Обзор исследований молодежной культуры в работах зарубежных и отечественных исследователей

А.И. Фоменков

Смоленский государственный университет

Возрождение и процветание России в XXI столетии возможно лишь при условии включения нашей страны в мировое сообщество как сильной самодостаточной державы, равноправного и суверенного партнера других государств. При всей неоднозначности и противоречивости глобальных, модернизационных процессов в мире, новых вызовах и угрозах обществу, очевидно, что его движущей силой является молодежь и её проблемы относятся к числу важнейших для государства и общества.

Мы полагаем, что общество не имеет будущего без развития культуры в самом широком понимании этого слова. Существующая широкая дискуссия не только в научном сообществе, но и на государственном уровне, в широких кругах общественности, творческой интеллигенции о кризисных явлениях в процессах трансформации культуры, убеждает нас на включение в поиск решения современных проблем «калейдоскопичной» массовой культуры, и прежде всего молодежной, как наиболее агрессивной, протестной в отношении к исторически устоявшейся культуре общества. Вследствие того, что молодое поколение всегда характеризуется социальной мобильностью, способностью к активным действиям, инициативой, творческим потенциалом, главным является создание на государственном уровне условий для реализации молодежного потенциала в обществе.

Необходимо констатировать, что все конкретные социальные системы и соответствующие им культуры включают в себя различные подсистемы, или субкультуры, каждая из которых характеризуется своими специфическими чертами, образом жизни, мировосприятием и рядом других особенностей.

Под субкультурой мы будем понимать культурную подсистему внутри системы базовой культуры общества, определяющую стиль жизни, ценностную иерархию и менталитет как мировосприятие, умонастроение ее носителей. Историки социологии полагают, что в научный оборот понятие «субкультура» было введено в середине 30-х годов XX в. американским социологом Теодором Роззаком, который ис­пользовал его для обозначения так называемой «культурной сетки координат», вырабатываемой представителями того или иного сообщества для ориентации в сложном и противоречивом мире. С точки зрения Роззака, применение понятия «субкультура» позволяет составить более четкое представление о социокультурной диффе­ренциации общества, дает возможность раскрыть динамику культу­ры, показать, как происходит отбор базовых ценностей, которые определяют своеобразие культуры того или иного общества на определенной стадии его исторического развития. Идеи Роззака были в целом поддержаны научной общественно­стью. Однако до 60-х гг. XX в. данный термин использовался толь­ко некоторыми учеными, и то эпизодически [7, с. 290].

Говоря о молодёжной субкультуре, необходимо отметить несколько определений: это эзотерическая, эскапистская, урбанистическая культура, созданная молодыми людьми для себя; это «элитарная» культура, нацеленная на включение людей в общество; это частичная культурная подсистема внутри системы «официальной», базовой культуры общества, определяющая стиль жизни, ценностную иерархию и менталитет ее носителей.

Молодежная субкультура отражает перемены, происшедшие в обществе во второй половине XX века. Ее появление и оформление как социального феномена было подготовлено развитием индустриальных обществ и произошло в начале перехода индустриально развитых обществ к постиндустриализму. Основными чертами постиндустриализма как наступающей реальности и постмодернистского мировосприятия являются плюрализм, множественность, неопределенность, фрагментарность, прерывность, изменчивость, эклектизм. Эти черты характерны и для молодежной субкультуры.

Молодежная культура относится к числу тех феноменов, которые начали исследоваться социологами всего несколько десятилетий назад, приблизительно в середине 60-х годов XX столетия, когда на Западе широкий размах приобрело движение так называемых «новых левых», которое объединило в своих рядах радикально настроенную часть студенчества и молодой интеллигенции, не приемлющих образ жизни и ценностей капиталистического общества и стремившихся его переустройству на принципах гуманизма и социальной справедливости.

Впервые о существовании особого феномена молодежной культуры упомянул Карл Манхейм в своей широко известной работе «Диагноз нашего времени», в которой описал в самом общем виде ее характерные черты. Необходимо отметить, что Карл Манхейм вошел в историю социологической науки как основоположник социологии знания, как автор знаковой книги «Идеология и утопия». Выясняя причины, породившие глубокий духовный кризис в английском обществе, Манхейм пришел к выводу, что его корни необходимо искать в том, что креативный потенциал, которым обладают социальные общности и в первую очередь молодежь, не используется в должной мере в силу сложившихся традиций и консервативных установок. Он показал, что общество, которое сдерживает проявление творческой энергии молодого поколения, неизбежно обрекает себя на замедление темпов развития, на распад социальных связей, ибо «вдохнуть жизнь в установленный рутин­ный порядок вещей могут лишь те люди, для которых новые про­блемы представляют реальный вызов» [4, с. 84]. По его твердому убеждению такие люди существуют, среди тех, кто только входит в самостоятель­ную жизнь и способен к нетрадиционной постановке вопросов и оп­ределенному риску. Именно в молодежной среде, по мнению Манхейма, наиболее эффективно происходит формирование субкультуры. Сформулировав идею о существовании молодежной культуры, описав в общих чертах ее характерные признаки, Манхейм не дал определения, исследуемого им феномена. Отсутствуют в его работах и рассуждения о разнообразии молодежной культуры, не дает ее типологии, не касается вопроса ее взаимодействия с культурой всего общества [7, с. 331].

Для изучения молодежной субкультуры социальное измерение является первичным по отношению к биологической природе человека. Хотя понятие «субкультура» относительно недавно вошло в лексикон социологов культуры, в настоящее время им широко пользуются как отечественные, так и зарубежные ученые, считая его наиболее подходящим для раскрытия специфических особенностей креативной деятельности, систем ценностей предста­вителей тех или иных социальных общностей.

Понятие «субкультура» обрело статус одного из базовых поня­тий в период развертывания «нового левого движения», объединившего в своих рядах радикально настроенную студенческую молодежь Запада, отрицавшую базовые ценности ка­питалистического общества и не приемлющую образ жизни, навя­зываемые правящими и элитарными группами общества, всей системой власти и управления.

С точки зрения Ж. Гордона, основной причиной возникновения субкультур являются те кардинальные перемены в образе жизни, системе подготовься к труду, организации экономики и других сфе­рах общественной жизни, которые произошли в послевоенные годы под влиянием научно-технической революции. Увеличение времени обучения, углубление отчуждения человека от результатов своей деятельности, от общества и самого себя породили, как считал аме­риканский социолог, стремление у многих миллионов к обретению утраченной социокультурной идентичности.

Исследуя различные группы радикально настроенной моло­дежи, американский ученый зафиксировал наличие в среде мо­лодых бунтарей иной системы ценностей и алгоритмов культур­но-творческой деятельности, нежели те, которые были присущи другим социально-демографическим и социально-профессио­нальным группам, и, прежде всего, западному истеблишменту. Он установил, что значительной частью молодежи, прежде всего студенчеством, истеблишмент воспринимается не только в каче­стве носителя консервативной идеологии, но и как главный противник, усилиями которого порождается социальное неравенство, несправедливость, национальная и классовая нетерпимость.

Иная трактовка феномена субкультуры содержится в трудах известного итальянского социального философа, литератора, искусствоведа, одного из создателей современной семиотики У. Эко. В своей книге «Контркультура» он определил субкультуру как совокупность культурных образцов, отличающих одну об­щественную группу от другой, существующую в рамках той им иной социальной системы, но не охватывающую целостную культурную деятельность личности [7, с. 291-293].

Совершенно другой образ субкультуры присутствует в работах отечествен­ных ученых, которые, анализируя данный феномен, исходят из других, чем их западные коллеги, теоретико-методологических предпосылок.

Рассматривая связь субкультурной символики с социальной структурой общества, отметим наблюдения Т.Б. Щепанской в исследованиях которой (1980 г.) система, как самоназвание общности стала объектом изучения. Она отмечает, что в исследуемый период Система представляла собой достаточно аморфную среду – конгломерат множества молодых тусовок различного толка, в том числе групп, ориентированных на панк-, металл-, хип- культуру и многие другие направления тогдашнего андерграунда [8, с. 35-36].

Система 1980-х вела свое происхождение от первых хиппи. В рассматриваемой среде основной тип сообщества определяют сленговым названием – тусовка (группа, компания, круг общения). Самоназвание тусовки и ее атрибутика обычно определяются общим символом, вокруг которого она консолидируется. В роли подобного символа может выступать атрибут (например, длинные волосы), личность (рок-кумир), идеология или практика (автостоп, ролевые игры), определяемые как культовые. Консолидирующими символами современных тусовок могут быть: музыкальное направление; конкретная музыкальная группа; спорт, конкретная команда или спортивный клуб. Становятся весьма популярны и собирают немало участников ролевые игры с использованием средневековой европейской символики, отраженной в произведениях стиля «фентези». Особую группу, близкую к ролевикам по многим признакам, составляют движения исторической реконструкции, воспроизводящие образ жизни, внешнюю атрибутику и ритуалы американских индейцев (индеанисты), северных европейцев (викинги), древних славян (неоязычники). Несколько особняком стоит движение растаманов, ориентирующиеся на африканскую культуру и своеобразную форму христианства. Ядром объединения групп и направлений молодежной культуры может быть самодеятельная познавательно-исследовательская активность (движение диггеров – исследователей подземных коммуникаций в крупных городах). Ядром консолидации сообществ становится также художественная деятельность, служа основой формирования андеграундной богемы и разнообразных авангардных, гламурных тусовок.

Саму тусовку сложно назвать группой, это скорее коммуникативная среда с размытой или, во всяком случае, неочевидной структурой. Участники тусовщики отмечают, что ее смысл – в самом общении, а не в достижении каких-то иных материальных или производственных ценностей. В сленге Системы и отдельных тусовок существуют термины, обозначающие социальные роли и статусные позиции, составляющие вместе иерархию. В любой из молодежной субкультуры можно выделить три основных слоя:

- элита – хранители и отчасти творцы символики, своего рода идеологи, выполняющие роль наставников и групповых лидеров (на сленге – старые, олдовые, в среде ролевиков – мастера игры или мастаки, у граффитчиков – райтеры);

- средний слой – сюда входят те, кого можно рассматривать как нормативную или базовую личность (на сленге – пиплы, в ролевом сообществе – игроки);

- периферия – новички и случайные люди на тусовке, друзья или приятели кого-то из завсегдаев (на сленге – пионеры, зеленуда, у ролевиков – чайники, у граффитчиков – бомберы). Разделение на три слоя обычно связывают с этапами социализации, освоения традиций Системы [8, с. 43-46]..

Так как в основе Системы лежит общность культурных кодов, то представители молодежных субкультур используют для самоидентификации разные символы, которые несут в себе эзотерический смысл.

Анализ субкультурной символики позволяет выделить их виды:

1) невербальные коды, соответственно которые классифицируют на:

- пространственный код, трактуется как место встреч, которое в значительной степени определяет принадлежность и идентичность с той или иной субкультурой (дорога, природа, подземелье, виртуальное пространство);

- временной код. Устанавливаются годичные циклы, которые ритуализированы мероприятиями, т.к. принято считать, что Система вне времени;

- предметный код. Это может быть квартира, где живут молодые люди без родителей или в их отсутствие (на сленге – флэт); одежда (особенно обувь, головные уборы, сумки); аксессуары – это могут быть различные плетеные браслеты, играющие роль оберегов (на сленге – феньки); пища, которая может быть украшена символом, значком.

- телесный код. Это облик, жесты и телесные практики. Названия многих молодежных течений указывают именно на телесные черты, также значимы некоторые жесты, положения рук, пальцев.

2) вербальные стереотипы. Стереотипизация проявляется на уровне слова (сленг) и текста (жанровые формы). Сленг реализует функцию коммуникации для посвященных и тем самым маркируются «свои» каналы коммуникации. Рассказ, история возникновения той или иной молодежной субкультуры (на сленге – телега). Стеб – культура – смеховой фольклор, дразнилки, шутки. Мистические жанры, которые связаны со значимыми для молодежной субкультуры объектами (локусы, предметы) и фиксируют их знаковую роль. Функция мистики – формирование чувства сопричастности сообществу: единение на основе общего опыта, недоступного чужакам.

Говоря о мифологии мест, необходимо рассмотреть способ их маркирования – граффити, весьма характерный для молодежной субкультуры. Граффити обильно представлены прежде всего в местах тусовок, на трассе и в городском транспорте. Граффити являются одними из наиболее распространенных способов маркирования пространства [8, с. 107-148]. Слово «граффити» происходит от итальянского «grafficare» – царапать. Первоначально так называлась одна из техник настенной живописи. Позже словом воспользовались археологи, употребляя его как общий термин для обозначения всех видов случайных надписей и рисунков на стенах домов [9, р. 137-148]. В настоящее время это понятие расширило свои границы: под граффити понимают любые неофициальные публичные тексты, включая и современные. Именно последние привлекают все больше и больше внимания ученых и журналистов, так что в сознании человека нашего времени со словом граффити ассоциируется прежде всего хорошо известная ему роспись стен домов, лестничных площадок, лифтов, туалетов и т.д.

Символами Системы становятся иные культуры, смерть, болезнь, безумие, детство, грязь, бесполость, природа. Все это – символы исключенности из сферы культуры, мира живых, взрослых, здоровых и разумных и пространственной локализации. Специфика Системы в значительной степени обусловлена ее маргинальным положением. Практически все ее символы указывают на исключенность, непринадлежность структуре.

Первые работы, где излагался взгляд отечественных исследова­телей на феномен субкультуры, появились на рубеже 80-90-х гг. XX в. Именно тогда феномен субкультур заинтересовал ряд ученых, работавших в академических институтах, в том числе и в Институте философии АН СССР. Группа ученых, среди которых следует отметить П.С. Гуревича, Э.А. Орлову, И.К. Кучмаеву, С.Я. Матвееву, М.М. Шибаеву, стали первооткры­вателями темы, которая до них практически никем из российский социологов и философов культуры не разрабатывалась. Именно ими были напи­саны первые статьи и монографии, где предлагалась иная трактов­ка феномена субкультур, по-иному трактовались причины, приво­дящие к их возникновению, давалось иное описание их генезиса. Первым обобщающим трудом по данной проблематике в россий­ской социологии культуры стал сборник статей «Субкультурные объединения молодежи», в котором излагалась концепция суб­культур, во многом отличающаяся от ранее разработанных запад­ными авторами. Авторы книги исходят из того, что субкультуры – это те или иные социальные группы, в которых основой объединения индиви­дов выступает общность ценностей, интересов, мировоззренческих и идеологических установок, форм досуговой деятельности, эстетиче­ских предпочтений, сходство переживаний и однотипность эмоцио­нально-психических реакций [5, с. 21]. С их точки зрения, субкультуры воз­никают на определенной ступени общественного развития, при на­личии ряда условий, среди которых самыми значимыми являются: несовпадение интересов различных социальных групп; появление сбоев в механизме преемственности культурных ценностей; снижение эффективности деятельности различных социаль­ных институтов, в том числе семьи, системы образования и вос­питания.

Субкультуры нельзя представлять себе как некоторые механиче­ски разделенные части в общей культуре. В реальности они перекрещиваются, иногда почти сливаются, однако взаимодействие субкультур представляет сложный и весьма противоречивый про­цесс, который нельзя оценить однозначно.

На полюсах в максимальном удалении от центра располагаются субкультуры, наиболее далекие от базовой субкуль­туры. Данные субкультуры могут быть названы периферическими.

Периферические субкультуры, находящиеся на полюсах вдали от воображаемого ядра культуры, несут в себе различное содержание. На одном полюсе располагаются те субкультуры, которые выступают как «накопители» культурных свойств. Данные субкультуры это архаичные модели, сохранившиеся по тем или иным причи­нам в культуре, которая в процессе своего развития ушла доста­точно далеко.

На противоположном полюсе существуют инновационные субкультуры, которые являются «лабораториями будущего», где осуществляются эксперименты с целью поиска новых культурных форм, алгоритмов развития и новых ценностей. Инновационные субкультуры не всегда несут в себе позитивный потенциал. Это связано с тем, что, во-первых, инновация не в каждом случае может быть признана нужной; во-вторых, она не обяза­тельно выступает как прогрессивная; в-третьих, инновации часто не приживаются. Отторжение инновации происходит тогда, когда она чужда и далека общекультурному ядру, базовой субкультуре конкретного общества.

Если культура обладает большим числом инновационных суб­культур, то при социальном запросе она «ответит на вызов» выдви­жением необходимой в данный момент и опробованной в той или иной субкультуре инновации. В том же случае, когда общество бедно инновационными субкультурами, ничего подобного не произойдет.

С точки зрения авторов книги «Субкультурные молодежные объединения», обращение к феномену субкультур позволяет: а) дать более глубокий анализ тех процессов, которые протека­ют в обществе и, прежде всего, в его идеологической надстройке; б) уточнить наши представления о природе общества, сущности культуры и характере фундаментальных связей человека с миром; в) понять, куда идет процесс развития культуры, появления каких новых культурных форм и алгоритмов креативной деятельности можно ожидать в ближайшей и отдаленной исторической перспективе.

Субкультуры – это не социальные общности и не частные специфические культурные образования внутри господствующей куль­туры. Они представляют, образно говоря, «элементную базу», из ко­торой фактически состоит культура любого общества.

Смысл существования субкультур состоит в том, чтобы накап­ливать разнообразный опыт мировосприятия на, социально-групповом уровне. Из этого следует, что субкультурное разнообра­зие общества – это не только не свидетельство кризисных процес­сов, разворачивающихся в культуре данного общества, а, наоборот, показатель его богатства, свидетельствующий о том, что обществу удается эффективно реагировать на изменения окружающей среды, давать адекватные ответы на «вызовы», поступающие как со сторо­ны внешнего окружения, так и изнутри.

Значительная часть существующих молодежных субкультур об­ладает ярко выраженной контркультурной компонентой. Это связа­но, прежде всего, с определенными социально-психологическими особенностями молодежи, которой свойственна категоричность су­ждений, максимализм, неприятие жесткой нормативной регламен­тации, обостренное эмоциональное восприятие всего происходяще­го, повышенная возбудимость, идеализация новизны, дух противо­речия. Хорошо известно, что для значительной части молодых лю­дей «нет пророков в своем отечестве», что им тесно в рамках жиз­ненных правил, которыми руководствовались их отцы и деды, что их тяготит подчинение существующим нормам. Именно в силу этих особенностей молодежь зачастую вступает в конфликт с теми, кто не разделяет их мировоззренческих позиций.

Однако это не является основанием для постановки знака равенства между молодежной культурой и контркультурой. Ряд моло­дежных субкультур базируется на ценностях, совпадающих, в ос­новном, с ценностями общества. Артефакты, созданные в рамках таких молодежных субкультур, органично входят рано или поздно в ткань культуры того или иного общества, обретая легитимность.

Молодежная культура может интерпретироваться как форма по­иска молодежью своего места в мире, форма самоутверждения, вы­ражения креативного потенциала, утверждения альтернативной жизненной позиции. Другими словами, носителями ценностей молодежной культуры не является одна и та же социальная общность с постоянным составом членов. Переход индивида в другую возраст­ную группу, изменение его социального статуса, как правило, приводят к тому, что он порывает с привязанностями молодости, существенно корректирует систему своих ценностных ориентаций.

В молодежной среде, как ни в какой другой, заметно тяготение к вненациональным и неидеологизированным формам культуры. Как харизматические лидеры молодежных субкультур, так и рядо­вые члены той или иной субкультурой общности подчеркивают, что их не привлекает ни одна из существующих идеологий, что политика – «грязное дело», в котором они не принимали и не будут принимать участие, что если они и молятся богам, то эти боги отнюдь не «пуб­личные политики» и не создатели социально-философских и эко-комических доктрин, изначально несостоятельных, ибо любая идеология представляет собой «ложное сознание».

Исходя из того, что молодежь представляет сложное образова­ние, состоящее из групп юношей и девушек, принадлежащих к раз­личным социально-классовым, социально-профессиональным и поселенческим общностям, имеющим различные интересы, можно выделить различные молодежные субкультуры, весьма существенно отличающиеся друг от друга базовыми ценностями, направленно­стью деятельности членов тех или иных субкультурных сообществ, значимостью тех артефактов, которые ими создаются.

Изучение молодежных субкультур составляет важное направление социологии молодежи. С 60-х годов прошлого столетия к этой проблематике обратились ведущие социологи разных стран мира. С конца 80-х годов внимание исследователей к молодежным субкультурам России стало более заметным – как у нас, так и за рубежом.

Рассматривая российскую специфику субкультурных образований в молодежной среде можно отметить три фактора, которые играют главную роль:

1). Социальная и экономическая неустойчивость российского общества на протяжении последних 15 лет и обнищание основной части населения. Сегодня для значительной части молодежи проблема физического выживания отодвигает на задний план потребности, реализуемые в формах молодежных субкультур.

2). Особенности социальной мобильности в российском обществе. Каналы восходящей социальной мобильности претерпели коренные изменения, и молодежь получила возможность достигать престижное социальное положение в очень короткие сроки. Первоначально это привело к оттоку молодежи из системы образования, особенно высшего и послевузовского, но позже вновь появилась тяга к получению образования как гаранта личного жизненного успеха.

3). Аномия в российском обществе в дюркгеймовском смысле, т.е. утеря тех нормативно – ценностных оснований, которые необходимы для поддержания социальной солидарности и обеспечения приемлемой социальной идентичности. В молодежной среде аномия ведет к парадоксальному сочетанию актуальных оценок и глубинных ценностных предпочтений [См. 2].

В плане актуальных оценок особенно значимо отношение молодежи к органам государственной власти и высшим должностным лицам. Важным итогом недоверия к власти является установка большинства молодых россиян, что можно полагаться только на собственные силы. На фоне социальной аномии широчайшее распространение приобретает преступность среди российской молодежи.

Субкультурные феномены легко поддаются описанию, но их классификация и типологизация затруднены многообразием несводимых в систему признаков. Молодежные субкультуры в России несут на себе воздействие криминализации общества, западной культурной экспансии, тяги к преодолению рутины повседневности, «родимых пятен» советской эпохи. Эти воздействия переплетаются, они в разной мере присущи тем или иным субкультурным феноменам. Молодежная субкультура россиян мозаична, фрагментарно рассеяна в молодежной среде.

Некоторые из молодежных субкультур могут создавать платформу для развития негативных тенденций в молодежной среде, таких как проблемы наркотизма, насилия и ряда других, некоторые скорее имеют позитивное общественное значение, например в решении экологических проблем.

Полагаем важным подчеркнуть, что через субкультурные формы для определенной части молодежи лежит путь к освоению социальности. В российской социальной практике появляются те стороны общинного взаимодействия молодежи, которые в советское время реализовывались в деятельности комсомола. Утеря этого института социализации по соображениям политического характера не была восполнена на уровне обыденности, что вызывает определенную неудовлетворенность и поиск новых форм коллективности.

Целостный феномен молодежной субкультуры проявляется через множество форм и явлений. Различия этих форм и явлений, а также изучение конкретных эмпирических форм позволяет нам рассматривать типологии по различным основаниям. Существует целый ряд типологий молодежной субкульту­ры, которые дополняют одна другую, но не являются исчерпывающими. Рассмотрим некоторые из них.

Феномен молодежной субкультуры проявляется через множество неформальных молодежных объединений или групп, которые согласно С. С. Фролову могут быть в общем виде типологизированы следующим образом:

1). По принадлежности: ингруппы, то есть такие, к которым молодой человек чувствует свою принадлежность и в которых он идентифицируется с другими членами таким образом, что оценивает членов группы как «мы». Общим для таких молодых людей служит то, что они разделяют определенные чувства и мнения, а также почти единодушны относительно сфер активности и целей жизни; аутогруппы, то есть такие группы, к которым молодой человек не принадлежит и для которых он подбирает символические значения «не мы», «другие». Несмотря на то что они обладают многими чертами и признаками, свойственными любой молодежной субкультуре, есть определенные частные черты и признаки, а также чувства, отличные от, чувств членов ингрупп.

Теории подобных групп разрабатывались еще в первой половине XX столетия Р. Парком и Э. Берджессом, а также Э. Богардусом, предложившим концепцию социальной дистанции, которая с успехом может экстраполироваться на молодежные субкультуры, поскольку отражает атрибутивное свойство практически всех неформальных молодежных объединений.

2). По взаимоотношениям: первичные, то есть такие, в которых каждый член группы видит в другом индивида и личность; молодые люди интересуют друг друга, прежде всего, как личности, у них общие надежды и чувства, и они полностью удовлетворяют свои потребности в общении. Группа всегда ориентирована на взаимосвязи ее членов; вторичные, то есть такие, в которых контакты носят безличный, односторонний и утилитарный характер. Здесь не обязательны дружеские личностные контакты с другими членами, все контакты носят безличный, односторонний и утилитарный характер. Группа всегда ориентирована на цель.

Кроме указанных различий можно отметить, что первичные группы обычно формируют личность, в них она социализируется. Входящие в них молодые люди находят там интимную среду, симпатии и возможности реализации личностных интересов. Потребность молодых людей в самореализации и самовыражении удовлетворяется именно в подобных группах. В то время как члены вторичных групп имеют возможность найти эффективный механизм для достижения определенных целей, хотя и ценой потери интимности и теплоты во взаимоотношениях. Но это довольно часто компенсируется тем, что во вторичных группах практически всегда есть некоторое число первичных групп.

3). По степени общения: малые группы, то есть такие, в которых молодые люди имеют личностные контакты каждый с каждым; большие группы, то есть такие, в которых нет непосредственного общения молодых людей со всеми членами групп

Различия между малыми и большими группами заключа­ются не столько в размерах, сколько в социально-психологи­ческих характеристиках. Так, если для малых групп не характер­но ориентирование на групповые цели и действия, то большим группам, наоборот, присущи рациональные целеориентированные действия. В малых группах роль постоянно действующего фактора социального контроля играет групповое мнение, в больших – контроль осуществляется сверху вниз, а групповое мнение редко используется. Малые группы конформны к групповым нормам, большие – к политике, проводимой активной частью группы.

Поскольку молодежная субкультура является феноменом многогранным и развивающимся, то можно предположить, что дан­ные типологии не исчерпывающие. Приведем ряд других.

Согласно Н. Фрадкину молодежные субкультуры типологизируются следующим образом: просоциальные, асоциальные, антисоциальные; группы принадлежности и референтные; большие и малые; постоянные и случайные; с демократическим и авторитарным подчинением; разновозрастные и одновозрастные; однополые и разнополые и ряд других.

А.В. Толстых типологизирует молодежные субкультуры по направлениям деятельности групп: общественно-политические группы ставят своей целью пропаганду определенных общественно-политических взглядов, они не агрессивны; радикалы (люберы, скины) очень агрессивны; во главе радикалов стоят в основном представители старшего поколения; эколого-этические группы (например, «зеленые»); группы образа жизни, или собственно неформально-молодежные объединения (например, панки, хиппи и т.д.); нетрадиционно-религиозные группы (например, сатанисты, буддисты, культовые группы); группы по интересам (например, значкисты, филателисты, спортивные и музыкальные фанаты)

Хотя эта типология, безусловно, и имеет право на существование, тем не менее она не точно отражает положение дел, поскольку не охватывает всех разновидностей молодежной субкультуры. Можно признать более удачными типологии С. Сергеева и А. Тарасова.

С. Сергеев предложил следующую типологию молодежной субкультуры: романтико-эскапистские субкультуры (хиппи, индеанисты, толкиенисты, с известными оговорками байкеры); гедонистическо-развлекательные («мажоры», рэйверы, рэпперы и т.п.); криминальные («гопники», люберы); анархо-нигилистические (панки, экстремистские политизированные субкультуры «левого» и «правого» толка), которые можно также назвать радикально-деструктивными [3, с. 276-281].

А. Тарасов, создавший типологию молодежной субкульту­ры, которая отражает обстановку в России в начале XXI века, считает, что есть несколько практически не пересекающихся «молодежных миров»: «золотая молодежь» в столицах; наркоманская субкультура; уголовная среда; «голубая» тусовка; неофашисты и скинхеды; «нацболы» (национал-большевики); футбольные фанаты; «попсовики»; «старая контркультура» (субкультура, развивающая традиции хиппи 60-х годов); сатанисты; «новая контркультура» (оппозиционная молодежная субкультура, соединившая традиции старых хиппи, национал-большевизма и левацкого революционаризма).

Можно отметить и довольно общую типологию по степени конформности той или иной молодежной субкуль­туры: конформный, условно конформный, нонконформный (протестная группа). Подавляющая часть неформальных молодежных объединений и групп относится к третьей, нонконформной категории и в меньшей степени к условно конформному сегменту моло­дежной субкультуры. Это можно проиллюстрировать на при­мере современной ситуации в России, в которой за последние несколько лет в неформальном сообществе произошли серьезнейшие изме­нения, выразившиеся в «перетекании» субкультурной молодежи именно в нонконформную протестную группу, которая стала консолидированнее и агрессивнее. Мировоззрение этой группы носит в основном экстремистский характер ультраправого и (или) левого толка. В данных молодежных субкультурах распространено мнение, что социальное устройство страны должно быть изме­нено. Нонконформизм современных неформалов абсолютно противоположен нонконформизму начала 90-х годов XX века. Он подчеркнуто деструктивен и представляется следствием маргинализации общества, повсеместной апатии и озлобления [См. об этом: 6].

Приведенные типологии обладают различной степенью общности. Но типы, выделяемые в указанных концепциях, служат как бы ступеньками, отделяющими общее от конкретного, и наоборот.

Отметим субкультурно-социальные общности нового поколения, заявивших о себе в последнее десятилетие. Условно их группируют по наиболее внешне заметной субкультурно-поведенческой доминанте данных групп. Доминанта демонстративно-агрессивного социального вызова (скинхеды, бонхеды, фанаты, панки). Доминанта физической активности с использованием специальных спортивных снарядов и моторизованных средств (байкеры, доскеры, скейтеры, рейверы, рокеры). Доминанта информационно – компьютерного досуга в специфических формах социальной общности (акеры, крекеры,фрикеры, киберпанки). Доминанта спортивно-туристской романтики (диггеры, клайдеры). Доминанта погружения в активное переживание различных современных музыкальных рок-стилей (фанки, гранжеры, рэпперы, рейверы). Доминанта эскапизма, ухода от ежедневной социальной реальности в виртуальные миры с активным использованием сюжетных ролей, постепенно становящихся лейтмотивом жизни новых социально-субкультурных общин (толкиенисты, перунисты, перумисты, неоязычники). Доминанта богемно-религиозного эскапизма, ухода, бегства в альтернативную реальность, самоизоляция в ней с бой-френдами и гёрл-френдами. Вайшнавы (кришнаиты), неохиппи, растафари, «системщики» – хиппи, верные системе, и аскеры, живущие подаянием за символические изделия. Доминанта мистических переживаний и «радений». Одни из самых экзотических групп, связаны с «колдунами». Близки к тоталитарным сектам типа «Аум Синрикё» и др. Энергеты, астралопитеки («чистильщики астрала»). Доминанта показной, изысканно – буржуазной элитарности в поведенческих стереотипах, в одежде и времяпровождении, имитирующем взрослые элитные клубы. Закрытые элитные «тусовки», не обремененные традиционной моралью. Бо-бо (от «Bourgeois Boheme»), центровые. Митьки, любера. Доминанта самоактуализации и игры – систематическое оставление причудливых, часто вычурно раскрашенных краскобаллончиками графических знаков, слоганов, автографов и символов в местах общественного пользования, на бетонных заборах по автотрассам и железнодорожным линиям. Расшифровка и чтение для посвященных. Символика перманентной игры, тайны (граффитчики) [1, с. 6].

Особый интерес вызывает именно субкультура граффитчиков, чье самовыражение не остается не замеченным в городе любого масштаба.

Одно из определений термина «граффити» в его современном значении содержится в «Словаре простых форм» Вальтера Коха: «Случайные, т.е. нежелательные и неофициальные, надписи и знаки в общественных местах, включая общественные туалеты, рекламные объявления и дорожные знаки, раздевалки, тюремные камеры, вокзальные холлы и залы ожидания, автобусные и трамвайные остановки, телефонные будки, лифты, деревья и скамейки, школьную мебель, памятники, стены домов и зданий, столбы и балюстрады железнодорожных, автодорожных и речных мостов, внутренние и внешние стены автобусов и поездов. Надписи могут состоять из рисунков, символов, отдельных слов и имен, фраз, предложений, стихов, диалогов, высказываний. Может быть использован любой инструмент, оставляющий след на поверхности: мел, карандаш, ручка, маркер, краска в аэрозоли, цветные мелки, нож, палка» [10, р. 111]. Таким определением автор стремился описать граффити во всех его проявлениях. Этого оказалось мало для определения граффити как явления культуры. Найти общий подход для описания современных городских граффити является трудной задачей, так как это явление объединило множество форм, изучаемых в рамках различных научных дисциплин и в различных контекстах.

За последние четыре десятилетия в зарубежных странах о современных граффити написаны сотни работ. Несколько лет назад это явление стало активно изучаться отечественными учеными, но к настоящему моменту число русских научных статей и публикаций о граффити не велико.

Современная молодежь через несколько лет будет определять процессы дальнейшего развития России. От того, какие именно ценностные ориентации будут осваиваться молодым поколением, во многом будет зависеть направленность развития самого общества и успех демократических преобразований в стране. Целью молодежной политики государства должно стать создание экономических и социальных условий, способных улучшить качество жизни молодежи, путем реализации её интересов с учетом интересов всего общества. Эффективность такой политики, оценка принятых мер должна сопровождаться комплексными, системными, мониторинговыми исследованиями, а это уже задача научного сообщества.

Библиографический список

1. Беляев, Г. Поколение выбирает пепси? / Г. Беляев // Педагогический вестник. – 2006. - № 7.

2. Луков, В. А. Особенности молодежных субкультур в Росии / В. А. Луков // Социологические исследования – 2002. - № 10.

3. Левикова С. И. Молодёжная субкультура / С. И. Левикова. – М., 2004.

4. Манхейм К. Диагноз нашего времени / К. Манхейм. – М., 1992.

5. Матвеева С. Я. Субкультура в динамике культуры / С. Я. Матвеева // Субкультурные объединения молодежи: критический анализ ; под ред. И. К. Кучмаевой. – М., 1989.

6. Тарасов А. Кому союзник товарищ Че. Молодежь в провинции – новый тип оппозиции / А. Тарасов // Век. – 2000. - № 42.

7. Шендрик А. И. Социология культуры : учеб. пособ. для студентов / А. И. Шендрик. – М. : ЮНИТИ-Дана , 2005.

8. Щепанская, Т. Б. Система : тексты и традиции субкультуры / Т. Б. Щепанская – 2004.

9. Blume R. Graffiti // Discourse and Literature / Ed. T.A. Van Dijk. Amsterdam; Philadelphia, 1985.

10. Koch W.A. Simple Forms: An Encyclopaedia of Simple Text-Types in Lore and Literature. Bochum, 1994.