредмечивании того, что заложено в предметном бытии культуры [6, с.142], а это пред­полагает необходимость освоения культурных кодов и прежде всего знаково-символических систем речь о которых говорится и М.А. Розовым в социальных эстафетах [7].

Пос­ледовательный перевод научной или ценностной информации в знаки типографского шрифта книги и последующая их расшифровка позволяет осуществлять функцию трансля­ции социального опыта, а наряду с этим – формирования и социализации человека. При подобном взгляде на рас­сматриваемые объекты по отношению к обществу культура представляется в качестве главного условия его пол­ноценного воспроизводства и дальнейшего развития.

Рассматривая систему категорий «природа – обще­ство – человек» – «культура» и соответствующую ей сис­тему явлений, М.С. Каган приходит к выводу о недоста­точности традиционного использования в социальной философии дихотомии «природа – общество» для получе­ния исчерпывающего знания об основных формах бытия, о «модусах объективной реальности» [3, 76]. Идеал взаимодействия по «культура – чело­век – общество» видится предполагает, что культура, выступая средством формирования программ важнейших типов человеческой деятельности – практически-преобразо­вательной, познавательной, аксиологической и коммуника­тивной, обеспечивает целостное бытие челове­ка в социуме. Развитый и активно действующий человек в своих взаимодействиях и ассоциациях с другими людьми обеспечивает не менее целостное развитие общества и оказываясь условно под двой­ным воздействием: с одной стороны – сферы социальной действительности, существующего общества, его законо­мерностей, общественных потребностей, требующих от ин­дивида выполнения определенных социальных ролей, а с другой – культура может стать для него сферой воз­можности, источником свободного выбора жизненных программ, не детерминированных жестко лишь данной социальной средой. Такая возможность выбора осуществима при непременных условиях: культура не является простым производным от дея­тельности данного общества, одной из его подсистем; культура не сводится к ее актуальным, инновацион­ным (пусть и бурно прогрессирующим) элементам, а рассматривается как целостное наследие; она не подменяется квазикультурой, например, «массовой культурой» [8, с.129-130]. Попытка использования механиз­мов культуры для тиражирования заранее заданных по параметрам общественно целесообразных социальных типов ведет к нежелательным результатам, а также выхолащи­ванию содержания самой культуры, редукции ее к про­стой производной от конъюнктуры данного общества. Такого рода ситуация может выглядеть желанной и час­то складывается при правлении тоталитарных, олигархи­ческих или бюрократических элит.

Г.Ю. Чернов отмечает, что наиболее важные составляющие диалектики общества, культуры и социально-массовых явлений мож­но представить следующим образом:

1) массовые, то есть «индивидуально» и социально однородные черты и характеристики индивидов, а также специфические формы и содержание этой мас­совости продуцируются прежде всего обществом, наличной социальной средой (экономической, по­литической, коммуникативной, образовательной и т.д.), соотношением основных деятельностно-движущих факторов данного социума;

2) культура:

а) может и призвана служить альтернативой массо­вости (целостная, полнообъемная, невыхолощен­ная культура);

б) однако, редукция культуры к репродуцированию стереотипных «жизненных программ» (в том чис­ле сугубо инновационных) может превращать ее в дополнительный механизм массовизации;

3) реальное, динамично развивающееся общество должно представлять собой единство в многообра­зии, что является одним из главных условий его полноценного и динамичного развития.

Замена же разнообразия личностных и социальных типов унифицированным единообразием индивидов уже сама по себе несет угрозу вырождения общества, подрыва его твор­ческих потенций. Поэтому существование социально-массо­вых явлений и процессов может признаваться допустимым только в пределах определенных пропорций по отношению к явлениям элитарного и индивидуального характера, в ка­честве фрагментов общественной жизни, но не в качестве до­минирующих в ней сил. В противном случае создаются пред­посылки для полного омассовления и общества, и культуры, и личности и их последующей деградации.

Фиксация решающей роли общественной системы и социальных факторов в формировании социально-массовых явлений позволяет нам предположить, что именно анализ изменения самого общества, а вслед за этим и культурных изменений, является ключевым пун­ктом в поисках ответов на вопросы о зарождении и эволюции социально-массовых явлений. Именно та­кой анализ создаст возможность: а) выявить закономерности смены основных этапов и форм существования социально-массовых явлений; б) установить временные границы и основные факто­ры омассовления общества, превращения его в «массовое»; в) определить основные тенденции и перспективы дальнейшего развития социально-массовых явлений [8, с.131-132].

К. Маркс и Ф. Энгельс в качестве фундамен­та общественного развития рассматривали способ производ­ства материальных благ, связанный с определенного типа производственными отношениями, коренящимися в отно­шениях собственности, продуцирующими классовое разме­жевание. Позже в понимание способа производства были внесены новые идеи и подходы как западными, так и неко­торыми российскими социологами [4, с.188], например, А.М. Ко­валев разработал понимание способа производства обще­ственной жизни, интегрирующее в себе способ производства человека, материальных благ и географической (окружаю­щей) среды. С более широких общесоциологических пози­ций он выделил следующие способы производства и соот­ветствующие им этапы общественного развития: собирательный; земледельческий; промышленный; научно-технологический (основанный на решающей роли научных знаний о мире и социуме и на соот­ветствующим образом организованных технологи­ях его развития).

Ориентируясь схемы обществен­ного развития, обозначим зависимость изменения форм социально-массовых явлений от формы общества, В доземледельческом, первобытном об­ществе социально-массовые явления (социальная масса, массовое сознание) представляли собой всеобщую фор­му существования ранних социальных и духовных обра­зований вообще (первобытного коллектива и его коллек­тивно-мифологического сознания). В земледельческих обществах массовость приобретает более дробный и диф­ференцированный, сословно-локальный характер, осно­ванный на классовых, корпоративных, формирующихся национальных различиях. Интегрирующую и массовизирующую роль в этих обществах играли, прежде всего, мировые религии, формировавшие внесословные религи­озно-массовые элементы в сознании множества индиви­дов. Различные группировки масс управлялись здесь фор­мальными (правящими) элитами, образовавшимися по сословному принципу и отчасти носящими в себе призна­ки действительной элиты (квалифицированной, высоко­духовной).

Действие социальных и социокультурных факторов Но­вого времени открыло дорогу к универсализации массово­сти на новой основе и в новых ее формах. В эпоху буржу­азных революций и на ранней стадии индустриального общества актуализируются прежде всего социально-пси­хологические формы социально-массовых явлений (толпа, политические публики), а также массовые демократичес­кие движения (либеральные, пролетарские, позднее - ан­тивоенные, потребительские и т.п.), что фиксируется в по­вышенном научном интересе именно к этим явлениям на рубеже ХIХ-ХХ веков.

В развитом индустриальном обществе насаждение индивидам унифицированных массовых качеств приоб­ретает всеохватывающий характер. Это означает, что выработка массовидных и утрата индивидуальных ка­честв, происходит во всех наиболее значимых областях деятельности: производственной и потребительской, коммуникативной, аксиологической (оценочной), познава­тельной и других. В силу действия ряда мощных соци­альных и культурных факторов востребуется и выраба­тывается определенный тип индивида, соединяющий в себе ряд качеств: а) нетворческого, функционального типа личности, ориентированной на механическое выполнение заданной социальной роли; б) деиндивидуализированного потребителя, податливого к рекламным и другим мас­совым внушениям;
в) повышенно амбициозной личнос­ти, избавленной от самооценки, преисполненной жажды социального возвышения и достижения потребительско­го «максимума». Постепенно толпа и другие формы социально-психологической массовости оттесняются на зад­ний план всеобщей атомистической массой, сплачиваемой и организуемой почти исключительно внешними комму­никаторами. Массовые ценности, в том числе связанные с упомянутыми выше личностными характеристиками «массового человека» нового типа, начинают пропиты­вать собой и процессы культурного воспроизводства. Ве­роятно поэтому на начальных стадиях формирующегося постиндустриального общества, несмотря на ряд качественных перемен в социальной структуре, технологиях и т.д., видоизменяющий ряд своих внешних признаков и вырабатывающий все новые потребности, но во многом «все тот же» «массовый человек» продолжает свое побед­ное шествие, представляя в своей растущей технической оснащенности и множащихся вожделениях теперь уже не только биосферную, но и космическую угрозу. Отдельную проблему представляет и потенциальная возможность будущей интеграции массового человека с миром искусственного (на­мечающейся в замене естественных тканей организма бо­лее долговечными искусственными материалами). Вычерчивается и другая сторона развития этих процес­сов - растущая социализация и рационализация сознания человека в сочетании с перечисленными ранее качествами массовой личности уже сегодня, по оценкам отдельных авторов, ведут к формированию особого типа «сверхлю­дей», своеобразных социальных роботов, которых А.А. Зиновьев именует западоидами [2, с.419-420].

Для современного общества характерно быстрое старение традиционных форм жизни и появление новых форм, рождение новых противоречий, не разрешимых традиционными способами.
А.Н. Кочергин отмечает, что современный мир «вступает в полосу феноменов, не имеющих аналога в истории» [1, с.29].

Наиболее приближенный к конкретике новейших социально-культурных перемен вариант диалектики сис­тем «общество» – «человек» – «культура» представляется следующим образом: общество востребует и порождает определенный тип человека – носителя социальных ролей; этот тип становится массовым и начинает изменять форму и само содержание культурных процессов; формируется массовая квазикультура, воспроизво­дящая расширенно «массовую личность», а как итог – и массовое общество [8, с.138].

Литература:

1. Актуальные проблемы социальной философии. Тезисы ХI Ежегодной научно-практической конференции кафедры философии РАН 2-3 февраля 1988 г. М., 1998.

2. Зиновьев А.А. Глобальный Человейник. М.: Центрополиграф, 1997.

3. Каган М.С. Человеческая деятельность. М.: Политиздат, 1974.

4. Ковалев А.М. Диалектика способа производства общественной жизни. М.: Мысль, 1982.

5. Кузьмин В.П. Принцип системности в теории и методологии К. Маркса. М.: Политиздат, 1976.

6. Маркарян Э.С. Теория культуры и современная наука. М.: Мысль, 1983.

7. Розов М.А. Феномен социальных эстафет. Смоленск: СГПУ, 2003.

8. Чернов Г.Ю. Социально-массовые явления: Исследовательские подходы. Изд. 2-е стереотип. Дукбна: Феникс+,2005.