Бородкина Ольга Ивановна

ИНСТИТУЦИОНАЛИЗАЦИЯ СОЦИАЛЬНОЙ ПРОФИЛАКТИКИ

ОБЩЕСТВЕННО-ОПАСНЫХ ЗАБОЛЕВАНИЙ

В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Специальность 22.00.04 – Социальная структура,

социальные институты и процессы

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени

доктора социологических наук

Санкт-Петербург

2008

Работа выполнена на кафедре теории и практики социальной работы факультета социологии Санкт-Петербургского государственного университета.

Научный консультант:

доктор философских наук, профессор Келасьев Вячеслав Николаевич

Официальные оппоненты:

доктор социологических наук, профессор Захаров Николай Львович

доктор философских наук, профессор Чечулин Алексей Викторович

доктор социологических наук, профессор Курлов Валентин Федорович

Ведущая организация:

Российская академия государственной службы при

Президенте Российской Федерации

Защита состоится 31 октября 2008 года в 12 часов на заседании Диссертационного совета Д 212.199.15 при ФГУ «Российский государственный педагогический университет им. А.И.Герцена» по адресу г. Санкт-Петербург, наб. р. Мойки, д. 48, корп. 20, ауд. № 212.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ФГУ «Российский государственный педагогический университет» по адресу:

г. Санкт-Петербург, наб. р. Мойки, д. 48.

Автореферат разослан «___» сентября 2008 года

Ученый секретарь

Диссертационного совета Косицын В.Б.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. Современный этап развития российского общества характеризуется политическими, экономическими, социальными реформами, проводимыми с начала 90-х гг. прошлого столетия в достаточно радикальной форме, что имело негативные последствия, в том числе в форме возникновения и распространения заболеваний, угрожающих развитию человека и общества, которые без преувеличения можно назвать общественно-опасными. Основным таким заболеванием является ВИЧ-инфекция.

По данным объединенной программы ООН по ВИЧ/СПИДу (ЮНЭЙДС) на декабрь 2006 г. в мире проживало 39,5 миллионов человек с ВИЧ-инфекцией, в том числе детей моложе 15 лет - 2,3 миллиона. В России по данным Федерального научно-методического Центра по профилактике и борьбе со СПИДом на 31.10.2007 было зарегистрировано 403 100 ВИЧ-инфицированных людей, из них детей 2636, и из них умерло на указанную дату 19 924 человек.[1] Масштабы и скорость распространения ВИЧ-инфекции показали, что сложившиеся в медицине меры профилактики и противодействия ВИЧ/СПИДу являются недостаточными. Надежды на быстрое создание вакцины от ВИЧ–инфекции не оправдались, кроме того, история эпидемий других инфекционных заболеваний наглядно демонстрирует, что одними медицинскими мерами невозможно остановить распространение социально-обусловленных заболеваний.

В настоящее время пришло понимание того, что общественно-опасные заболевания, такие как ВИЧ/СПИД – это общественные явления, имеющие ярко выраженные социальные и поведенческие характеристики, в борьбе с ними меры исключительно медицинского характера неэффективны. Однако на практике в сфере профилактики таких заболеваний по-прежнему преобладает медицинская модель профилактики. Доминирование такого подхода наблюдается и в общественном настроении, и в области научно-исследовательской деятельности. Налицо если не полное отсутствие, то крайне ограниченное количество социологических исследований именно социальных процессов, связанных с эпидемией и профилактикой ВИЧ/СПИДа и других общественно-опасных заболеваний, а без научного комплексного осмысления этих процессов невозможна эффективная профилактическая деятельность.

Трансформация российского общества требует развития и становления новых институциональных форм, соответствующих изменившимся условиям, в том числе в сфере распространения ВИЧ-инфекции и других общественно-опасных заболеваний. Очевидно, что необходимо развитие социальной профилактики, базирующейся на понимании общественно-опасных заболеваний как социальных феноменов; требуется социологический анализ социальных процессов, связанных с ВИЧ/СПИДом и другими общественно-опасными заболеваниями, что и определяет актуальной данной работы.

Таким образом, актуальность исследования обусловлена научной и практической потребностью в комплексном анализе социальных процессов, связанных с распространением ВИЧ/СПИДа как основного общественно-опасного заболевания; теоретической и практической потребностью в анализе процесса институционализации социальной профилактики; потребностью в развитии социологического подхода к исследованиям социальной профилактики общественно-опасных заболеваний; а также потребностью в повышении информированности российского общества и научного сообщества о ситуации с распространением ВИЧ-инфекции и других социально-опасных заболеваний, поскольку отсутствие своевременных и эффективных мер противодействия может привести к крупномасштабным разрушительным социальным последствиям.

Степень научной разработанности проблемы. Несмотря на то, что в последние годы в научном сообществе наблюдается повышение интереса к проблеме ВИЧ/СПИДа, следует признать, что по-прежнему существует явный дефицит социологических работ, посвященных ВИЧ/СПИДу и другим социально-опасным заболеваниям, особенно в отечественной литературе. Однако необходимо отметить те области социологического знания, без которых невозможен анализ социальных процессов, связанных с общественно-опасными заболеваниями, и которые имеют давнюю традицию в развитии социологической мысли. Прежде всего, речь идет о социологических работах, изучающих социальные системы, социальные институты. Основы данного направления заложены в трудах О. Конта, Г. Спенсера, продолжены в работах К. Маркса, М. Вебера, Э. Дюркгейма, Г. Зиммеля, Ф. Тенниса, П. Сорокина, в работах теоретиков структурно-функционального анализа Т. Парсонса, Р. Мертона. Специфика социальных институтов с других методологических позиций также исследовалась в работах П. Бергера, Т. Лукмана, Э. Гидденса, А. Турена, Ю. Хабермаса, П. Штомпки. Начало анализа непосредственно процесса институционализации было заложено в работах Т. Парсонса, и получило дальнейшее развитие в институциональной социологии П. Блау, Б. Мура, Ч.Р. Миллса, Дж. Ландберга, С. Липсета и др. Анализ социальной структуры современного российского общества представлен в работах российских социологов В.И. Ильина, О.И. Шкаратана, В.В. Радаева, Т.И. Заславской, Н.М. Римашевской и др.

Теоретические постулаты для развития социальной профилактики могут быть извлечены из социологических концепций трансформации общества и социальных изменений (Т. Адорно, Ю. Хабермас, Ж. Гоулднер, А. Турен, П. Штомпка), теории символического интеракционизма (Дж. Мид, Г. Блумер, И. Гоффман). Отдельного внимания заслуживают исследования социальных практик, с акцентом на действия рефлексирующих акторов (П. Бурдье, Л. Витгтгенштейн, М. Хайдеггер, И. Гоффман, М. Фуко).

Особую значимость для развития социальной профилактики имеют теории девиации и стигматизации. В этой связи среди зарубежных авторов следует отметить, в первую очередь, теории аномии Э. Дюркгейма и Р. Мертона, теории стигматизации Г. Беккера и И. Гоффмана, а также работы Дж. Диттона, Е. Лемерта, А. Коэна; в российской социологии проблемы девиантности рассматривают Я.И. Гилинский, В.Т. Лисовский, Т.В. Шипунова, И.Л. Первова, В.Д. Плахов, В.Ф. Курлов и др. Для анализа социальных аспектов ВИЧ/СПИДа чрезвычайно важны социологические труды по проблемам сексуальности М. Фуко, Э. Гидденса, И.С. Кона, С.И. Голода. Следует также отметить работы по формированию общественного мнения (П. Бурдье, Э. Ноэль-Нойман, Д.П. Гавра, О.И. Иванов, М.К. Горшков), развитию социальной рекламы (А.В. Чечулин), труды по вопросам управления в социальных системах Н.Л. Захарова, В.Л. Романова, которые затрагивают необходимые области развития социальной профилактики.

Ключевыми для исследуемой темы являются работы по социологической теории риска как зарубежных авторов (Н. Луман, Э. Гидденс, У. Бек, М. Дуглас, и др.), так и российских (О.Н. Яницкий , В.И. Зубков, А.В. Мозговая и др.). Хотя, сразу заметим, что применительно к общественно-опасным заболеваниям, и ВИЧ/СПИДу в том числе, социологическая теория риска ранее не рассматривалась.

Поскольку проблема ВИЧ/СПИДа тесно связана с проблемой наркомании, то для понимания социальных процессов, связанных с ВИЧ и другими социально-опасными заболеваниями, необходимо обратиться к социологическим исследованиям проблем наркомании и наркотизма, которые рассматриваются в работах Я.И. Гилинского, Г.Г. Силласте, Б.М. Левина, А.А. Габиани, М.М. Русаковой, Л.Е. Кесельмана, В.Т. Лисовского, В.М. Середы, Е.А. Кошкиной и др. Следует также отметить развитие отечественной социологии медицины (К.Н. Хабибуллин, В.М. Лупандин).

Социальная профилактика тесно связана с социальной работой. Вопросы теории и практики социальной работы развивались в трудах таких отечественный авторов как Е.И. Холостова, Е.Р. Ярская-Смирнова, В.Н. Келасьев, М.В. Фирсов, Л.Г. Гуслякова, А.А. Козлов, И.А. Григорьева, Л.С. Алексеева, Б.Ю. Шапиро, Н.М.Платонова и др., и зарубежных ученых: М. Пейна, Х.У. Отто, С. Вебба, У. Лоренца, А.Пинкус, Н. Партона, А. Хоу, др.

Исследование профилактики ВИЧ/СПИДа в различных целевых группах требует проведение прикладных исследований, и в этой связи необходимо упомянуть научные труды по методологии прикладных исследований В.А. Ядова, А.Г. Здравомыслова, И.В. Бестужева-Лады, В.Овсянникова и др.

Если обратиться непосредственно к проблеме профилактики ВИЧ/СПИДа, то она рассматривается, прежде всего, эпидемиологами, учеными медиками, биологами. Следует отметить, что в этом ряду достаточно много работ, которые носят широкий просветительский характер и затрагивают социальные аспекты эпидемии и профилактики ВИЧ-инфекции. В этой связи, в первую очередь, следует отметить таких авторов, как В.В. Покровский, А.П. Сельцовский, А.П. Козлов, С.В. Поляков, А.Г. Рахманова, А.А. Давыдова, Э.Е. Звартау, Е.М. Крупицкий, Е.Е. Воронин.

В научных трудах по вопросам ВИЧ/СПИДа последних лет, в том числе выполненных в рамках реализации международных проектов в различных регионах России, есть работы, посвященные социально-психологическим аспектам профилактики ВИЧ/СПИДа (И.Н. Гурвича, А.В. Шаболтас, И.В. Жужговой и др.); правовым аспектами эпидемии, в том числе вопросам соблюдения прав ВИЧ-инфицированных людей (У. Батлер, Д. Берроуз, Л. Левинсон и др.). В качестве самостоятельного предмета научного анализа все чаще рассматриваются этические проблемы проведения исследований в области профилактике ВИЧ/СПИДа, в частности в статьях И.А. Горлинского, Т.Н. Кетовой. Среди социологических работ следует отметить статьи И.Г. Ясавеева, предпринявшего попытку анализа эпидемии ВИЧ/СПИДа с позиций конструкционистской теории социальных проблем; исследования петербургских социологов, связанных с отношением к проблеме ВИЧ/СПИДа в обществе (Н.В. Соколов, С.В. Дамберг), проведением РR-кампаний по превенции рискованного поведения (Д.П. Гавра), исследования относительно образа ВИЧ/СПИДа в России (Е. Вовк).

За рубежом ВИЧ/СПИД достаточно давно стал предметом социологических исследований. В США, начиная с середины 50-ых годов, значительное внимание уделяется социальным исследованиям здоровья, в которых акцент делается на изменение поведения, но также рассматриваются и вопросы структурных изменений (Э. Роджерс, М. Фишбайн, И. Айзен, и др.). Эта традиция была продолжена и в исследованиях, применительно к ВИЧ/СПИДу. Среди множества зарубежных авторов, занимающихся социальными и социально-психологическими вопросами профилактики ВИЧ-инфекции, следует назвать таких ученых, как Г. Штайн, С. Калихман, Р. Ди Клементи, А. Бандура, Д.Л. Петерсон, К. Сиккема, Дж. Келли, В. Уолтер, М. Гросс, С.В. Перри, Х. Фан, Р. Коннер, Л. Виллариал, Р. Бродхеад, К. Бланкеншип, С. Брей, и др. Получили развитие исследования глобальной эпидемии СПИДа (Дж. Манн, М. Мерсон), сравнительные исследования различных регионов, вовлеченных в эпидемию (Ж.-П. Грюнд, К. Дене, Д. Беулей-Тейлор, А. Водак, Х. Стидум, Е. Смит и др.).

В России и за рубежом были проведены прикладные социологические исследования, в основном в рамках международных проектов, по профилактики ВИЧ-инфекции применительно к конкретным целевым группам. Наибольшее внимание исследователей и специалистов по профилактики привлекали группы потребителей инъекционных наркотиков (Т. Роудз, Р. Хаймер, Дж. Уоттерс, С. Коэстер и др.); мужчины, имеющие секс с мужчинами (Дж. Келли, Ю. Амирханян, Дж. Катанья, С.М. Кегелес, Т. Коатес и др.), женщины, вовлеченные в секс индустрию (C. Саймон, М. Русакова, Л. Бадриева, С. Олейник и др.), лица, находящиеся в местах лишения свободы (С. Бергер, К. Донал, В. Холл, Д. Сиал, и др.).

Несмотря на очевидную актуальность проблем, связанных с эпидемией ВИЧ/СПИДа, и безусловный научный интерес к вопросам профилактики, следует констатировать, что существующий на сегодняшний день уровень социальных исследований в области профилактики ВИЧ/СПИДа требует дальнейшего развития. Социологические исследования часто ограничиваются выявлением и рассмотрением отдельных сторон эпидемии и статистических данных по вовлечению в эпидемию различных групп населения. Таким образом, в настоящее время очевиден дефицит социологических работ, посвященных анализу ВИЧ/СПИДа и других общественно-опасных заболеваний в социальном пространстве, а также влиянию этих заболеваний на социальные процессы, социальную структуру и социальные институты современного общества. Причем для России, в силу масштабов распространения ВИЧ-инфекции, потребность в таких работах особенно велика.

Объектом исследования является социальная профилактика общественно-опасных заболеваний.

Предметом исследования являются особенности институционализации социальной профилактики общественно–опасных заболеваний (на примере ВИЧ/СПИДа).

Цель исследования – социологический анализ теории и практики институционализации социальной профилактики как направления профилактики общественно-опасных заболеваний в Российской Федерации. Реализация поставленной цели требует решения следующих задач:

● анализ теоретических основ институционализации социальной профилактики общественно-значимых заболеваний, что требует определения социальной профилактики, анализа общественно-значимых заболеваний как социальных проблем и рисков современного общества;

● выявление и разработка основных моделей социальной профилактики общественно-опасных заболеваний как институциональных структур системы социальной профилактики; анализ социальной работы как института реализации моделей социальной профилактики общественно-опасных заболеваний;

● анализ социального контекста институционализации социальной профилактики ВИЧ/СПИДа в РФ, что предполагает анализ влияния ВИЧ/СПИДа как общественно-опасного заболевания на социально-стратификационную структуру российского общества, выявление и анализ основных этапов институционализации социальной профилактики ВИЧ/СПИДа в России, анализ современных тенденций развития процесса институционализации социальной профилактики ВИЧ/СПИДа в России;

● анализ действующих и перспективных стратегий социальной профилактики общественно-опасных заболеваний среди потребителей наркотиков, являющихся группой в наибольшей степени вовлеченной в распространение ВИЧ/СПИДа, гепатита и других заболеваний.

Теоретико-методологическую основу, помимо уже упомянутых работ, составили также труды классиков социологии Э. Дюркгейма, М. Вебера, труды современных западных социологов, посвященные осмыслению современного общества и социальных проблем современного общества: П. Бергера, Т. Лукмана, Т. Парсонса, Р. Мертона, Р. Парка, М. Хабермаса, Ж.Ф. Лиотарда, М. Фуко, И. Гоффмана, и др.

В качестве основной теоретико-методологической базы используется социологическая теория общества риска, представленная в работах Н. Лумана, У. Бека, Э. Гидденса.

Диссертационное исследование основано на системном подходе, который является основным методологическим направлением научного познания социальных процессов и развивался в работах В.Г. Афанасьева, В.Л. Романова, А.А.Давыдова и др.

Кроме того, методологической основой работы стал комплексный подход, предполагающий использование в единстве теоретические и эмпирические данные различных наук (социологии, психологии, медицины, юриспруденции), а также анализ практических данных, в первую очередь, из сферы социальной работы, здравоохранения, экономического развития.

Эмпирическую базу исследования составили:

I. Прикладные социологические исследования, в которых автор выступала в качестве научного руководителя исследования или непосредственного исполнителя:

● «Риск ВИЧ инфицирования среди потребителей инъекционных наркотиков в России» («HIV Transmission in Russia through Liquid Drug Injection»). Российско-американское исследование проведено Санкт-Петербургским госуниверситетом, Биомедицинским центром (Санкт-Петербург), Йельским Университетом (США) (руководитель проекта – д. филос. наук Р.Хаймер (США), руководитель социологического исследования – канд. филос. наук, доц. О.И. Бородкина). Опрошено 826 потребителей инъекционных наркотиков в 11 российских городах в 2002-2005 гг. Выборка репрезентативна по полу и возрасту. Индекс РИН-05.

● Международный проект Национального института психического здоровья (США) по профилактике ВИЧ/ЗППП (заболеваний, передаваемых половым путем) (NIMH Collaborative HIV/STD Prevention Trail). Исследование проведено Санкт-Петербургский госуниверситетом, Биомедицинским центром (Санкт-Петербург), Центром международных исследований СПИДа Медицинского университета штата Висконсин (США) (руководитель проекта в России – д. филос. наук Дж.Келли (США), со-руководитель – д. биол. наук А.П. Козлов). Опрошено и протестировано на основные инфекции 1100 студентов вузов СПб, проживающих в общежитиях, проведено 8 фокус-групп, 30 глубинных интервью со студентами вузов, 24 экспертных интервью (Санкт-Петербург, 2000-2005). Выборка репрезентативна по полу и возрасту. Индекс ПВИЧ-05.

● «Оценка риска ВИЧ-инфицирования среди мужчин, имеющих секс с мужчинами». Российско-американское исследование проведено Санкт-Петербургский госуниверситетом, Биомедицинским центром (Санкт-Петербург), Центром международных исследований СПИДа Медицинского университета штата Висконсин (США). (Руководитель проекта – д. филос. наук Дж. Келли (США), руководитель полевого исследования в СПб - канд. филос. наук, доц. О.И. Бородкина). Опрошено 434 человека (Санкт-Петербург, 2000). Выборка репрезентативна по полу и возрасту. Индекс РВИЧГ-00.

● «Исследование потребностей ВИЧ-инфицированных лиц в социально-психологической помощи» (ф-т социологии Санкт-Петербургского госуниверситета, руководитель - канд. филос. наук, доц. О.И. Бородкина). Проведено 25 глубинных интервью с ВИЧ-инфицированными людьми (Санкт-Петербург, 2002-2003). Индекс ПВИЧ-03.

● «Социальная работа в сфере профилактики ВИЧ/СПИДа: проблемы кадрового обеспечения» (ф-т социологии Санкт-Петербургского госуниверситета, руководитель - канд. филос. наук, доц. О.И. Бородкина ) опрошено 120 студентов отделения соц. работы СПбГУ и проведено 30 экспертных интервью (Санкт-Петербург, 2003 -2005). Индекс СРВИЧ-05.

● «Динамика социальной политики в сфере профилактики ВИЧ/СПИДа» (ф-т социологии Санкт-Петербургского госуниверситета, руководитель - канд. филос. наук, доц. О.И. Бородкина). Проведено 10 экспертных интервью и анализ публикаций в российской прессе 1989-2005гг. (Санкт-Петербург, 2006).

● «Информационно-образовательная деятельность в области профилактики ВИЧ/СПИДа в Санкт–Петербурге» (ф-т социологии Санкт-Петербургского госуниверситета, руководитель – канд. филос. наук, доц. О.И. Бородкина). Проведено 10 экспертных интервью и опрошено 100 ВИЧ-инфицированных лиц. (Санкт-Петербург, 2001-2002). Выборка репрезентативна по полу и возрасту. Индекс ИОВИЧ-02.

● «Подростковая среда как фактор риска заражения ВИЧ-инфекцией» (Биомедицинский центр, руководитель - канд. филос. наук, доц. О.И. Бородкина). Проведено 30 интервью с ВИЧ-инфицированными подростками и 20 экспертных интервью. (Санкт-Петербург, 2002). Выборка репрезентативна по полу и возрасту. Индекс РПВИЧ-02.

● «Исследование причин бездомности в Санкт-Петербурге» (по заказу комитета по труду и социальной защите населения Администрации Санкт-Петербурга). (Международный центр исследований социальной сферы, руководитель – канд. филос. наук, доц. О.И. Бородкина). Проинтервьюировано 128 человек – лиц, без определенного места жительства. (Санкт-Петербург, 2007). Выборка репрезентативна по полу и возрасту. Индекс БМЖ-07.

В данных исследованиях применялись следующие эмпирические методы: анкетирование, экспертные интервью, фокус-группы, глубинные интервью, анализ документов и нормативных актов. Для обработки данных использовалась программа SPPS (версия 14).

II. Вторичный анализ исследовательских данных по проблемам ВИЧ/СПИДа, опубликованных в российских и зарубежных журналах и представленных на научно-практических конференциях. Особое внимание было уделено работам, описывающим опыт реализации конкретных программ по профилактике ВИЧ /СПИДа среди групп риска, реализованных в различных городах и регионах РФ, в том числе: Казань (Л. Бадриева и др.), Самарской области (С. Царев и др.), Хабаровск (А.И. Жердева, А.В. Кузнецова и др.), Екатеринбург (С. Ширшов и др.), Воронеж (С.О. Блинова и др.), Ярославль (В.Л. Волканевский и др.), Мирный (А. Филатов и др.), Свердловская область (С. Канонерский и др.). Большинство этих работ носят междисциплинарный характер, что связано с самим феноменом ВИЧ/СПИД.

III. Статистические данные Федерального центра по профилактике и борьбе со СПИДом и региональных центров СПИД; данные международных организаций: Объединенной программы ОНН по ВИЧ/СПИДу, Международной организации труда, Всемирной организации здравоохранения; данные государственной социально-экономической статистики.

IV. Законы и другие нормативные акты РФ, регулирующие вопросы профилактики ВИЧ/СПИДа; международные документы, определяющие основные направления глобальной борьбы со СПИДом; отчеты государственных и негосударственных организаций, вовлеченных в профилактическую деятельность.

V. Источником информации послужил опыт участия в зарубежных исследованиях во время научных стажировок в Школе общественного здоровья и в Центре междисциплинарных исследований СПИДа (CIRA) Йельского Университета (США, сентябрь-май 1998-1999), и в Центре исследований СПИД интервенций (CAIR) Медицинского университета штата Висконсин (США, июнь-октябрь 1999).

Научная новизна и теоретическая значимость исследования состоит в следующем:

впервые проведен социологический анализ теоретических основ институционализации социальной профилактики общественно-опасных заболеваний; разработан понятийно-категориальный аппарат исследуемой области: даны определения понятий общественно-опасных заболеваний, социальной профилактики;

представлен авторский подход к институционализации социальной профилактики, концептуально связанный с социологической теорией риска, которая определяет основной вектор социальной профилактики - безопасность индивида и социума; впервые представлен социологический анализ общественно-опасных заболеваний, в том числе ВИЧ/СПИДа, как рисков современного общества;

выявлены и проанализированы основные теоретические модели социальной профилактики: модель целевых групп и модель уровней вмешательства; разработана инновационная модель социальной профилактики, основанная на теории общества риска, и предложена интегративная модель социальной профилактики, основанная на взаимодействии модели целевых групп, модели уровней вмешательства и модели риска;

представлен социологический анализ современного этапа развития социальной работы, связанного с развитием неолиберальной идеологии и регулированием риска как предметной области социальной работы; основываясь на парадигмальном единстве современной социальной работы и социальной профилактики, социальная работа рассмотрена как основной институт социальной профилактики;

проанализировано влияние эпидемии ВИЧ/СПИДа на социально-стратификационную структуру и социальные институты российского общества; выделены новые риск-солидарности и введены в научных оборот понятия солидарности «потенциальных потребителей риска» и солидарности «актуальных потребителей риска»;

выделены и проанализированы этапы институционализации социальной профилактики ВИЧ/СПИДа в РФ, определены основные тенденции развития институционализации социальной профилактики общественно-опасных заболеваний в РФ на современном этапе;

осуществлен сравнительный анализ антинаркотических стратегий, дан критических анализ стратегии «снижения вреда»; представлены результаты социологического исследования, охватывающего различные регионы РФ, по выявлению и оценке риска ВИЧ-инфицирования в сообществе потребителей инъекционных наркотиков; разработаны рекомендации по социальной профилактике в данной целевой группе, которые могут транслироваться и на социальную профилактику с другими группами рискованного поведения.

На защиту выносятся следующие положения:

● Основной вектор институционализации социальной профилактики общественно-опасных заболеваний связан с безопасностью индивида и социума. Как разновидность социальной деятельности социальная профилактика есть система мер, направленных на изменение рискованного поведения индивидов, на изменение групповых норм и субкультур, поддерживающих рискованное поведение, и на создание социальной среды (социальных норм, правого поля, социально-экономических условий) способствующей продвижению поведения, безопасного в отношении заболеваний.

● Социальная профилактика общественно-опасных заболеваний должна основываться на подходе к ним как к социальным проблемам и рискам современного общества. Для общественно-опасных заболеваний как социальной проблемы характерно идентифицируемое социальное происхождение (даже в случае с процессами биологического, физического или иного природного характера); реальная или потенциальная угроза общественным ценностям и интересам конкретных социальных групп; потенциальная возможность решения социальной проблемы при участии государства.

● Общественно-опасные заболевания, такие как ВИЧ/СПИД, относятся к числу основных рисков современного общества, образуя самостоятельное направление рискологических теорией. Существенным отличием рисков общественно-опасных заболеваний (ВИЧ/СПИДа) как рисков современного общества является их новое качество, которое выражается в следующем: отсутствуют социальные границы при распространении заболевания; общественно-опасные заболевания угрожают экономическим основам хозяйства, подрывают основы рационального поведения общества и индивида, влияют на базовую ценностно-нормативную систему и способствую переходу от ценностей справедливости к ценностям безопасности, влияют на политическую систему и несут потенциальную угрозу демократическим основам общества.

● Возможность снижения риска общественно-опасных заболеваний и предупреждения негативных последствий их распространения связана с социальной рефлексивностью, которая в свою очередь требует публичного обсуждения рисков, и осмысления со стороны научной общественности, в том числе социологического сообщества.

● В качестве институциональных структур системы социальной профилактики ВИЧ/СПИДа и других общественно-опасных заболеваний выступают модели социальной профилактики. В настоящее время основными действующими моделями являются модель целевых групп и уровней вмешательства. Развитие модели целевых групп требует перехода от традиционного подхода, связанного с группами риска, к модели, основанной на концепции групп рискованного поведения или групп, находящихся в состоянии риска, что предполагает включение в социальную профилактику в качестве целевых групп основные социально-демографические группы современного общества (в первую очередь молодежь, женщин).

● Модель уровней вмешательства должна реализовываться на различных уровнях: индивидуальном, групповом, сообщества, общества (национальном), глобальном; при этом на каждом уровне возможно развитие новых форм и модификация существующих форм работы с клиентом.

● Институционализация социальной профилактики связана с разработкой и внедрением инновационных моделей, основанных на подходе к общественно-опасным заболеваниям как социальным феноменам. В качестве таковой может выступать модель риска. Повышение эффективности социальной профилактики требует развития интегративной модели, базирующейся на взаимодействии модели целевых групп, определяющей объект превентивных действий, модели уровней вмешательства, определяющей формы превенции, и модели риска, определяющей содержание превенции на основе оценки уровня рискогенности.

● Институционализация социальной профилактики приводит к возникновению новых и трансформации существующих социальных институтов. Социальная работа должна стать ключевым институтом реализации социальной профилактики общественно-опасных заболеваний.

● Направления и формы институционализации социальной превенции детерминируются социальным контекстом. Среди важнейших социальных процессов, связанных с институционализацией социальной профилактики, - влияние эпидемий на социально-стратификационную структуру общества, что привело к изменению социально-демографической структуры общества и формированию новых социальных общностей под воздействием риска ВИЧ/СПИДа, так называемых, риск – солидарностей: солидарности «потенциальных потребителей риска» и солидарности «актуальных потребителей риска».

● Институционализация социальной профилактики ВИЧ/СПИДа в России является многоэтапным процессом. Период с 1987 по 1998 г. можно рассматривать как стадию объективации институционализации, в процессе которой сформировались и стабилизировались ценностно-нормативные основы социальной профилактики. Период с 1999 по 2005 г., соответствует стадии генерализации институционализации, и, начиная с 2006 г., имеет место новый этап институционализации, соответствующий стадии рефлексии, которая продолжается и в настоящее время.

● Необходимым условием развития социальной профилактики общественно-опасных заболеваний на современном этапе является взаимодействие всех секторов общества при лидирующей роли государства и при интеграции негосударственных организаций и объединений граждан в федеральные и региональные программы по профилактике социально-значимых заболеваний, в первую очередь ВИЧ/СПИДа.

● Современная антинаркотическая политика должна строиться на рациональном сочетании запретительных, разрешительных и поддерживающих мер с целью улучшения социальной ситуации, что предполагает развитие в отношение наркопотребителей различных интегративных стратегий, включая лечение и социально-психологическую помощь. Действующие в настоящее время в России профилактические программы для потребителей наркотиков недостаточно эффективны. Превентивная работа должна быть направлена одновременно на снижение индивидуального поведенческого риска и на создание безопасной социальной среды. Повышение эффективности социальной профилактики требует учитывать, как существенные факторы, социально-демографическую неоднородность сообщества наркопотребителей и региональные особенности реализации профилактических программ. Институционализация социальной профилактики ВИЧ/СПИДа и других общественно-опасных заболеваний среди наркопотрелителей связана с профессиональной социальной работой и развитием системы социальной реабилитации наркопотребителей.

Практическая значимость результатов исследования определяется возможностями их использования в практической деятельности по реализации действующих программ по профилактике и борьбе с ВИЧ-инфекцией и другими социально-опасными заболеваниями, а также при разработке новых профилактической программ для различных целевых групп.

Предложенный подход к социальной профилактике, предусматривающий расширение компетенции социальных служб, получил одобрение в профильных комитетах Администрации Санкт-Петербурга и Правительства Ленинградской области, и может использоваться в деятельности государственных и негосударственных организаций, вовлеченных в профилактическую работу и работающих с ВИЧ-инфицированными клиентами.

Результаты диссертационной работы могут быть использованы в высших учебных заведениях в различных лекционных курсах для социологов и социальных работников в рамках учебных программ подготовки специалистов, бакалавров и магистров; а также в программах переподготовки и повышения квалификации работников социальной сферы.

Апробация научных результатов. Основные результаты диссертационного исследования изложены автором в монографиях: «Социальные аспекты эпидемии и профилактики ВИЧ/СПИДа», «Здоровье и поведенческие риски студенчества» (в соавторстве с Н.В. Соколовым и А.П. Козловым), «Профилактика ВИЧ/СПИДа среди потребителей инъекционных наркотиков: проблемы, перспективы» (в соавторстве с К. Ирвингом, Р. Хаймером и А.П. Козловым) и в работах, опубликованных в ведущих научных отечественных и зарубежных журналах.

Основные идеи и отдельные положения исследования докладывались автором и обсуждались на научно-практических конференциях и семинарах разного уровня, в том числе на Первом Всероссийском социологическом конгрессе «Общество и социология: новые реалии и новые идеи» (С.-Петербург, сентябрь 2000), на международных конференциях «Работа сообщества с людьми, живущими с ВИЧ» (Париж, декабрь 1999, Чиангмай, март 2000), международных конференциях «Рак, СПИД и родственные проблемы» (С. Петербург, май 2001, 2002, 2003, 2004, 2005, 2006, 2007г), Московской международной конференции «ВИЧ/СПИД в современном обществе» (Москва, ноябрь 2005), Международной конференции «Социальная работа с группами риска» (Вильнюс, 2003), международном конгрессе акушеров и социальных работников (Йоханнесбург, декабрь 20004), международных конференциях по проблемам снижения вреда (Чиангмай, 2002 , Белфаст, 2004, Мельбурн, 2003, Ванкувер, 2005), международной летней академии «Социальная работа и общество» (С. Петербург, август 2002, 2003, Гданьск, август 2004, Каунас, август 2006), международном семинаре «ВИЧ/СПИД и правовые вопросы » (Йельский университет, США, ноябрь 2004), международном семинаре «Обучение и исследования в области профилактики СПИДа в России» (С. Петербург, июнь 2004), международном научно-практическом семинаре «НГО и гражданское общество» (С. Петербург, ноябрь 2005), международной конференции «ВИЧ/СПИД и права человека» (С. Петербург, октябрь 2006), российско-шведский семинаре «Социальные проблемы здоровья и наркомании» (Стокгольм, апрель 2006), на социологической конференции «Вторые Ковалевский чтения» (Санкт Петербург, ноябрь 2007).

Рекомендации по профилактике ВИЧ и других общественно-опасных заболеваний среди потребителей инъекционных наркотиков, разработанные в рамках исследования, используются при работе с данной целевой группой в различных регионах России, где проблема наркомании и ВИЧ/СПИДа стоит особенно остро, в том числе в г. Екатеринбурге, в г. Чапаевске (Самарской области), в г. Томске.

На основе материалов исследования автором был разработан один из первых в российских вузах элективный лекционный курс, посвященный проблемам профилактики ВИЧ/СПИДа, - «Социальный контекст превенции ВИЧ/СПИДа», который читается на факультете социологии СПбГУ с 2001г. Кроме того, результаты исследования использованы в учебном процессе на отделении социальной работы факультета социологии СПбГУ в лекционных курсах: «Теория и практика социальной работы», «Зарубежные модели социальной работы», «История социальной работы», «Социальная работа с особыми группами населения», а также на курсах повышения квалификации и переподготовке работников социальной сферы на факультете социологии СПбГУ.

Структура диссертационной работы определена поставленными целью и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, четырех глав (четырнадцати параграфов), заключения, списка используемой литературы и приложений.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

В первой главе «Теоретико-методологические основы институционализации социальной профилактики общественно-опасных заболеваний» анализируются социологические концепции институционализации и социальной профилактики; общественно-опасные заболевания рассматриваются как социальная проблема и риск современного общества. Параграф 1.1. «Социологическое обоснование применения институционального подхода к исследованию социальной профилактики». Происходящие в современном российском обществе социальные процессы связаны со становлением и развитием новых институциональных форм, соответствующих вновь возникающим потребностям общества. В условиях социальной, экономической, политической трансформации общества особую актуальность получает развитие институциональных форм предотвращения процессов, угрожающих здоровью значительной части населения и стабильности самого общества. Среди таких процессов доминирующее положение занимает распространение социально-обусловленных и социально-опасных заболеваний, которые диссертант обозначает как общественно-опасные заболевания. Основным общественно-опасным заболеванием в настоящее время является ВИЧ-инфекция. Развитие социальной профилактики общественно-опасных заболеваний представляет собой процесс упорядочивания социальных действий в устойчивые социально-структурные особенности, что в социологической науке обозначается понятием институционализации.

Институциональные аспекты функционирования общества традиционно находились в поле зрения социологии, начинания с ее основателей О. Конта, Г. Спенсера, затем Э. Дюркгейма и М. Вебера. Особое внимание институционализации уделяется в рамках структурно-функционального и системного анализа в работах Т. Парсонса, Р. Мертона, П. Сорокина, Н. Лумана, А. Энциони и др. Т. Парсонс, определивший «институционализацию определяющих нормативных компонентов систем в качестве конститутивных структур социальных систем»[2], заложил основы становления институциональной социологии, разрабатываемой в работах П. Блау, С. Липсета, Дж. Ландберга, Ч. Миллса, У. Веблена и др., связанной с изучением устойчивых форм организации и регулирования общественной жизни. В свою очередь развитие теорий символического интеракционизма Дж. Г. Мида, М. Блумера сместило фокус процесса институционализации на субъектов взаимодействия, и эта традиция развивалась в теории «коллективного обучения» Э. Фридберга, М. Крозье и др. Феноменологическая социология А. Шюца, А. Гарфинкеля, Т. Лукмана, М. Бергера и их последователей исследовала образцы институционализации повседневного мира. В активистской социологии А. Турена социальные движения, являясь решающими агентами истории и придающие специфическую социальную форму культурным ориентациям, выступают активными субъектами институционализации. Новый вектор развитию институционального подхода в социологии дали работы М. Хайдегера, И. Гоффмана, М. Фуко, в которых была представлена реконструкция социальных практик и формы их институционализации.

В рамках интегративной парадигмы в виде теории коммуникативного действия Ю. Хабермаса, конструктивистского структурализма П. Бурдье, теории структурации Э. Гидденса, несмотря на все различия этих теорий, в основе процесса институционализации лежал двойственный характер социальных систем: с одной стороны как результат деятельности акторов, а с другой как предпосылка этой деятельности. С точки зрения анализа институционализации социальной профилактики, особый интерес представляют работы Э. Гидденса, который понимает под институтами социальные практики, упорядоченные во времени и пространстве, при этом всякая деятельность рассматривается им как воплощение индивидуальных характеристик актора.

Социальная профилактика общественно-опасных заболеваний направлена на создание системы безопасности индивида и социума; другими словами, ценностно–нормативной основой социальной профилактики, с позиции диссертанта, является безопасность. Данный подход требует социологического анализа понятия социальной профилактики и анализа общественно-опасных заболеваний как социальных рисков. В качестве институциональных структур системы социальной профилактики выступают модели социальной профилактики, а институционализированное взаимодействие реализуется через деятельность государственных и общественных организаций, вовлеченных в профилактическую работу.

В параграфе 1.2. «Социологический подход к понятию социальной профилактики» рассмотрены основные социологические подходы к определению понятия «социальная профилактика» и выработана авторская дефиниция социальной профилактики общественно-опасных заболеваний.

В последние годы понятие «социальная профилактика» стало одним из наиболее употребляемых понятий, как в научной литературе, так и в общественно-политической деятельности. При этом определение социальной профилактики вызывает немало трудностей. Социологический подход к социальной профилактике развивался преимущественно в рамках предотвращения или снижения социальных проблем неравенства, бедности, безработицы и т.д. и, соответственно, основы социологического подхода к социальной профилактики были заложены в классических трудах О. Конта, Г. Спенсера, Э. Дюркгейма, М. Вебера, К. Маркса, Т. Тенниса, Р. Парка, Р. Мертона, Т. Парсонса и др. Интерес социологии к социальной политике послужил дальнейшему развитию социологических основ социальной профилактики, поскольку профилактика является одной из базовых идей социальной политики, и развитие превентивных стратегий сопровождало становление государства всеобщего благосостояния.

Анализ современных концепций социальной профилактики позволяет выделить превентивные концепции, ориентированные на индивида, и концепции социально-политической ориентации. Превенция, относящаяся к индивиду, предполагает применение профессиональной помощи на максимально возможной ранней стадии процесса. Последствиям социальной проблемы или индивидуальных нарушений должно быть оказано быстрое противодействие, что требует знания о социальном пространстве и условиях жизни клиента, поскольку такое знание обеспечивает текущее планирование и/или стратегическое вмешательство в ситуацию. Однако в любом случае интервенции данного вида ограничиваются индивидом. Помимо индивидуально-ориентированных концепций социальной профилактики в социологии развивались социально-политические концепции превенции. В основе большинства западных концепций социально-политической превенции лежит модель компетентности, которая с одной стороны рассматривает формы восприятия и понимания возможных проблем, что связано с проблемой расширения социальных сетей, а с другой стороны предполагает включение всех факторов (переменных), которые структурируют жизненные условий клиентов (Х.-У. Отто, Г. Флоссер). Таким образом, индивидуально-ориентированные превентивные стратегии направлены на коррекцию, регулирование жизненных целей и действий клиента в направлении доминирующих в обществе стандартов нормативности. Социально-политическая профилактика направлена на формирование структур, которые должны помочь вовлечь индивида в конструктивное, автономное взаимодействие со средой и внутри среды.

Отличительной характеристикой социальной профилактики заболеваний является ее фокус на акторе, а не на заболевании. Понятию социальной профилактики заболеваний наиболее близка концепция М. Блума, понимавшего под профилактикой научно-обоснованные и своевременно принимаемые действия, направленные на предотвращении возможных физических, психологических или социокультурных коллизий как у отдельного индивида, так и у групп риска. Однако социальная профилактика общественно-опасных заболеваний требует конкретизации, и диссертант понимает под ней деятельность, направленную на изменение рискованного поведения индивида, изменения групповых норм, поощряющих рискованное поведения, создание социальных структур, поддерживающих безопасное в отношении заболеваний поведение. Иными словами, социальная профилактика общественно-опасных заболеваний является институтом, который функционально ориентирован на развитие, активное усвоение и использование социокультурных норм и навыков, снижающих риск распространения заболеваний.

В параграфе 1.3. «Общественно-опасные заболевания как социальная проблема» предпринята попытка анализа общественно-опасных заболеваний, на примере ВИЧ/СПИДа, с позиций социологических теорий, что является, по мнению автора, необходимым условием осмысления процесса институционализации социальной профилактики. Существующее противоречие между объективистским и субъективистским подходами в понимании социальных проблем представляется возможным преодолеть на основе выделения условий отнесения явлений к категории социальных проблем: идентифицируемое социальное происхождение (даже в случае с процессами биологического, физического или иного природного характера); реальная или потенциальная угроза общественным ценностям и/или интересам конкретных социальных групп, возможность разрешения проблемной ситуации, как правило, при участии государства. Для ВИЧ/СПИДа характерны все обозначенные условия. Среди социологических теорий, позволяющих глубже понять социальные процессы, связанные с эпидемией ВИЧ/СПИДа, особого внимания заслуживают социологические концепции девиантности. Помимо классических теорий аномии Э. Дюркгейма, Р. Мертона, программы социальной профилактики должны принимать во внимание исследованные механизмы девиации, в том числе девиантного искажения, девиантной спирали, девиантной карьеры, которую Г. Беккер определил как процесс развития последовательных моделей различный видов девиантного поведения, первичной и вторичной девиантности (Э. Лемерт). Несмотря на присущие им противоречия и ограничения, эти концепции оказались достаточно результативными применительно к таким видам девиантного поведения, как употребление наркотиков, нетрадиционные сексуальные практики, а поскольку распространение ВИЧ-инфекции оказалось в значительной степени связано именно с данными поведенческими моделями, то соответственно эти концепции следует учитывать и в социальной превенции ВИЧ/СПИДа.

Одной из центральных социальных проблем ВИЧ/ СПИДа и других общественно-опасных заболеваний является проблема стигматизации. И. Гоффман определял стигму как физические или социальные признаки, которые настолько девальвируют социальную идентичность актора, что делают ее непригодной для широкого социального принятия. Действие механизма стигмы связано с соотнесением негативных стигматизирующих свойств с личностью (или социальной группой), в отношении которой затем совершаются определенные социальные ритуальные действия (отвержение, клеймение и др.). М. Фуко связывал процессы стигматизации непосредственно с различными формами социального контроля. Стигматизируемого наделяют символическим значением, которое сохраняется и после того, как основания для стигматизации преодолены (например, болезнь побеждена). Символические значения и связанные с ними формы социального контроля формируют модель взаимоотношений индивида и общества. Жестокие формы стигматизации, которые были характерны на начальном этапе эпидемии ВИЧ/СПИДа, в виде требований полной изоляции ВИЧ–инфицированных, постепенно сменяются более размытыми формами стигматизации, но, несмотря на новые более мягкие формы социального контроля, модель взаимодействия общества и ВИЧ-инфицированного (у Фуко, общества и безумного), построенная по схеме: диагноз, отчуждение, контроль, исключение - продолжает действовать. Стигма как социальный феномен включает элемент властного большинства. Действенное выражение стигмы, подкрепленное властными полномочиями, есть дискриминация. Другими словами, дискриминация в обществе возможна при условии неравного распределения власти и контроля. Чем более организованное и властное сообщество, тем меньшей дискриминации оно будет подвергаться, даже если существует стигма. Имеет место и обратная связь: для явно дискриминируемых сообществ характерна тенденция к объединению и к отстаиванию своих прав. На Западе эпидемия СПИДа в 80-е годы прошлого столетия дала мощных импульс движениям гомосексуалистов, которые во многих странах (США, Англия, Германия) трансформировались в масштабные массовые движения против полицейского преследования и дискриминации сексуальных меньшинств, создавая в результате феномен, который П. Штомка, назвал «институционализацией отклонений».

Диссертант также рассматривает лингвистический аспект стигмы, связанный с идеями М. Фуко о языковой реальности. Конструирование стигмы начинается с языка и выражается в языковых определениях, и поэтому преодоление стигмы всегда имеет и форму лингвистического вмешательства. Неслучайно в последние годы очень активно внедряется новая терминология для обозначения отдельных групп. Понятие «группы риска» вытесняются понятиями групп рискованного поведения или уязвимых групп, вместо понятия «проститутки» все чаще речь идет о «работницах коммерческого секса» или «женщинах, вовлеченных в секс- индустрию» и т.д. Изменение терминологии имеет не только лингвистические последствия; это, безусловно, способ преодоления стигмы и нормализации поведения, оцениваемого в обществе как девиантное.

Стигма и дискриминация, связанные с ВИЧ/СПИДом и другими общественно-опасными заболеваниями, негативно влияют на способность общества принимать конструктивные меры в ответ на разрушительные последствия эпидемии, поэтому борьба со стигмой является необходимой составляющей социальной профилактики общественно-опасных заболеваний.

В параграфе 1.4. «Общественно-опасные заболевания как риск современного общества» рассмотрены социологические теории рисков и представлен анализ общественно-опасных заболеваний, таких как ВИЧ/СПИД, с позиций теории общества риска. Формирование социологической теории риска относят к концу 60-х – началу 70-х годов ХХ века, а ее развитие связывают в первую очередь с именами Н. Лумана, У. Бека, Э. Гидденса. В последующие годы область социологических исследований рисков стала одной из ведущих в американской и западноевропейской социологии, что привело к развитию относительно самостоятельных направлений социологии риска: изучение техногенных рисков и проблем безопасности (Д. Дюкло, П. Лагадек, Ч. Стар и др.), культурологических особенностей восприятия рисков (М. Дуглас, А. Вилдавски, К. Дейк, В. Ковелло, О. Ренн и др.), экологических рисков (А. Мол, К. Пеланда и др.), рисков в контексте социологических теорий катастроф (К. Перроу, К. Пеланда и др.), оценки рисков (Б. Фишхофф, Л. Шоберг, П. Словик и др.), рисковых коммуникаций (К. Випп, В. Ковелло, Д. Фишер). В отечественной социологической науке теории риска в последние годы уделяется все больше внимания. И в этой связи следует отметить работы О.Н. Яницкого, В.И. Зубкова, А.В. Мозговой В.Н. Кузнецова, Н.Л. Смакотиной, А.П. Альгина. Однако исследований, посвященных социологическому анализу рисков ВИЧ/СПИДа и другим опасным заболеваниям, крайне мало. Автор придерживается точки зрения, что анализ рисков общественно-опасных заболеваний должен занимать одно из ведущих мест в предметной области социологии риска, и более того, ВИЧ/СПИД как риск современного общества может стать самостоятельным направлением рискологических теорий.

Для развития социальной профилактики перспективным, по мнению диссертанта, является социологический анализ ВИЧ/СПИДа с позиций теории общества риска Н. Лумана, У. Бека, Э. Гидденса. Согласно Н. Луману познание риска, в том числе средствами социологии, приводит к познанию общества. В концепции Н. Лумана в современном обществе риск приобретает статус универсальной проблемы, так как следствием повышения уровня неопределенности во всех социальных сферах, что свойственно современному обществу, и является состояние риска; следовательно, не существует поведения, свободного от риска. Э. Гидденс выделяет два фундаментальных процесса, которые воздействуют на нашу жизнь, и которые послужили истоками развития общества риска. «Первая трансформация может быть названа концом природы. Вторая – концом традиций», что означает, что практически не осталось природных зон вне человеческого вмешательства.[3] Современный мир – это мир институционализированных сред рисков, которые влияют на состояние людей, при этом перенасыщенность знания о рисках сама по себе порождает дополнительные риски.

Согласно теории риска У. Бека общество постоянно во всех сферах жизнедеятельности легитимно продуцирует риски, которые он понимает как «систематический способ иметь дело с катастрофами и небезопасностью, вызванных и привнесенных самой модернизацией».[4] Существенным отличием рисков современного общества является их новое качество или, говоря словами У. Бека, «социальная архитектура и политическая динамика». Современные риски, к которым можно отнести и ВИЧ/СПИД, не знают границы национальных государств; границы для рисков прозрачны, проницаемы, преодолимы. Риски угрожают основным принципам рыночного хозяйства, поскольку систематически обесценивают произведенное богатство, подрывают основы рационального поведения общества и индивида, меняют базовую ценностно-нормативную систему, заменяя «справедливость» на «безопасность». Оценивая политический потенциал общества риска, Бек приходит к выводу о том, что социально- признанные риски политизируют общественные отношения, которые таковыми ранее не являлись. В обществе риска возможность снижения риска и предупреждения негативных последствий Бек связывает с, так называемой, социальной рефлексивностью. Для современного российского общества, по мнению социологов, характерна недостаточная рефлексивность, что проявляется в неспособности (а в некоторых случаях, невозможности) адекватно и своевременно оценивать происходящие социальные перемены и адекватно и своевременно на них реагировать (О.Н. Яницкий). Неразвитость социальной рефлексии в современном российском обществе приводит к недостаточному осмыслению современных рисков, в том числе и эпидемии ВИЧ /СПИДа, что усиливает рискогенный характер современного российского общества. Кроме того, начало эпидемии ВИЧ/СПИДа и наркомании в России пришлось на период трансформации общества, когда неизбежно нарастает степень неопределенности, происходит смена ценностных ориентаций и, как следствие, повышается уровень риска.

Институциональные изменения, связанные с ростом опасности в обществе риска, требуют политических решений и выдвигают новые требования к демократии. Общество риска с целью защиты от опасности несет в себе тенденцию к «легитимному тоталитаризму» (У. Бек). В этой связи институционализация социальная профилактики общественно-опасных заболеваний должна основываться на социальной рефлексии рисков таких заболеваний как ВИЧ/СПИД и на развитии различных форм гражданского участия в этом процессе.

Во второй главе «Модели социальной профилактики» сформулированы модели социальной профилактики, которые можно рассматривать как институциональные структуры системы профилактики общественно-опасных заболеваний. Основными действующими моделями являются модель целевых групп и модель уровней вмешательства, а перспективными инновационными моделями являются модель риска и интегративная модель. В качестве основного института реализации социальной профилактики рассматривается институт социальной работы.

В параграфе 2.1. «Модель целевых групп» выделена и проанализирована одна из основных моделей социальной профилактики – модель целевых групп. Для определения целевых групп по профилактике ВИЧ/СПИДа необходимо принимать во внимание, так называемые, группы риска. Социологический подход определяет группы риска в связи с определенной девиацией поведения, что означает нарушение общепринятых социальных норм общежития, установившихся моделей поведения. К концу 80-х годов тезис о том, что риск ВИЧ-инфицирования зависит не от того, с какой группой себя идентифицирует индивид, а от того, какую поведенческую модель он практикует, стал рассматриваться как неоспоримый принцип всех социальных программ в области превенции СПИДа. Интерес социологических и социально-психологических исследований в этой связи сосредоточился на вопросе о том, можно ли изменить рискованное поведение или снизить рискованные факторы, и тем самым ограничить распространение ВИЧ-инфекции и добиться контроля над эпидемией СПИДа. Однако на практике социальная профилактика по-прежнему реализуется преимущественно среди традиционных групп риска, таких как: мужчины, практикующие секс с мужчинами (МСМ), наркопотребители, лица, вовлеченные в коммерческий секс. Среди данных групп, наиболее успешной превентивная работа оказалась по отношению к МСМ. Исследования, проведенные среди МСМ в США, а затем и в России, показали тесную связь между моделью сексуального поведения и типом межличностных отношений. Значительное большинство незащищенных отношений имеет место среди постоянных отношений, а не случайных. Существует явная тенденция использовать презервативы более часто со случайным или вторичным партнером, а не с основным. Таким образом, рискованное поведение ассоциируется с более значимым персональным отношением.[5] В результате программ социальной профилактики сообщество гомосексуалистов оказалось не только хорошо информировано по вопросам ВИЧ/СПИДа и другим заболеваниям, передаваемым половым путем, но также изменились доминирующие сексуальные практики в направлении снижения риска заражения. Сегодня в сообществе гомосексуалистов имеют место тенденции сокращения сексуальных партнеров и перехода к стабильном долгосрочным отношениям.

Расширение модели целевых групп должно осуществляться в двух направлениях; во-первых, расширение вовлеченных в социальную профилактику социально-исключенных групп, имея ввиду исключение (полное и в значительной степени) из системы медицинского и социального обслуживания. В частности, исследования в Санкт-Петербурге показали достаточно высокое распространение ВИЧ, туберкулеза, гепатита и других заболеваний среди бездомных людей.[6] Но расширение целевых групп не должно ограничиваться только социально-исключенными группами. В обществе риска риски, говоря словами У. Бека, не знают охранных зон. Поэтому второе направление должно быть связано с расширением социальной профилактики среди социально-интегрированных групп, и особое внимание должно быть уделено молодежи. По статистике, каждый четвертый из людей, живущих с ВИЧ, моложе 21года, и вместе с тем, как показывают социологические исследования в Санкт-Петербурге, даже среди студенчества, чье поведение рассматривается другими группами как модельное, широко распространены рискованные практики, и достаточно высок уровень распространения заболеваний, передаваемых половым путем (Н.В. Соколов, О.И. Бородкина, А.П. Козлов, Р.В. Дятлов и др.).[7]

Другой важнейшей целевой группой, не в достаточной мере вовлеченной в социальную профилактику, являются женщины. Женщины заслуживают повышенного внимания в программах превенции по СПИДу, поскольку один из возможных путей трансмиссии вируса иммунодефицита человека - от матери к плоду и от матери к ребенку при кормлении его грудным молоком; забота о здоровье женщины означает одновременно и заботу о здоровье ее будущих детей. Кроме того, в настоящее время имеет место расширение гетеросексуальной трансмиссии ВИЧ-инфекции. Повышение эффективности социальной профилактики требует не только расширения целевых групп; необходимо выстраивание превентивной деятельности с учетом внутренней дифференциации групп, поскольку в современном обществе не существуют однородных социальных групп риска.

В параграфе 2.3. «Модель уровней вмешательства» анализируется другая традиционная модель профилактики – модель уровней вмешательства, которая определяет формы вмешательства. Социальная профилактика общественно-опасных заболеваний может быть реализована на индивидуальном уровне, на уровне группы, сообщества, общества и глобальном уровнях.

Теоретическую основу поведенческих интервенций индивидуального уровня составили теории убеждений относительно здоровья (Health Belief Model), принятия решений по отношению к здоровью (Health Decision Model), принятия предупреждающих мер (Precaution Adoption Рrocess Мodel) (И. Розетсток, Г. Хохбоум, М. Бекер и др.), теория самоэффективности А. Бандуры, теория обоснованного действия (Тheory of Reasoned Action) (М. Фишбайн, С. Миддельстат, П. Хичкок, И. Айзен). Социальная профилактика ВИЧ/СПИДа на индивидуальном уровне вмешательства обычно связана с консультированием, направленным на снижение рискованного поведения посредством информирования клиента о его ВИЧ-статусе, увеличение его знания о ВИЧ/ СПИДе и на обсуждение возможного изменения поведенческих моделей клиента. В сфере профилактики ВИЧ/СПИДа среди различных видов консультирования одним из основных и наиболее важных является консультирование, связанное с прохождением теста на ВИЧ-инфекцию, то есть предтестовое и послетестовое консультирование. Как показал анализ интервью с клиентами Центра СПИД в Санкт-Петербурге, потенциал индивидуального уровня далеко не использован, во многом в силу того, что основная профилактическая деятельность, включая интервью, реализуется медицинскими работниками без участия психологов и социальных работников.[8]

В США и большинстве европейских стран лидирующее положение среди специально проводимых интервенций в области ВИЧ/СПИДа на сегодняшний день занимает групповой уровень. По некоторым оценкам более 95% превентивных программ ориентированы на работу с малыми группами (обычно не более 25 человек), сформированными на основе определенных социально-демографических признаков (наркоманы, школьники, одинокие молодые люди, проживающие в общежитии, и т.д.). Среди существенных преимуществ группового уровня работы - фактор доверия (его проще достичь в однородной группе) и групповая поддержка. В тоже время в нашей стране групповые интервенции реализуются эпизодически, преимущественно в рамках краткосрочных проектов.

Уровень сообщества предполагает реализацию профилактических программ среди таких сообществ, как например, наркопотребители, студенты, беременные женщины. Среди социологических теорий, которые могут являться теоретической основой вмешательства на уровне сообщества, лидирующее место, по мнению автора, занимает теория диффузии Э. Роджерса, направленная на поиск наиболее эффективных механизмов по распространению знания, связанного с изменением поведения. Под социальной диффузией Э. Роджерс понимает процесс, посредством которого инновация распространяется во времени через определенные коммуникационные каналы среди членов социальной системы.[9] Превентивные программы, ориентированные на сообщество должны учитывать действующие социальные нормы, социальные стереотипы, национальные особенности, культурные традиции. С другой стороны, нужно принимать во внимание, что эпидемия СПИДа меняет некоторые из этих норм, разрушает многие стереотипы, особенно относительно сексуального поведения.

Уровень общества в системе социальной профилактики связан, в первую очередь, с просвещением населения по вопросам социально-значимых заболеваний. До недавнего времени этот уровень был задействован в профилактической работе крайне слабо, однако в последние время в стране произошли значительные изменения. СПИД и профилактика ВИЧ-инфекции стали предметом обсуждения в средствах массовой информации, началось развитие социальной рекламы, направленной на формирование ВИЧ-нерискованных поведенческих моделей и досуговых практик.

В настоящее время есть все основания говорить о развитии глобального уровня социальной профилактики общественно-опасных заболеваний. П. Пиот выделил базовые составляющие глобальной модели превенции ВИЧ/СПИДа. Во-первых, компетентное руководство и активность общества; во-вторых, адекватное финансирование; в-третьих, эффективные действия на местах. Данная модель хотя и имеет явно выраженный политизированный характер, но по существу выражает необходимые адекватные меры на эпидемию со стороны мирового сообщества, и, что особенно важно, она направлена на сочетание неотложных мер по решению кризисных ситуаций по ВИЧ/СПИДу с долгосрочным стратегическим планированием.

Несмотря на то, что перечень уровней интервенций практически исчерпан, развитие данной модели возможно за счет внедрения новых форм в рамках выделенных уровней. Например, очень перспективным является семейная интервенция, т.е. профилактика на уровне работы с семьей. Необходимым условием успешной социальной профилактики в современном обществе является включение всех уровней вмешательства.

В параграфе 2.3. «Инновационные модели социальной профилактики» разрабатываются модель риска и интегративная модель. Модели целевых групп и уровней вмешательства должны быть дополнены моделями социальной профилактики, в основе которых понимание ВИЧ/СПИДа и других общественно-опасных заболеваний как социальных феноменов. Автор предлагает в качестве такой инновационной модели – модель риска, основанную на социологической теории риска.

Согласно Н. Луману риск означает возможную потерю, ущерб в результате принятия решения, что предполагает наличие выбора. Опасность же связана с потерей, ущербом в результате внешних навязанных индивиду обстоятельств, то есть состояние опасности связано с отсутствием выбора. С этих позиций допустимо рассматривать превенцию как механизм трансформации состояния опасности в состояние риска (К. Япп). Тем самым превенция направлена на создание таких условий, при которых у индивида появляется возможность принятия решения, то есть превенция продуцирует выбор. Возможность выбора должна являться центральным моментом в профилактических программах, в том числе и в сфере профилактики ВИЧ/СПИДа.

Первым и необходимым шагом превенции современных рисков, в данном случае, рисков ВИЧ-инфекции и других общественно опасных заболеваний, является их познание и признание. Признание рисков – сложный социальный процесс, требующий выполнение ряда условий, на которые указывает У.Бек. Во-первых, нужно не просто знание, а коллективное знание о рисках, во-вторых, необходима вера в их существование, в–третьих, политическое освещение связанных с рисками последствий и причинных цепей. «Где модернизационные риски «признаны»… там возникает беспримерная политическая динамика. Риски лишаются всего – латентности, отвлекающей «структуры побочных последствий», неотвратимости».[10] Таким образом, превенция таких заболеваний, как ВИЧ/СПИД, требует публичного обсуждения и политического участия.

Профилактика ВИЧ и социально-обусловленных заболеваний должна основываться на межотраслевом партнерстве, и целью такого партнерства должно стать создание среды, благоприятной для здоровья. Уровень благоприятности среды определяется степенью риска и практикуемыми в различных социальных, культурных, экономических, правовых и политических средах поведенческими моделями, а также взаимовлиянием природной и социальной сред. Таким образом, в рамках модели риска представляется возможным соединить принципы теории риска и экологического подхода, поскольку уменьшение риска предполагает создание безопасной или поддерживающей среды.

Модель риска не только не противоречит моделям целевых групп и уровней вмешательства, а напротив, дополняет их. Более того, можно говорить о развитии интегративной модели, основанной на взаимодействии модели целевых групп, модели уровней вмешательства и модели риска. Модель целевых групп определяет объект профилактики, т.е. на кого должны быть направлены превентивные действия; модель уровней вмешательства определяет основные формы превентивного вмешательства (например, консультирование для индивидуального уровня, групповые тренинги для группового уровня, целевые программы для уровня сообщества, социальная реклама для уровня общества, создание международных организаций для глобального уровня) и модель риска определяет на что должно быть направлено вмешательство, а именно определение уровня рискогенности, снижение риска и создание поддерживающей среды. Иными словами, модель целевых групп определяет объекты интервенции, модель уровней вмешательства – формы интервенции, модель риска - содержание интервенции. Основным институтом реализации моделей социальной профилактики является социальная работа.

В параграфе 2.4. «Социальная работа как институт социальной профилактики» анализируются особенности современного этапа социальной работы и ее роль в социальной профилактике общественно-опасных заболеваний.

Последние годы социальная работа все чаще становится предметом социологического анализа как за рубежом (где этот процесс имеет более длительную историю), так и в России. В работах Е.И. Холостовой, Е.Р. Смирновой-Ярской, Л.Г. Гусляковой, И.А. Григорьевой, В.Н. Келасьева, М.В. Фирсова, А.В. Старшиновой и др. рассматриваются вопросы институционализации социальной работы, взаимоотношения с социальной политикой, теоретических основ развития социальной работы. Несмотря на различие подходов и разные предметные области анализа, все авторы солидарны в том, что социальная работа трансформируется вместе с трансформацией общества. Вектор развития института социальной работы в России в ключевых моментах совпадает с европейским.

Социологический анализ современного этапа развития социальной работы позволяет говорить о неолиберальной социальной работе и о перемещении основного внимания социальной работы от потребности к риску (Н.-У. Отто, С. Вебб, В. Лоренц, Дж. Кларк, Н. Партон). Неолиберализм, который в социальной сфере связан с увеличением роли рынка, сокращением государственных расходов на социальные услуги, приватизацией, усилением индивидуальной ответственности, является политической платформой социальной работы в обществе риска, и в целом выступает программным политическим ответом обществу риску (Э. Гидденс). Регулирование, а точнее управление риском становится отличительной чертой неолиберальной социальной политики. А отношение к риску становится фактором идентификации приоритетов и основой принятия решений в сфере профессиональной деятельности. В практике социальной работы все большее значение уделяется так называемому «приватизированному риску», т.е. риску, связанному с индивидуальными факторами, а не риску сообщества в целом. Приватизация риска – процесс, предполагающий увеличение ответственности индивидов за принятие решений по вопросам риска. При этом социальная работа имеет дело с рисками, связанными как с индивидуальными факторами, так и с характеристиками групп риска. Стратегии регулирования рисков должны охватывать различные социальные группы, в том числе маргинальные.

Институционализация социальной профилактики общественно-опасных заболеваний в России связана с модернизацией социальной работы в направлении развития форм превентивной работы. Причем, несмотря на то, что сегодня на практике реализуется в первую очередь модель вмешательства в кризисную ситуации, имеет место тенденция смещения фокуса профессиональной деятельности на раннее вмешательство, что неизбежно расширяет клиентскую группу социальной работы. Всякая интервенция по снижению риска, в том числе риска социально-опасных заболеваний, связана с решением основных задач социальной работы: помочь людям максимально использовать и расширить их собственные ресурсы для решения проблем; способствовать построению новых связей между клиентами и ресурсными системами; модифицировать взаимодействия между людьми и ресурсными системами с целью повышения эффективности взаимодействия; развивать новые ресурсные системы. Политика государства в современном обществе направлена на обеспечение базовой социальной защиты и сопутствующих социальных услуг при активной и ответственной позиции граждан.

В третьей главе «Социальный контекст институционализации социальной профилактики ВИЧ/СПИДа в РФ» рассматривается влияние ВИЧ/СПИДа на социально-стратификационную структуру общества, анализируется динамика эпидемии и профилактики ВИЧ/СПИДа, начиная с 1987 г., выделяются основные этапы институционализации социальной профилактики; анализируются современные тенденции процесса институционализации социальной профилактики.

Параграф 3.1. «Влияние ВИЧ/СПИДа на социально- стратификационную структуру общества». Трансформация общества от модерна к постмодерну связана со значительными изменениями в социальной структуре общества. В России, как и в других развитых странах, на смену социально-классовой структуре приходит более смешенная и более сложно организованная структура, в основе которой переплетаются экономические, гендерные, возрастные, культурные, социальные факторы. (Эти процессы рассматриваются в работах таких российских авторов, как О.И. Шкаратан, В.Б. Радаев, В.И. Ильин). Структура современного общества более фрагментарна и дифференцирована, фактор здоровья и отношения к здоровью также становится структурообразующим. Наличие или отсутствие определенных видов заболеваний приводит к дополнительной дифференциации общества.

В обществе риска появляются новые общности, связанные с этими рисками, иными словами, риск становится одним из факторов стратификации общества. По мнению автора, отправной точкой формирования новых солидарностей на основе риска ВИЧ/СПИДа является тезис Бека о формировании новой общности, основанной на страхе. В российском обществе можно условно выделить солидарность «потенциальных потребителей риска» ВИЧ/СПИДа и солидарность «актуальных потребителей риска». Социальные общности, составляющие солидарность актуальных потребителей риска включают людей, живущих с ВИЧ (ЛЖВ) и социальные группы, наиболее уязвимые к ВИЧ-инфекции. Они намного более организованные, например, в последние годы эти сообщества активно отстаивают свои гражданские права, демонтируя, используя выражение А. Турена, достаточно плотные сети взаимодействия. Социально-значимым для процесса институционализации социальной профилактики является то обстоятельство, что солидарность актуальных потребителей риска составляют, в том числе и группы, чьи социальные практики противоречат доминирующим социальным нормам и ставят под угрозу принятый правопорядок в обществе. Как показывает социальная практика западных стран, объединяясь на основе борьбы с ВИЧ/СПИДом, эти движения в дальнейшем не ограничиваются вопросами ВИЧ/СПИДа, и часто их деятельность принимает формы отстаивания прав на потребление наркотиков, на занятие коммерческим сексом и т.д.

Солидарность потенциальных потребителей риска, которую в совокупности составляет население, не относящееся к так называемым группам риска, слабо организована и имеет достаточно пассивные формы деятельности. Очевидно, что в рамках данной солидарности формируются различные объединения, в том числе и такие, чья деятельность направлена не на борьбу с заболеванием, а на борьбу с социальными группами, которые рассматриваются как носители угрозы заболевания. В ситуациях прямого столкновения солидарностей актуальных и потенциальных потребителей риска деятельность последних может принимать достаточно агрессивный характер, выступая своеобразной формой защиты принятых форм социального общежития.

Если рассматривать конкретные последствия влияния эпидемии ВИЧ/СПИДа на социальную структуру общества, то в первую очередь следует отметить негативные демографические процессы, связанные с сокращение численности населения в странах, где наблюдаются крупномасштабная эпидемия ВИЧ/СПИДа; с негативным влиянием на продолжительности жизни; с сокращением численности молодого поколения, поскольку основная возрастная группа, поражаемая этой болезнью, - от 20 до 40 лет. Результаты воздействия эпидемии ВИЧ/СПИДа на экономическое развитие страны детерминируется социальными процессами структурного характера, из которых основными являются следующие: сокращение рабочей силы и возрастание прямых и косвенных затрат государства, а также частных компаний, на профилактику и лечение ВИЧ/СПИДа и сопутствующих заболеваний. Эпидемия ВИЧ/СПИДа влияет на структуру домохозяйства, что выражается в изменении структуры семьи вследствие смерти больного СПИДом, изменении или перераспределении доходов семьи с ВИЧ-инфицированными членами семьи, снижением в связи с заболеванием образовательного уровня членов семьи. Следует также отметить гендерный аспект эпидемии. Гендерное неравенство, более уязвимое положение женщины в современном обществе стали важнейшими причинами увеличения доли женщин среди новых случаев ВИЧ-инфицирования.

Эпидемия ВИЧ/СПИДа повлияла на институты здравоохранения, социального обеспечения, образования, церкви, способствовала развитию гражданских инициатив. ВИЧ/СПИД во многом изменил философию современной жизни, заставив общество по-новому взглянуть на многие устоявшиеся понятия социальной жизни, например, такие как права человека, гуманизм, безопасность; заострил необходимость превентивных мер во всех областях человеческой жизни. Таким образом, риски общественно-опасных заболеваний, и прежде всего ВИЧ/СПИДа, являются факторами изменения социальной структуры общества, приводя к формированию новых социальных общностей и трансформации существующих социальных институтов.

В параграфе 3.2. «Этапы институционализации социальной профилактики ВИЧ/СПИДа в РФ» на основе анализа динамики эпидемии и профилактики распространения ВИЧ-инфекции, основываясь на эпидемиологических данных по распространению ВИЧ-инфекции в РФ и на социально-политических данных, выделены шесть основных этапов институционализации социальной профилактики ВИЧ/СПИДа.

Этап 1987-1990 гг. характеризуется относительно спокойной эпидемиологической ситуацией (в 1987 г. было зарегистрировано 24 случая ВИЧ-инфекции, в 1990 г. – 422 случаев ВИЧ) и явной недооценкой потенциальной угрозы эпидемии со стороны правительства страны. СПИД был отнесен к разряду сугубо медицинских проблем, и вопросы профилактики оказались исключительно в компетенции здравоохранения. Центры по профилактике и борьбе со СПИДом, которые стали создаваться в эти годы, занимались в основном мониторингом ситуации по ВИЧ/СПИДу и лишь в очень незначительной мере социальной профилактикой, преимущественно в форме просветительской работой. Общественное сознание связывало СПИД с группами девиантного поведения и не рассматривало его как угрозу для остальной части общества. Заражение более ста детей в 1988 г. в Элисте стало той своеобразной «культурной травмой» (П. Штомка), которая привела к изменению отношения общества к проблеме ВИЧ/СПИДа. В результате стали создаваться негосударственные организации, активно занимающиеся профилактической деятельностью (например, «Ассоциация борьбы против СПИДа», «Огонек – Анти-СПИД»).

Начало второго этапа (1991-1994 гг.) определил распад Советского государства. В условиях трансформации основных государственных институтов, становления рыночных отношений вопросам профилактики ВИЧ/СПИДа не уделяется должного внимания, тем более, что показатели по ВИЧ-инфекции оставались в те годы относительно низкими. Основными факторами институционализации социальной профилактики в эти годы стали: во-первых, расширение сети медицинских учреждений, на которые возлагаются в том числе в профилактические функции, во-вторых, развитие негосударственного сектора, и в-третьих, вступление в 1992 г. России во Всемирный банк - организации, которая впоследствии сыграла достаточно активную роль в противостоянии эпидемии ВИЧ/СПИДа.

3-й этап - 1995-1998 гг. характеризуется значительным ростом числа ВИЧ-инфицированных людей; по данным Федерального Центра по профилактике и борьбе со СПИДом в 1998 г. численность ВИЧ-инфицированных людей в стране достигает 11 039. В марте 1995 был сделан существенный шаг в сторону профилактики в виде принятия Федерального Закона "О предупреждении распространения в Российской Федерации заболевания, вызываемого вирусом иммунодефицита человека". Данный закон стал законодательной основой медицинской и социальной помощи ВИЧ-инфицированным людям, определил их правовой статус, но, к сожалению, не стимулировал развитие мер социальной профилактики. Начиная с 1996 г., проявляется основная особенность эпидемии ВИЧ/СПИДа в России, а именно то обстоятельство, что большинство случаев заражения ВИЧ-инфекцией связаны с внутривенным употреблением наркотиков. Недостаток внимания государства к проблеме ВИЧ/СПИДа отчасти компенсируют негосударственные организации и объединения граждан, которые в эти годы начинают играть все более значимую роль в социальной профилактике (в частности, Всероссийское Объединение людей, живущий с ВИЧ). Кроме того, институционализации социальной профилактики способствовали зарубежные фонды и организации («Врачи без границ», Фонд «Открытое общество» и др.), активно поддерживающие создание и деятельность организаций, работающих с группами риска (наркопотребителями, женщинами, вовлеченными в проституцию, гомосексуалистами).

4-й этап - 1999-2001 гг. характеризуется крупномасштабной эпидемией ВИЧ-инфекции, связанной с внутривенным употреблением наркотиков. В 1999 г. зарегистрировано 30 992 ВИЧ-инфицированных людей, в 2000 г. уже 90 249, а в 2001 г. - 177 354 человек. В этот период начинает действовать «СПИД Фонд Восток-Запад» - организация, играющая значительную роль в развитии социальной профилактики в силу целенаправленной работы в области профилактики, обучения, просвещения, информационного обеспечения. В 2001 г. принимается Федеральная целевая программа «Предупреждение и борьба с заболеваниями социального характера», рассчитанная на 2002-2006 гг.; реализуются международные инициативы Всемирного банка, Всемирной организации здоровья, поддерживаемые на государственном уровне. Все эти мероприятия были направлены на сдерживание эпидемии и установления контроля над распространением ВИЧ-инфекции.

Период 2002-2005 гг. (5-й этап) – период стабилизации эпидемии, в том числе и в результате деятельности федеральной и региональных целевых программ, которые стали основными институциональными формами социальной профилактики, реализуемой государством. Принятый 22.08.2004 г. Федеральный Закон №122 перераспределил полномочия между центром и регионами, но подтвердил приоритетный порядок государственного финансирования деятельности по предупреждению распространения ВИЧ–инфекции, которая рассматривается с учетом необходимости защиты личной безопасности граждан, а также безопасности общества и государства.

С 2006 г. начинается новый (6-й) этап институционализации социальной профилактики, связанный с активной ролью государства и его взаимодействием с третьим сектором.

Параграф 3.3. «Современные тенденции институционализации социальной профилактики ВИЧ/СПИДа в РФ». Анализ основных этапов институционализации социальной профилактики ВИЧ/СПИДа позволяет рассматривать период с 1987 по 1998 г. как стадию объективации институционализации, в процессе которой сформировались и стабилизировались ценностно-нормативные основы социальной профилактики; период с 1999 по 2001 г. соответствует этапу генерализации институционализации, и, начиная с 2006 г., имеет место новый этап институционализации, соответствующий стадии рефлексии, и данный этап еще не завершен. Для современного этапа институционализации социальной профилактики ВИЧ/СПИДа в Российской Федерации характерно признание проблемы ВИЧ/ СПИДа на всех уровнях власти, следствием чего стало достаточно адекватное финансирование федеральных и региональных программ по борьбе со СПИДом, в том числе и в части профилактики. Интерес к профилактическим программам в области ВИЧ/СПИДа стали проявлять самые различные общественные силы: политические партии, структуры гражданского общества, представители бизнеса. По инициативе Госсовета при Правительстве Российской Федерации была создана специальная комиссия по проблемам ВИЧ-инфекции. Последние годы в России достаточно активно внедряется практика взаимодействия различных секторов общества в сфере борьбы со СПИДом. Следует отметить, что в настоящее время наша страна играет все более значимую роль в борьбе с глобальной эпидемией ВИЧ/СПИДа.

Однако, несмотря на все позитивные социальные процессы и инициативы, которые наблюдаются последнее время, следует признать, что задачи социальной профилактики реализуются далеко не в полном объеме. Одной из причин этой ситуации, по мнению автора, является то обстоятельство, что процесс рефлексии институционализации социальной профилактики протекает крайне вяло, прежде всего, в силу отсутствия политической воли власти и пассивности научного сообщества, в том числе и социологического, в отношении осмысления имеющих место социальных процессов, связанных с распространением ВИЧ-инфекции в нашей стране.

В главе четвертой «Социальная профилактика общественно-опасных заболеваний среди потребителей наркотиков» сформулированы и проанализированы основные стратегии социальной профилактики среди наркопотребителей. Для России проблема наркомании и связанная с ней эпидемия ВИЧ /СПИДа являются одними из самых острых социальных и медико-социальных проблем, поэтому вопрос профилактики ВИЧ в данной группе заслуживает отдельного рассмотрения.

В параграфе 4.1. «Антинаркотические стратегии социальной профилактики» анализируются основные стратегии в области наркополитики, которые одновременно выступают и в качестве стратегий социальной профилактики ВИЧ и других социально-опасных инфекций среди потребителей наркотиков. Анализ наркополитики в различных странах позволяет выделить три основных вида стратегий, которые достаточно условно можно обозначит как консервативная, либеральная и рестриктивная. Консервативная стратегия, основанная на запрете наркотиков, предполагает жесткие меры по отношению к наркопотребителям, что означает преследование за производство, распространение и употребление наркотиков (Тайланд, ОАЭ, Сингапур). Либеральная наркополитика допускает разрешение не только потребление наркотиков, но и торговлю определенными видами наркотиков (Голландия). Рестриктивная стратегия основана на системе сдерживающих мер и разделении борьбы с наркотиками и борьбы с наркопотребителями, т.е. государство, не поощряя употребление наркотиков, в отношении к потребителям наркотиков не применяет уголовное наказание; им предлагается различного вида помощь: медицинская, социальная, социально-психологическая. Важным элементом данной политики является профилактическая работа среди населения и потребителей наркотиков. В качестве примера рестриктивной стратегии чаще всего рассматривают Швецию. Несмотря на то, что каждое государство разрабатывает свою политику с учетом культурных и исторических традиций, национальных особенностей и региональных условий, в последнее годы в европейских странах наблюдается явная тенденция к сближению различных стратегий. Отчасти это связано с процессом глобализации и созданием Евросоюза, но не последнюю роль в данном процессе сыграла эпидемия СПИДа. Перед лицом этого заболевания правительства многих стран в вопросах наркополитики ориентируются на мероприятия, успешные с точки зрения предотвращения распространения ВИЧ-инфекции.

Анализ опыта Швеции, страны, которую традиционно рассматривают как пример достаточно успешной наркополитики, позволяет диссертанту сделать вывод, что сегодняшняя шведская наркополитика вышла за рамки узкой рестриктивной стратегии, а представляет новую современную стратегию, которая синтезирует на сугубо рациональной основе запретительные, разрешительные и поддерживающие меры. Такой тип современной политической стратегии условно можно назвать конформистским. Его основу составляет направленность на улучшение социальной ситуации в обществе, в том числе за счет интеграции в общество путем дифференцированных подходов (от лечения до помощи и поддержки) различных категорий наркопотребителей.

Сложная ситуация с наркоманией и ВИЧ/СПИДом в нашей стране во многом является результатом сегодняшней российской наркополитики, для которой характерно отсутствие государственной поддержки медицинской помощи наркозависимым и системы социальной реабилитации наркопотребителей, включающей медицинскую, социальную, психологическую помощь, а также противоречивостью законодательной базы (Я.И. Гилинский, Е.И. Цымбал). Социальная реабилитация может являться базисом интеграции социально-исключенных групп, к которым относятся и наркопотребители. Такая интеграция должна быть основана на согласовании интересов различных социальных групп и общества в целом. Здоровье и социальное благополучие могут стать тем фундаментом, который объединяет различные социальные общности. Именно данный тип стратегии рационального конформизма представляется наиболее перспективным.

В параграфе 4.2. «Редуктивные стратегии социальной профилактики» рассматриваются стратегии, основанные на комплексах конкретных мер в сфере оборота наркотиков: сокращение спроса, сокращение предложения, снижение вреда. Стратегия сокращения спроса является наиболее широкой по охвату целевых групп, так как она направлена как на потребителей наркотиков, так и на тех индивидов, которые не употребляют наркотики. В отношении первой целевой группы стратегические задачи связаны либо с преодолением наркотической зависимости, либо со снижении дозы потребления. В отношении другой части населения стоит задача формирования устойчивой установки на неупотребление наркотических средств. Стратегия сокращения предложений представляет комплекс мероприятий, противодействующих распространению наркотических средств и, следовательно, их доступности. Основными субъектами, реализующими эту стратегию, на сегодняшний день являются правоохранительные органы. Однако для успешной деятельности в направлении сокращения предложений необходимо дополнять карательные меры социально-реабилитационными программами для наркозависимых.

Наиболее тесно с задачами профилактики ВИЧ-инфекции и других заболеваний среди наркопотребителей связана стратегия снижения вреда. Суть политики снижения вреда заключается в снижении или предотвращении негативных социальных и экономических последствий, а также последствий для здоровья, вызванных употреблением наркотических средств; в тоже время от потребителей не требуют полного воздержания от приема наркотиков. Конкретные формы реализации стратегии снижения вреда привели к созданию активных форм работы с наркопотребителями, так называемых «низкопороговых» программ, программ уличной социальной работы, «аутрич» работы.

Несмотря на достаточно убедительные доводы сторонников снижения вреда и отчеты об успешной деятельности существующих проектов, говорить сегодня о широком признании в России стратегии снижения вреда неправомерно. Среди противников идеологии снижения вреда спектр оценки варьируется от «мягкого» неприятия: программы могут несколько замедлить, но никак не остановить эпидемию, и с этой точки зрения они малоэффективны, - до полного отрицания: программы не влияют на темпы эпидемии ВИЧ/СПИДа, но способствуют формированию терпимости к наркотикам, санкционируют употребление наркотиков, приводят к росту наркомании и связанных с ней негативных социальных последствий. Диссертант разделяет точку зрения, что само понятие «снижение вреда» является крайне неудачным, и следовало бы говорить о снижении риска.

Анализ действующих программ снижения вреда позволяет сформулировать несколько рекомендаций для повышения их эффективности. Подход к стратегии снижения вреда как некой универсальной модели, включающей единый набор услуг и единые методы работы, по мнению автора, не совсем корректен. Необходимым условием успешной реализации стратегии снижения вреда должна стать адаптация профилактических программ к социально-экономическим и культурным особенностям регионов. Эффективная работа в сфере профилактики ВИЧ/СПИДа и других общественно-опасных заболеваний невозможна без тесного взаимодействия различных организаций как государственного, так и негосударственного секторов, что не всегда реализуется на практике. Кроме того, профилактика ВИЧ/СПИДа и других социально-опасных заболеваний требует межведомственного подхода; на сегодняшний день сотрудничество административных, правоохранительных, медицинских, социальных служб чаще декларируется, чем реализуется на практике. Безусловным ограничением программ «снижения вреда» является их удаленность от профессиональной социальной работы, необходимо привлечение квалифицированных специалистов по социальной работе для реализации соответствующих превентивных проектов.

В параграфе 4.3. «Проблемы и перспективы социальной профилактики общественно-опасных заболеваний среди потребителей инъекционных наркотиков в РФ» рассмотрены данные социологического исследования проведенного среди потребителей инъекционных наркотиков в 2003-2005 гг. в 11 российских городах из различных регионов (Казань, Санкт-Петербург, Москва, Иркутск, Ярославль, Рыбинск, Екатеринбург, Томск, Чапаевск (Самарская область), Хабаровск, Новороссийск).[11] В ходе исследования были проинтервьюированы 826 активных инъекционных наркопотребителя, из них 599 человек (72,5%) – мужчины, и 227 (27,5%) - женщины. Средний возраст респондентов составил 26,5 лет. Основная часть респондентов имела среднее и среднее специальное образование - 349 человек (42,6 % опрошенных) и 222 (26,9%) соответственно, при этом процент, не имеющих среднего школьного образования и имеющих высшее (или неполное высшее) образование, также относительно высок, примерно 15%. В среднем по городам, менее 50% респондентов зарегистрированы в наркологическом диспансере. Почти все респонденты до начала приема наркотиков практиковали употребление алкоголя (возраст первого употребления алкоголя значительно ниже, чем употребление наркотика и составляет в среднем 14,6 лет), а еще ранее респонденты начали употреблять табак. Показатели употребления алкоголя и табачных изделий среди респондентов приближаются к 100 %. Таким образом, начав принимать наркотики, респонденты не отказались от курения и употребления алкоголя, что является дополнительным фактором риска заболеваний.

Для потребителей инъекционных наркотиков характерны ВИЧ-рискованные практики употребления наркотиков: доминирующей остается практика группового употребления наркотика, что, безусловно, повышает возможность использования чужого шприца, также остается распространенной практика повторного употребления шприцов.

Помимо рискованных шприцевых практик среди наркопотребителей распространены сексуальные практики, также рискованные с точки зрения заражения ВИЧ и другими инфекциями. Во-первых, незащищенный секс; только треть респондентов (33,1%) заявили, что использовали презерватив при каждом половом акте, во-вторых, наличие более одного сексуального партнера (среднее количество сексуальных партнеров за последний месяц среди респондентов составило 7,33ч.); в-третьих, коммерческие сексуальные отношений; в-четвертых, практика сексуальных отношений между потребителями инъекционных наркотиков. Таким образом, для сообщества наркопотребителей характерна ситуация двойного риска ВИЧ- инфицирования; через повторное использование шприцов во время инъекций и половым путем. Сами же наркопотребители, будучи в возрасте активной сексуальной жизни, демонстрируя приверженность рискованным сексуальным практикам, повышают угрозу распространения ВИЧ гетеросексуальным путем в общей популяции.

Большинство потребителей инъекционных наркотиков не оценивают должным образом риск заражения опасными заболеваниями и не мотивированы сдавать необходимые анализы, даже в тех случаях, когда анализы на ВИЧ, гепатит и другие инфекции делаются анонимно и бесплатно. Результаты тестирования наглядно демонстрируют, что уровень знаний о ВИЧ-инфекции, гепатите среди наркопотребителей чрезвычайно низок, что является дополнительным фактором риска распространения ВИЧ и гепатита. Во всех городах, где проходило исследование, действовали проекты снижения вреда, включая обмен шприцов, но в среднем только немногим более 50 % респондентов обращаются в пункты обмена шприцов, причем среди причин, по которым участники не используют пункты обмена шприцов, лидирует ответ: «У нас нет пунктов обмена шприцов», что говорит о низкой информированности сообщества о существующих превентивных программах. Анализ результатов эмпирического социологического исследования позволяет утверждать, что действующие профилактические программы для потребителей инъекционных наркотиков недостаточно эффективны. Превентивная работа с наркопотребителями должна учитывать социальный контекст, в том числе особенности региона, внутреннюю дифференциацию сообщества, связанную с социально-демографическими характеристиками, включать различные формы и методы работы, в том числе социальное сопровождение. Профилактические программы должны в качестве обязательного компонента включать работу, направленную, на создание адекватных условий для сдачи анализов и предоставления необходимого лечения; на повышение мотивации наркопотребителей к объективной оценке своего здоровья, к своевременному выявлению имеющихся заболеваний и последующему лечению, в том числе и от наркозависимости.

В Заключении диссертационного исследования подводятся основные итоги, а также намечаются направления дальнейшей работы. Отмечается, что процесс институционализации социальной профилактики общественно-опасных заболеваний в Российской Федерации не завершен, и сегодня в обществе очевидна потребность в развитии социальной профилактики как самостоятельного направления профилактики ВИЧ/СПИДа и других социально-обусловленных заболеваний. Разработанные и содержащиеся в диссертации теоретические принципы, идеи и концептуальные основы социальной профилактики общественно-опасных заболеваний нуждаются в дальнейшем развитии, что требует проведения дальнейших эмпирических исследований по реализации определенных в данной работе моделей социальной профилактики.

Основные результаты работы изложены в следующих публикациях:

Монографии

1.Социальные аспекты эпидемии и профилактики ВИЧ/СПИДа. - СПб.: Из-во С.-Петербургского ун-та, 2007. 9,8 п.л.

2. Профилактика ВИЧ/СПИДа среди потребителей инъекционных наркотиков: проблемы, перспективы. - СПб.: Скифия, 2007. (В соавторстве: К.Ирвинг, Р.Хаймер, А.П.Козлов) - 9 п.л./ авт.6,5 п.л.

3. Здоровье и поведенческие риски студенчества.- СПб.: Скифия, 2007. (В соавторстве: Н.С. Соколов, А.П. Козлов) -7,5 п.л./авт.3,7п.л.

Статьи, опубликованные в ведущих рецензируемых научных журналах, которые рекомендует ВАК РФ.

4. Западные модели социальной работы: теоретические аспекты// Вестник С.-Петербургского университета. Серия 6. – СПб.: Изд-во С.Петербургского университета, 1996. Вып.4. - 0,6 п.л.

5. Социальная работа и СПИД //Вестник С.-Петербургского университета. Серия 6. –СПб.: Изд-во С.Петербургского университета, 2000. Вып.3. - 0,5 п.л.

6. Социальные аспекты эпидемии ВИЧ/СПИДа; результаты социологических исследований //Вестник С.-Петербургского университета. Сер. 6. – СПб.: Изд-во С.Петербургского университета, 2003. Вып.1. (В соавторстве: Н.В. Соколов) - 0,5 п.л./авт.0,25 п.л.

7. Теоретические основания социальной превенции ВИЧ/СПИДа// Вестник С.-Петербургского университета. Сер. 6. – СПб.: Изд-во С.Петербургского университета, 2006. Вып.2. - 0,6 п.л.

8. Социально-поведенческие риски ВИЧ-инфицирования потребителей инъекционных наркотиков //Журнал социологии и социальной антропологии – СПб., 2007. №3. (В соавторстве: А.П.Козлов) – 1 п.л./авт. 0,9 п.л.

9. ВИЧ/СПИД как риск современного общества //Вестник С.-Петербургского университета. Сер. 12. – СПб.: Изд-во С.Петербургского университета, 2008. №2 - 0,5 п.л.

10. Модель целевых групп в системе профилактики ВИЧ/СПИДа: результаты социологического анализа//Известия Уральского государственного университета. Сер.2 «Гуманитарные науки» -Екатеринбург: Изд-во УрГУ, 2008. №2 ( в печати) - 1п.л.

11. Чикагская школа социологии// Вестник С.-Петербургского университета. Серия 6. – СПб.: Изд-во С.Петербургского университета, 1991. Вып.4. - 0,5 п.л.

12. Predictors of HIV risk behavior among Russia men who have sex with men: An emerging epidemic// AIDS.- 2001, Vol.15. (В соавторстве: Kelly J.A., Amirkhanian Y.A., et al.) - 0,7 п.л.

13. HIV risk characteristics and prevention needs in a community sample of bisexual men in St. Petersburg, Russia // AIDS care. 2002. Vol. 14(1). (В соавторстве: Kelly J.A., Amirkhanian Y.A., et al.) - 0,7 п.л.

14. HIV risk behavior and risk-related characteristics of young Russian men who exchange sex for money or valuables from other men // AIDS Education and Prevention. 2001. Vol. 13(2) (В соавторстве: Kelly J.A., Amirkhanian Y.A., et al.) - 0,9 п.л.

Брошюра:

15. Социальный контекст превенции СПИДа. / СПб.: Изд-во С.-Петербургского университета, 2000 - 3,26 п.л.

Статьи, опубликованные в российских научных журналах и сборниках:

16. Социально-политический контекст эпидемии ВИЧ/СПИДа в России//Журнал исследований социальной политики.- Саратов, 2008. Т.6. №.2 .- 1,7 п.л.

17. Стратегия снижения вреда как стратегия профилактики ВИЧ-инфекции среди наркопотребителей.//Актуальные проблемы социальной работы. Сб. статей./Под ред. О.И. Бородкиной, И.А. Григорьевой. – СПб.: Скифия, 2005. - 0,5 п.л.

18. Модели социальной работы с ВИЧ-инфицированными // Русский журнал «ВИЧ/СПИД и родственные проблемы» - СПб, 2001, Т.5, №2- 0,5 п.л.

19. Социальные и демографические характеристики потребителей инъекционных наркотиков в России (по результатам исследования в 11 городах)// Русский журнал «ВИЧ/СПИД и родственные проблемы».- СПб., 2005. Т.9. №2. (В соавторстве: П.В. Гирченко, М.В. Баранова, Р. Хаймер, К. Ирвинг, А.П. Козлов) - 0,5 п.л./авт.0,4 п.л.

20. Подготовка социальных работников: проблемы и перспективы// Новые подходы в социальной работе и возможности непрерывного образования. Сб. статей.- СПб., 2002. (В соавторстве: Н.М.Полуэктова) – 0,7 п.л./ авт.0,4 п.л.

21. Особенности зарубежного опыта социальной работы//Проблемы социальной работы. Сб. статей – СПб.: Изд-во С.-Петербургского университета, 2003. - 0,5 п.л.

22. Актуальные проблемы профилактики СПИДа среди подростков (американский опыт)//Технологии социальной работы с детьми и подростками. Сб.статей. Выпуск 1.- СПб: Изд-во С.-Петербургского университета, 2001. - 0,5 п.л.

23. Социальное обслуживание ВИЧ-инфицированных и больных СПИДом клиентом: американский опыт// Русский журнал «ВИЧ/СПИД и родственные проблемы». СПб., 2004. Т.8. № 1. - 0,5 п.л.

24. Проблемы профилактики ВИЧ/СПИДа среди потребителей инъекционных наркотиков// Журнал Смольного института свободных искусств и наук. Материалы международной конференции ВИЧ/СПИД и права человека. – СПб.: Бельведер, 2007.- 0,4 п.л.

25. Стигма и ВИЧ/СПИД //Научно-практический журнал «Социальные проблемы» - СПб., 2008. №1. - 1 п.л.

26. HIV risk behavior and risk-related characteristics of young Russian men who exchange sex for money or valuables from other men. AIDS Education and Prevention (на анг.)// Russian journal of HIV/AIDS and Related Problems. - SPb, 2001. (В соавторстве: J.A. Kelly, Y.A. Amirkhanian, T.L. McAufille, А. Kozlov, et al.) - 0,6 п.л.

Статьи, опубликованные в зарубежных изданиях:

27. Ethical challenges in study design and informed consent for health research in resource-poor settings//Social, Economic and Behavioural (SEB) Research (Special Topics No. 5)/ Ed. Patricia A. Marshall. - World Health Organization, 2007. (В соавторстве: R. Heimer) - 0, 5 п.л./авт. 0,3.

28. HIV/AIDS as a social problem: Russian perspectives// Social work and Society. The international online Only Journal. July, 2007 - 0,37 п.л.

29.The Third Sector in Russia:Problems and Challenges// Social work and Society. The international online Only Journal. March, 2007. (В соавторстве: А.Н. Смирнова) - 0,8 п.л./авт.0,4п.л.

Главы опубликованных работ:

30. Бездомность в современной России. Санитарно-гигиенические и медицинские аспекты.// Аналитический отчет по НИР «Социологическое исследование проблем бездомности на территории Санкт-Петербурга»/Под ред. О.И.Бородкиной - М.:ВНТИЦ, 2006. Рег. № 01200408312. - 3,6 п.л.

31.Финансирование НГО/НКО.//Социальная работа и гражданское общество/Под ред. И.А. Григорьевой, А.А. Козлова, В.А. Самойловой.- СПб.: Скифия, 2006.(В соавторстве: Р.Лазутка) - 1 п.л./авт.0,9 п.л.

Опубликованные научные сообщения и тезисы научных докладов:

32. Распространенность ВИЧ, гепатитов и ИППП среди потребителей инъекционных наркотиков (по результатам социологического исследования). // Русский журнал «СПИД, рак и общественное здоровье» - СПб. 2005.Т.9.№2 (В соавтор.: М.В. Баранова, П.В. Гирченко и др.) - 0,3 п.л.

33. Оценка уровня информированности о ВИЧ/СПИДе и гепатите среди потребителей инъекционных наркотиков (по результатам социологического исследования)//Русский журнал «СПИД, рак и общественное здоровье» - СПб. 2005. Т.9. №2. (В соавторстве: П.В. Гирченко, Р. Хаймер и др.) - 0,2 п.л.

34. Некоторые аспекты информационно-образовательных программ в области профилактике ВИЧ/СПИДа // Русский журнал «ВИЧ/СПИД и родственные проблемы» - СПб., 2001. Т.5. №2. (В соавторстве: Е. Шевцова) - 0,25 п.л./авт.0,2 п.л.

35. СПИД как социальная проблема современного общества//Социология и общество. Тезисы Первого Всероссийского социологического конгресса «Общество и социология: новые реалии и новые идеи».-СПб: Скифия. 2000 (В соавторстве: Дж. Келли) - 0,1 п.л.

36. Некоторые аспекты деятельности социальных служб в области профилактики СПИДа // Русский журнал «ВИЧ/СПИД и родственные проблемы»- СПб., 2001. Т.5. №1. (В соавторстве: М.В. Баранова) - 0,1 п.л.

37. К вопросу о подготовке социальных работников для работы с ВИЧ-инфицированными// Русский журнал «ВИЧ/СПИД и родственные проблемы» - 2001. Т.5. №1, (В соавторстве: П.В. Гирченко) - 01 п.л.

38. Факторы заражения ВИЧ-инфекцией и необходимость проведения превентивных программ среди бисексуальных мужчин С.-Петербурга// Русский журнал «ВИЧ/СПИД и родственные проблемы» - СПб., 2001.Т.5. №1. (В соавторстве: Дж. Келли, Ю.А. Амирханян и др.) - 0,1 п.л.

39. Подростковая среда как фактор риска заражения ВИЧ инфекцией// Русский журнал «ВИЧ/СПИД и родственные проблемы» - СПб., 2002.Т.6. №1. (В соавторстве: М.В. Баранова, П.В. Гирченко) - 0,1 п.

40. Вопросы социально-психологической помощи ВИЧ-инфицированным лицам// Русский журнал «ВИЧ/СПИД и родственные проблемы»- СПб, 2002.Т.6.№1 (в соавторстве: А. Лаврова) - 0,25 п.л./авт.0,2.

41.Особенности сексуальной коммуникации в студенческих общежитиях Санкт-Петербурга// Русский журнал «ВИЧ/СПИД и родственные проблемы» - СПб., 2002.Т.6. №1. (В соавторстве: Н.В. Соколов, Б. Хартман и др.) - 0,1 п.л

42. Символическая интерпретация наркотических и алкогольных практик исследование в студенческих общежитиях Санкт-Петербурга // Русский журнал «ВИЧ/СПИД и родственные проблемы» - СПб., 2004. Т.8. №2. (В соавторстве: Н.В. Соколов, Дж. Келли и др.) - 0,2 п.л.

43. Социальные и демографические характеристики потребителей инъекционных наркотиков в России: результаты по 6 городам. // Русский журнал «ВИЧ/СПИД и родственные проблемы» - СПб., 2004. Т.8. №2. (В соавторстве: К. Ирвинг, М.В. Баранова и др.) - 0,2 п.л.

44. Знания о ВИЧ, убеждения и отношение к проблему у студентов, проживающих в общежитиях Санкт-Петербурга// Русский журнал «ВИЧ/СПИД и родственные проблемы» - СПб., 2003. Т.7. №2. (В соавторстве: Н.В. Соколов, Б. Хартман и др.) - 0,1 п.л.

45. ВИЧ/СПИД и пожилое население// Вторые Ковалевские чтения. Материалы научно-практической конференции 16-17 ноября 2007. - СПб., 2007. – 0,3 п.л.

46. Риск ВИЧ-инфицирования среди лиц без определенного места жительства// Русский журнал «СПИД, рак и общественное здоровье» - СПб., 2008. Т.12. №2. - 0,2 п.л.

47. Теоретические основания социальной превенции СПИДа (американские концепции)// Вестник С.-Петербургского университета. Сер.6.- СПб.: Изд-во С.-Петербургского университета, 2001. Вып.2. - 0,4 п.л.

48. Factor influencing condom use among student residents of dormitories in St. Petersburg, Russia// Russian journal of HIV/AIDS and Related Problems - SPb, 2003. Vol.7 №2, (В соавторстве: N.V.Sokolov, R.V. Dyatlov, D. Seal, B. Hartman, J. Kelly, A.P. Kozlov) - 0,1 п.л.

49. The study of liquid drug manufacture and risk for HIV infection in Russia// Rиssian journal of HIV/AIDS and Related Problems - SPb., 2003.Vol.7 №2. (В соавторстве: R. Irvin, A. Kozlov, R. Heimer)- 0,1 п.л.

50. Risk of HIV transmission from mother to child in Russia social-behavioral aspects// Programme and abstract book: 4^th annual midwives congress- Johannesburg, 2004. - 0,1 п.л.

51. Developing community support for prevention research in Russia: Lessons learned from the NIMH collaborative HIV/STD prevention trial// Russian Journal of HIV/AIDS and Related Problems – SPb., 2001. Vol. 5. №1. - (В соавторстве: D. Seal, B. Hartmann, N. Sokolov, et al.) - 0,1 п.л..

52. HIV knowledge, attitudes and beliefs in student dormitories of St. Petersburg// Rиssian journal of HIV/AIDS and Related Problems- SPb, 2003.Vol.7 №2. (В соавторстве: N. Sokolov, R. Dyatlov, et al) - 0,1 п.л.

53. Соmmunity services for people living with AIDS in Russia // The forth international conference on home and community care for persons living with HIV/AIDS - Paris, 1999. - 0,1п.л.

Общий объем публикаций автора по теме диссертации – более 45 п.л.