Т.П. Плещенко, Н.В. Федотова, Р.Г. Чечет

СТИЛИСТИКА

И

КУЛЬТУРА РЕЧИ

Под общей редакцией профессора П. П. Шубы

Допущено Министерством образования

Республики Беларусь в качестве учебного пособия

для студентов филологических специальностей

высших учебных заведений

МИНСК

НТООО «ТетраСистемс»

2001

Авторский коллектив:

кандидат филологических наук, доцент Т.П. Плещенко;

кандидат филологических наук, доцент Н.В. Федотова;

кандидат филологических наук, доцент Р.Г. Чечет

Рецензенты:

кафедра русского языка Одесского государственного

университета имени И.И. Мечникова;

доктор филологических наук, профессор А.Е. Михневич

Рекомендовано к изданию

кафедрой русского языка филологического факультета Белорусского государственного университета

Плещенко Т.П.

П38 Стилистика и культуры речи: Учеб. Пособие /Т.П. Плещенко, Н.В. Федотова, Р.Г. Чечет; Под ред. П.П. Шубы. ¾ Мн.: «ТетраСистемс», 2001. ¾ 544 с.

ISBN 985-6577-71-3.

В книге в первой части «Основы стилистики и культуры речи» освещаются теоретические основы функциональной стилистики и учения о культуре речи. Во второй части «Практические занятия» приведены упражнения по функциональной стилистике и культуре речи.

Предназначено для студентов филологических факультетов вузов. Может быть использовано преподавателями средних специ­альных учебных заведений, учителями средних школ, лицеев.

УДК 801 + 82.085 (075.8)

ББК 81.2-5-923

ISBN 985-6577-71-3 © НТООО «ТетраСистемс», 1999

ПРЕДИСЛОВИЕ

Книга состоит из двух частей ¾ теоретического учебного по­собия и практических заданий. Основы стилистики и культуры речи ¾ сравнительно новая дисциплина на филологических факуль­тетах вузов. Данная книга является первой попыткой создания систематизирующего пособия для студентов-русистов на высшем этапе обучения русскому языку.

Материал излагается в теоретико-описательном аспекте, предваряющем практически-тренировочный. Рассматриваются наибо­лее сложные вопросы качества и эффективности русскоязычной деятельности, осмысливаются разнообразные формы речевого об­щения и взаимодействия носителей языка в современном общест­ве. При написании пособия авторы ставили следующие задачи:

— изложить теоретические основы стилистики как учения о функциональных стилях и основы учения о культуре речи как системе ее коммуникативных качеств,

— дать системное представление о нормах современного рус­ского литературного языка,

— расширить и углубить знания студентов о нормативности на стилистическом уровне,

— помочь студентам разобраться в причинах отступлений от норм русского литературного языка в реальной речевой практике,

— познакомить с некоторыми приемами и методами устра­нения речевых ошибок на разных языковых уровнях.

Вторая часть книги содержит разнообразные упражнения по всем разделам университетского курса «Основы стилистики и куль­туры речи». Структура и порядок подачи материала в книге опреде­ляются программой курса и соответствуют материалу первой части.

В настоящий сборник включены задания как репродуктивно­го (воспроизводящего), так и поискового характера, а также ком­бинированные. Задания предполагают не только тренировку ре­чевых навыков студентов, развитие их языкового чутья и оценоч­ного отношения к своей и чужой речи, но и проверку степени ус­воения теоретических положений стилистики и учения о культуре речи; отдельные упражнения специально ориентированы на за­крепление основных теоретических понятий и определений, на дискуссии по спорным вопросам.

В настоящем пособии представлены также упражнения, по­строенные на сопоставлении тех или иных явлений в русском и белорусском языках и направленные на предупреждение возмож­ной интерференции.

С целью укрепления нужных речевых навыков и ослабления ненужных в пособие наряду с позитивным включен и негативный («отрицательный») материал, анализ которого способствует выра­ботке навыков и умений без затруднений находить и устранять речевые ошибки, определять их характер, причины нарушения норм литературного языка, совершенствовать высказывание, пра­вильно оценивать языковые варианты и наиболее целесообразно использовать их в конкретном акте общения. Этим объясняется большое количество упражнений, посвященных анализу отклоне­ний от норм литературного языка, стилистической правке текстов.

Негативный материал (в пособии он, как правило, не докумен­тирован) извлекался из сочинений школьников и абитуриентов, курсовых и дипломных работ студентов, научной литературы, из периодической печати, радиопередач и других источников.

К некоторым упражнениям приведены образцы их выполне­ния, определяющие форму ответов на поставленные в задании вопросы. Правильное оформление ответа (полного, обстоятельно­го и в то же время не содержащего ничего лишнего) ¾ это тоже один из видов тренировочной работы по стилистике и культуре речи.

В отдельных упражнениях после текста даны постзадания, которые носят главным образом обобщающий и повторительный характер; они направлены на закрепление теоретического мате­риала по частным вопросам и. выработку умений на основании анализа фактического материала делать выводы.

Упражнения в конце разделов и в конце пособия носят кон­трольно-тренировочный характер.

В конце каждой части книги приводится список литературы по предмету, словарей и справочников, к которым должны обра­щаться студенты при выполнении заданий, рассчитанных на са­мостоятельную работу.

Авторы глубоко признательны кафедре русского языка Одес­ского государственного университета имени И.И. Мечникова (за­ведующий кафедрой доктор филологических наук, профессор Ю.А. Карпенко) и доктору филологических наук, профессору А.Е. Михневичу, внесшим ряд предложений, направленных на улучшение пособия.

Часть первая

ОСНОВЫ СТИЛИСТИКИ

И КУЛЬТУРЫ РЕЧИ

Раздел I

СТИЛИСТИКА

ВВЕДЕНИЕ

§1. Предмет и задачи стилистики

В зависимости от сферы применения языка, содержания высказывания, ситуации и целей общения выделяется не­сколько функционально-стилевых разновидностей, или сти­лей, характеризующихся определенной системой отбора и организации в них языковых средств. Изучением функцио­нальных стилей, особенностей употребления в них языко­вых средств занимается стилистика.

Объектом исследования стилистики являются единицы языковой системы всех уровней в их совокупности (звуки, слова, их формы, словосочетания, предложения), т.е. язык изучается «по всему разрезу его структуры сразу» (Г.О. Ви­нокур).

В середине 50-х гг. XX ст. на смену так называемой тра­диционной стилистике, развивавшейся в двух направлени­ях: нормативном (практическая стилистика, культура речи) и литературном (изучение языка художественной литерату­ры), приходит функциональная, основу которой составляют стилистические исследования A.M. Пешковского, Л.В. Щербы, Г.О. Винокура, В.В. Виноградова. Дальнейшее развитие функциональная стилистика получила в работах М.Н. Кожиной, А.Н. Васильевой, О.Б. Сиротининой, М.Н. Шмелева, Т.Г. Винокур и др. На передний план она выдвигает задачу объективного исследования естественного функционирова­ния речи, различных ее типов и разновидностей, т.е. она изучает «диалектику языка в речи» (А.Н. Васильева). Опи­раясь на фонологию, орфоэпию, лексикологию и грамма­тику, стилистика учит сознательному использованию их законов, определяет, насколько средства языка, соответст­вующие его нормам, отвечают целям и сфере общения, учит четко, доходчиво и ярко выражать мысль, выбирая из нескольких однородных языковых единиц, близких или то­ждественных по значению, но отличающихся какими-либо оттенками, наиболее точные. Речевые нормы устанавлива­ются при этом дифференцированно для каждого стиля и определяются на базе изучения речевого материала, реали­зующего именно этот стиль.

Исходя из мысли о первичности содержания, функцио­нальная стилистика рассматривает стиль как содержатель­ную форму. Стили потому и формируются в языке, что осознается специфика содержательной стороны каждой сфе­ры общения, связанной с определенным видом деятельно­сти (биосоциальной, преобразовательной, гносеологической, эстетической, коммуникативной и др.), и разрабатываются на практике те комплексы форм и функций, которые слу­жат для выражения наиболее полного в данной сфере со­держания.

Представители традиционной стилистики исходили из положения о том, что владение стилями ¾ это искусство выражать одно и то же содержание разными формами. Функциональная стилистика является в основном стилисти­кой речи, тогда как традиционная была преимущественно стилистикой языка.

Кроме того, функциональная стилистика рассматривает стиль как систему статистического характера, где многооб­разно реализуется диалектический закон перехода количе­ства в качество, и различия между стилями выражаются не только в наличии разных качественных признаков, но и в различных количественных проявлениях качественно об­щих признаков. Традиционная же стилистика изучала сти­ли преимущественно с качественной стороны и стремилась к тому, чтобы описание стиля было списком (и как можно более полным) окрашенных элементов.

Главная задача стилистики ¾ изучение и описание функ­циональных стилей, признаков и стилистических свойств отдельных языковых единиц, которые объединяют их (в пределах общей системы языка) в частные, функционально однородные подсистемы. Этим определяются основные понятия, которыми оперирует стилистика: функциональные стили и стилистические коннотации (стилистическое зна­чение и стилистическая окраска).

Изучение стилистики в вузе имеет как теоретическое, так и практическое значение. Знания о функциональном аспекте языка, а следовательно, о языке в целом, которые дает стилистика, служат фундаментом для практической работы, повышают лингвостилистическую культуру сту­дентов, являющуюся существенной частью их общей куль­туры.

Кроме того, стилистика закладывает теоретические ос­новы культуры речи[1] и методики преподавания языка в средней школе, она имеет важное практическое значение для разработки научных основ редактирования, решения проблем машинного перевода и т.д.

Задачами преподавания стилистики являются: изло­жение теоретических основ функциональной стилистики, ознакомление с ее основными понятиями, принципами ре­чевой организации стилей, закономерностями функциони­рования языковых средств в речи, 2) развитие стилисти­ческого чутья, навыков и умений оценивать и правильно употреблять языковые средства в речи в соответствии с конкретным содержанием высказывания, целями, которые ставит перед собой говорящий (пишущий), ситуацией и сферой общения.

Глава 1

ОСНОВНЫЕ ПОНЯТИЯ СТИЛИСТИКИ

§1. Стилистические коннотации

Языковые единицы, кроме основного значения (денота-ции), могут иметь дополнительные семантические или сти­листические значения и окраску (стилистические коннота­ции), ограничивающие возможности употребления данной единицы языка определенными сферами и условиями об­щения.

Различаются эмоционально-экспрессивные (оценочные) и функционально-стилевые разновидности стилистических коннотаций.

Эмоционально-экспрессивные коннотации связаны с выражением отношения к предмету (в широком смысле этого слова), его оценкой: зайчишка, веточка, старушонка, директорша, лиса, заяц, медведь (о человеке), грандиозный, грядущий, труженик, административно-бюрократическая система.

Языковые средства с эмоционально-экспрессивной ок­раской разделяются на мелиоративные, выражающие положительное отношение (оценку) к высказываемому (энтузиаст, восхитительный, несгибаемый, одухотворенный), и пейоративные, выражающие отрицательное отношение (главарь, примиренчество, белоручка, раболепный, потворствовать, кичиться).

Среди положительных окрасок выделяются возвышен­ная, торжественная, риторическая (нерушимый, беззаветный, держава, чаяния, водрузить), одобрительная (изумительный, великолепный, чудесный), ласкательная (доченька, голубонька, барашек) и др., среди отрицательных ¾ пренебрежительная (брехун, аптекарша, врачиха, болтун, замухрышка, стадо баранов, уставиться как баран на новые ворота), презрительная (анонимка, буржуй, базарная баба), неодоб­рительная (лежебока, брюзга, тащиться), ироническая (убить бобра ¾ обмануться в расчетах, пролить бальзам на что-либо, калиф на час), бранная (аферистка, гад, гадю­ка ¾ о человеке, бюрократ, проходимец) и др.

Функционально-стилевые коннотации обусловлены преимущественным употреблением языковой единицы в какой-то определенной сфере общения. Традиционно языковые средства с функционально-стилевой окраской в русском литературном языке разделяются на книжные (К): отчизна, интеллект, уведомление, чрезмерный, крайне, весьма, читающий, ахиллесова пята, танталовы муки, ничтоже сумняшеся и разговорные (Р): читалка, дружище, ехидный, балагурить, понарассказыватъ, поставить на но­ги, грамм (в родительном падеже мн. ч.), в отпуску.

Разговорные единицы употребляются преимущественно в устной речи, в непринужденном бытовом общении. Ис­пользование их в письменной речи ограничивается художе­ственной литературой и публицистикой и имеет определен­ные художественно-выразительные цели ¾ создание сло­весного портрета, реалистическое изображение быта той или иной социальной среды, достижение комического эффекта и т.д. В научной литературе, в официально-деловых доку­ментах они неуместны. К разговорным близки просто­речные языковые средства (П), частью стоящие на грани литературного употребления, частью представляющие со­бой нелитературные языковые единицы: проныра, пусто­меля, брехня, калякать, бахвалиться, валять дурака, слов­но варом обдать, звóнят, магáзин, тортá.

К книжным относятся стилистически ограниченные и закрепленные в своем употреблении языковые единицы, встречающиеся преимущественно в письменной речи, но не характерные для повседневной бытовой речи, неприну­жденного разговора. Они используются в научной литера­туре, публицистических произведениях, официально-дело­вых документах, а также в художественной литературе. Среди книжных языковых единиц выделяются общекниж­ные, функционально-стилевая окраска которых обнаружи­вается лишь при употреблении в сфере обиходно-бытового общения (в разговорной речи): истина, начинание, аналогия, аспект, ибо, весьма, быть в отпуске, килограммов, и единицы, имеющие окраску одного какого-либо стиля: санк­ция, правопорядок, ответчик, истец, возложить ответ­ственность, податель сего, согласно постановлению (оф.-дел.), аномалия, окисление, вектор, гипотенуза, диалекто­логия, орфоэпия (науч.), авангард, агрессия, интервью, пресловутый, захватнический, оказать поддержку, при­быть с официальным визитом (публиц.).

Ряд книжных слов имеет поэтическую окраску: ланиты, очи, муза, дубрава, скорбь, кумир, кручина, дивный, луче­зарный, лелеять, изведать, воистину, сыны Отечества и др. Они употребляются чаще всего в стихотворных произ­ведениях, художественной прозе и публицистике. Например: Все страдания, вся скорбь души человеческой слышались в них [звуках скрипки] (И. Гончаров); Вдруг ему почудилось, что в воздухе над его головою раздались какие-то дивные, торжественные звуки (И. Тургенев).

Стилистическая окраска часто бывает двуплановой, т.е. указывает не только на сферу употребления язы­ковой единицы, но и на ее эмоционально-экспрессивный и оценочный характер. Разговорные языковые средства могут выражать фамильярность, презрение, ласку, пренебре­жение и т.д., книжные ¾ торжественность, приподнятость, поэтичность и т.п. Например: балбес (разг. и презр.), базарная работа (разг. и пренебр.), спрятаться в кусты (разг. и ирон.), педант (книжн. и неодобр.), форум (книжн. и торж.). Однако не все языковые элементы, закрепленные в функ­ционально-стилевом отношении, обладают эмоционально-экспрессивной окраской. Так, научные термины и офици­ально-деловая лексика не имеют эмоционально-экспрессив­ной окраски: анестезия, гипертония, арифмометр, вектор, молекула, аффиксация; квартиросъемщик, расследование, правопорядок, санкция и т.д. Лишены эмоционально-экс­прессивной окраски и некоторые разговорные слова: прогрессивка, пятак, читалка, нынешний, мигом, по-свойски, ироде, навряд ли и т.д., разговорные и книжные или ней­тральные грамматические формы: отпуски ¾ отпускá, кусок сахара ¾ сахару, граммов ¾ грамм и др.

Стилистические коннотации наиболее детально описа­ны на лексическом уровне. Однако они характерны и для языковых единиц других уровней. Так, словообразователь­ная система современного русского языка располагает мно­гочисленными суффиксами и префиксами субъективной оценки (эмоционально-экспрессивными): -ок(-ек) ¾ сучок, пенек; -очек(-ечек) ¾ дружочек, пенечек, -оньк-(-еньк-) ¾ голубонька, доченька, хорошенький, маленький; -ищ- ¾ грязи­ща, ручища, силища; -ун ¾ болтун, драчун; -ак- ¾ зевака, кривляка, гуляка и др. Многие аффиксы придают словам функционально-стилевую окраску. Например, оттенок раз­говорности вносят суффиксы -к-: моторка, перловка, про­мывка; -ик, -ник: вечерник, глазник. Разговорной (или про­сторечной) и яркой эмоционально-экспрессивной окраской обладают имена существительные на -тье, -нье, -ота, -ня, -отня, -ша: житье, беганье, беготня, возня, кассирша. Книжную окраску имеют глаголы с суффиксами -ирова-, -изирова-: дебатировать, стимулировать, интенсифици­ровать, военизировать, фетишизировать, а также соот­ветствующие существительные на -ирование, -изирование, прилагательные и причастия на -ированный, -изированный; образования с префиксами со-, низ-, из-, воз- и др.: сопри­частность, содружество, возвеличить, низвергнуть, изве­дать, с суффиксами -ость: мощность, договоренность, ирреальность; -ация: мелиорация, акклиматизация; -ит: бронхит, гайморит, фарингит.

В области морфологии, в отличие от лексики и слово­образования, значительно меньше единиц со стилистиче­ской коннотацией. Морфологические формы и категории стилистически маркированы только при наличии вариан­тов, например формы именительного падежа множествен­ных числа некоторых существительных мужского рода (договоры ¾ договорá, лекторы ¾ лекторá, слесари — слесаря); формы родительного падежа единственного числа сущест­вительных мужского рода с вещественным значением (ку­сок сыра ¾ сыру, ложка меда ¾ меду); краткие и полные формы имен прилагательных (талантливый ¾ талантлив, глупый ¾ глуп, справедливый ¾ справедлив); формы степеней сравнения прилагательных (более высокий ¾ выше, самый интересный ¾ интереснейший) и др.

Что касается синтаксических конструкций, то все они имеют ту или иную функционально-стилевую или эмоцио­нально-экспрессивную окраску.

§2. Стилистические средства

Книжные, разговорные и просторечные языковые эле­менты могут соотноситься с нейтральными (Н), не за­крепленными за какой-либо определенной сферой общения и имеющими нулевую стилистическую окраску, которая выделяется лишь в сопоставлении со стилистически маркированными единицами языка. Так, слово обман является нейтральным при сопоставлении с книжным мистифика­ция и разговорным надувательство; действительно ¾ при сопоставлении с книжным поистине и разговорным вза­правду.

Нейтральные языковые средства, вступая в синоними­ческие отношения со стилистически окрашенными, образуют стилистическую парадигму: (одновременно ¾ синхронно ¾ разом, вместе ¾ в совокупности ¾ артельно)[2]. Стилистическая парадигма основана на тождестве или близости основного значения ее членов и различии их функционально-стилевой и эмоционально-экспрессивной окра­ски. Так, глагольные формы прыгнул и прыг (Он прыгнул в канаву ¾ Он прыг в канаву) имеют общее лексическое и грамматическое значение, но различаются функционально-стилевой окраской (Н и Р), а также отсутствием экспрессии н первой форме и наличием во второй. Слова преобладать и доминировать, входящие в одну парадигму, совпадают по лексическому значению ‘занимать в каком-либо отношении основное, ведущее место, положение’, но различаются сти­листической окраской (Н и К).

Члены стилистической парадигмы (стилистические си­нонимы) являются главными ресурсами стилистики. Для стилистики и культуры речи, поскольку они имеют дело с функционированием языка, актуально расширенное пони­мание синонимии: определение синонимов по признаку взаимозаменяемости языковых единиц в контексте. Именно возможность взаимозаменяемости согласуется с одним из основных принципов стилистики и культуры речи ¾ прин­ципом выбора наиболее удачного для той или иной ситуа­ции языкового средства. Предоставляя возможность выбо­ра, стилистические синонимы позволяют выразить мысль в разной стилистической тональности. Сравни: Не хочу чи­тать ¾ Не хочется читать; Как ты узнал об этом? ¾ Как ты пронюхал об этом?; Если бы я знал раньше! ¾ Знай я об этом раньше!

За пределами стилистической парадигматики находятся многие термины (Т) и общеупотребительные языковые еди­ницы (О), не имеющие, в отличие от нейтральных, стили­стических синонимов. К общеупотребительным относятся стилистически немаркированные языковые единицы, исполь­зуемые без всяких ограничений в различных сферах и си­туациях общения. Например: дом, бумага, книга, белый, ши­рокий, ходить, работать, весело, по-русски, мой, наш, весь. Термины представляют собой стилистически замкнутый разряд лексики и устойчивых сочетаний, закрепленных за определенными сферами общения (научной и официально-деловой).

Основу современного русского литературного языка составляют общеупотребительные и нейтральные языковые единицы. Они объединяют все стили в единую языковую систему и выполняют роль фона, на котором выделяются стилистически маркированные средства. Последние при­дают контексту определенный функционально-стилевой оттенок. Однако в контексте характер стилистической ок­раски способен видоизменяться; например, оценка ласкательности переходит в ироническую (маменькин сынок), бранные слова могут прозвучать ласково (разбойник ты мой милый) и т.д. Функционально закрепленные языковые единицы в контексте способны приобрести эмоционально экспрессивную окраску. Так, слова восхвалять, витийст­вовать, громогласный, именоваться, источать, отмеченные в словарях как книжные устаревшие, в языке газеты приобретают ироническую окраску.

В зависимости от значения и особенностей употребления одна и та же языковая единица может иметь несколько различных стилистических коннотаций: Охотник подстре­лил зайца (Н) ¾ Зимой заяц меняет свой цвет (науч.) ¾ Он ехал в автобусе зайцем (Р, неодобр.).

Многозначные слова в одном значении (обычно в пря­мом) стилистически нейтральны, а в другом (обычно в переносном) обладают яркой эмоционально-экспрессивной окраской: За дверью заскреблась и заскулила собака (К. Паус­товский) ¾ "Зачем ему твой заячий тулуп? Он его пропьет, собака, в первом кабаке" (А. Пушкин), На краю дороги стоял дуб (Л. Толстой) ¾ "Ты, дуб, не туда едешь" (А. Че­хов). Сравни также употребление слов лиса, медведь, пе­тух, слон, каркать, рычать, фыркать, ворковать в прямом и переносном значениях.

Стилистическими средствами являются не только язы­ковые единицы, обладающие постоянной стилистической коннотацией, т.е. способностью выражать стилистическую окраску вне контекста, но и элементы языка, приобретаю­щие ее в конкретных актах речевой деятельности, в определенных синтагматических связях. Например, не имеющие стилистической коннотации местоимения всякий и каждый и контексте могут приобретать неодобрительную экспрес­сию: Каждому еще отчитываться должен. Всякий будет мне замечания делать! Почти каждая языковая единица способна выступать в роли стилистического средства, что достигается характером организации и приемами употреб­ления ее в конкретном высказывании. Это значительно рас­ширяет стилистические ресурсы литературного языка.

§3. Понятие функционального стиля.

Основания классификации функциональных стилей

Функциональный стиль ¾ это исторически сложив­шаяся и общественно осознанная разновидность литератур­ного языка (его подсистема), функционирующая в опреде­ленной сфере человеческой деятельности и общения, соз­даваемая особенностями употребления в этой сфере языко­вых средств и их специфической организацией[3].

Понятие о стиле (или слоге) как особом качестве речи зародилось в античной поэтике и риторике (греч. stylos ¾ заостренная с одного конца палочка, которой писали на восковых дощечках; другой конец палочки имел форму ло­патки ¾ им разравнивали воск, стирая написанное). Древние говорили: "Поворачивай стило!", что означало в прямом смысле ‘стирай написанное’, а в переносном ¾ ‘работай над слогом, обдумывай написанное’. С развитием науки о язы­ке представления ученых о том, что такое стиль, менялись. Противоречивые мнения по данному вопросу высказывают­ся современными учеными. Однако общим является при­знание функциональной природы стилей, их связи с опре­деленной сферой речевого общения и видами человеческой деятельности, понимание стиля как исторически сложив­шейся и общественно осознанной совокупности приемов употребления, отбора и сочетания единиц языка.

В основе классификации стилей лежат экстралингвис­тические факторы: сфера применения языка, обусловленная ею тематика и цели общения. Сферы применения языка со­относятся с видами деятельности человека, соответствую­щими формам общественного сознания (наука, право, поли­тика, искусство). Традиционными и социально значимыми сферами деятельности считаются: научная, деловая (адми­нистративно-правовая), общественно-политическая, худо­жественная. Соответственно им выделяются и стили офи­циальной речи (книжные): научный, официально-деловой, публицистический, литературно-художественный (художественный)[4]. Им противопоставлен стиль неофициальной речи ¾ разговорно-бытовой ¾ разговорный), экстралингвистической основой которого является сфера бытовых отно­шений и общения (быт как область отношений людей вне их непосредственной производственной и общественно-по­литической деятельности).

Сферы применения языка в значительной мере влияют на тематику и содержание высказывания. Каждая из них имеет свои актуальные темы. Например, в научной сфере обсуждаются прежде всего проблемы научного познания мира, в сфере бытовых отношений ¾ бытовые вопросы. Однако в разных сферах может обсуждаться одна и та же тема, но цели преследуются неодинаковые, вследствие чего высказывания различаются по содержанию. Сравни, напри­мер, описание наводнения в Большой Советской энциклопедии (цель ¾ раскрыть понятие «наводнение», отметить существенные признаки данного явления) и в «Медном всад­нике» А.С. Пушкина (цель ¾ создать при помощи языковых средств живописную картину наводнения, выразить эстети­ческое отношение к изображаемому):

I. Наводнения ¾ значительное затопление водой местности в результате подъема уровня воды в реке, озере или море, вызываемого различ­ными причинами. Наводнение на реке происходит от резкого возраста­ния количества воды вследствие таяния снега или ледников, расположенных в ее бассейне, а также в результате выпадения обильных осадков.

2. Нева всю ночь

Рвалася к морю против бури,

Не одолев их буйной дури...

И спорить стало ей невмочь...

Поутру над ее брегами

Теснился кучами народ,

Любуясь брызгами, горами

И пеной разъяренных вод.

Но силой ветров от залива

Перегражденная Нева

Обратно шла, гневна, бурлива,

И затопляла острова,

Погода пуще свирепела,

Нева вздувалась и ревела,

Котлом клокоча и клубясь

И вдруг, как зверь остервенясь,

На город кинулась. Пред нею

Все побежало, все вокруг

Вдруг опустело ¾ воды вдруг

Втекли в подземные подвалы,

К решеткам хлынули каналы,

И всплыл Петрополь, как тритон,

По пояс в воду погружен.

Осада! приступ! злые волны,

Как воры, лезут в окна. Челны

С разбега стекла бьют кормой.

Лотки под мокрой пеленой,

Обломки хижин, бревна, кровли.

Товар запасливой торговли,

Пожитки бледной нищеты,

Грозой снесенные мосты,

Гроба с размытого кладбища

Плывут по улицам!.

Народ

Зрит божий гнев и казни ждет.

Увы! Все гибнет: кров и пища!

Еще В.Г. Белинский отмечал: «Философ говорит силло­гизмами, поэт ¾ образами, картинами; а говорят оба одно и то же... Один доказывает, другой показывает, и оба убеж­дают, только один ¾ логическими доводами, другой ¾ кар­тинами»[5].

Нередко классификацию функциональных стилей свя­зывают с функциями языка, понимаемыми как определен­ные цели коммуникации. Так, известна классификация сти­лей на основе трех функций языка: общения, сообщения и воздействия. Функции общения наиболее соответствует раз­говорный стиль, сообщения ¾ научный и официально-дело­вой, воздействия ¾ публицистический и литературно-художественный[6]. Однако при такой классификации отсутствует дифференцирующее основание, позволяющее разграничить научный и официально-деловой, публицистический и лите­ратурно-художественный стили. Функции языка характери­зуют его в целом и присущи в той или иной степени любо­му стилю. В речевой действительности указанные функции перекрещиваются и взаимодействуют друг с другом, конкрет­ное высказывание выполняет обычно не одну, а несколько функций. Поэтому функции языка при классификации сти­лей можно рассматривать лишь в сочетании с другими факторами.

Сфера применения языка, тематика и цели высказыва­ния определяют существенные признаки стиля, его основ­ные стилеобразующие черты. Для научного стиля ¾ это обобщенно-отвлеченный характер изложения и подчеркну­тая логичность, для официально-делового ¾ предписующе-долженствующий характер речи и точность, не допускаю­щая разночтения, для разговорного ¾ непринужденность, непосредственность и неподготовленность общения и т.д.

Стилеобразующие факторы обусловливают особенности функционирования языковых средств в том или ином стиле, их специфическую организацию.

§4. О речевой системности

функциональных стилей

В каждом стиле можно выделить стилистически окрашенные языковые единицы, употребляющиеся только или преимущественно в данной сфере (это касается прежде всего единиц лексического уровня): в разговорном стиле ¾ разговорная и просторечная лексика и фразеология, в научном ¾ научная терминология и устойчивые словосочетания терминологического характера, в публицистическом ¾ обще­ственно-политическая лексика. Однако стиль не следует понимать лишь как сочетание стилистически маркирован­ных средств, как результат суммирования в процессе функционирования языка единиц одной стилистической окраски. Одни и те же языковые средства (в особенности единицы фонетического, морфологического и синтаксического уров­ней) могут использоваться в разных сферах деятельности, объединяя все стили в единую языковую систему. В про­цессе функционирования в соответствии с коммуникативной задачей происходит отбор языковых средств и их своеобразная организация, благодаря которой эти единицы оказы­ваются взаимосвязанными по функциональному зна­чению. В результате создается стиль с разнообразным со­ставом языковых средств, но единый по семантико-функциональной окраске и значению, складывается функционально-стилистическая системность, свойственная данному стилю. Специфическая для той или иной сферы применения языка экстралингвистическая основа определяет общую стилевую окраску речи, которая формирует своеобразное качество речи, воспринимаемое как стиль.

В зависимости от целей и задач общения, содержания и речевой ситуации в функциональном стиле активизируются определенные языковые единицы в определенном семанти­ческом значении. Так, например, термины могут использо­ваться в любом стиле, но чаще всего встречаются в науч­ном и официально-деловом, органически входят лишь в системы этих стилей, являясь их обязательным закономер­ным звеном. В системы же разговорного и литературно-художественного стилей они не входят, их употребление здесь в значительной степени случайно (оно обусловлено темой разговора или задачами художественного изображе­ния научной или деловой сферы). При таком использова­нии термины чаще всего теряют свою точность, они факти­чески детерминологизируются (сравни, например, употреб­ление лексемы трагедия в литературоведении: Трагедия Шекспира «Гамлет» и в разговорной речи: Она пережила тяжелую трагедию). Сложноподчиненные предложения, причастные и деепричастные обороты характерны для книж­ных стилей, прежде всего для официально-делового и научного, являются обязательным элементом системы данных стилей. В разговорной же речи их употребление не обяза­тельно, случайно. Глаголы страдательного залога являются стилеобразующими для научного стиля, а действительного ¾ для публицистического.

Одна и та же языковая единица может быть использована в разных стилях, однако в конкретном акте коммуни­кации проявляются специфические для данного стиля семан­тические и функционально-стилистические значения. На­пример, формы глагола настоящего времени в разговорной речи обозначают конкретное действие, происходящее в мо­мент речи: Студенты слушают лекцию; Я думаю, что день будет прекрасным. В научном стиле эта временная форма обычно выражает вневременное, абстрактное значение: Об­ластные диалекты находятся за пределами литературного языка; Как и сам язык, норма претерпевает историче­ские изменения (Русская грамматика), в официально-деловом ¾ настоящее предписания (или долженствования): Ро­дители несут (т.е. обязаны нести) ответственность за воспитание детей; Государство создает (т.е. должно соз­давать) необходимые условия для свободного и эффектив­ного участия молодежи в политическом, социальном, эко­номическом и культурном развитии; в художественной ре­чи настоящее историческое: Помню раннее, свежее, тихое утро... Воздух так чист, точно его совсем нет, по всему саду раздаются голоса и скрип телег... и прохладную тишину утра нарушает только сытое квохтание дроздов... (И. Бунин); Другая сторона оврага была уже нашим владением ¾ поднимаешься по крутой тропинке из тенистого прохладного оврага, и вот уже весь освещенный солнцем, предстает перед тобой большой дом (В. Андреева). Сравни также: кислый раствор (хим. ‘содержащий кислоту’) и кислый вид (разг. ‘недовольный, разочарованный, расстроенный’), точка опоры, космическая скорость, определить координаты и т.д. в научной и разговорной речи.

И каждом стиле создается собственная внутристилевая система, материалом для этого служат все единицы литературного языка, но одни обладают большей степенью про­дуктивности, другие ¾ меньшей. Функциональный стиль как бы производит собственное перераспределение языковых средств: из общелитературного языка он отбирает прежде всего то, что соответствует его внутренним потребностям и задачам. Таким образом, единство стиля создается не толь­ко и даже не столько стилистически маркированными еди­ницами, сколько соотношением общих для всех стилей язы­ковых средств, характером их отбора и сочетания, законо­мерностями функционирования языковых единиц в данной сфере общения.

В конкретных текстах могут наблюдаться определенные отклонения от средней нормы, от типичных особенностей организации языкового материала в том или ином функцио­нальном стиле. Они обычно обусловлены тем, что к основ­ной задаче общения присоединяется какая-то дополнительная (или дополнительные), т.е. усложняется экстралингвистическая основа. Например, возникает необходимость не только информировать о научном открытии, но и рассказать об этом в популярной форме. В таком случае в тексте будут употребляться элементы, заимствованные из художествен­ного повествования и публицистики (образные сравнения, риторические вопросы, вопросно-ответный ход и др.), раз­говорные интонации и синтаксические конструкции и т.д. Но все эти элементы должны подчиняться единой цели, бла­годаря чему достигается общая функционально-стилисти­ческая окрашенность.

§5. Дифференциация функциональных стилей

Функциональные стили как наиболее крупные разновид­ности литературного языка (макростили) подвергаются даль­нейшей внутристилевой дифференциации. В каждом стиле выделяются подстили (микростили), которые в свою оче­редь подразделяются на еще более частные разновидности. Следует отметить, что дифференциация функциональных стилей лишена единого основания, так как она базируется на дополнительных (по отношению к основным), специфич­ных для каждого стиля факторах.

В официально-деловом стиле в зависимости от назначения текстов выделяются законодательный, дипломатический и канцелярский (администра­тивно-канцелярский) подстили. Первый включает в себя язык законодательных документов, связанных с деятельно­стью государственных органов, второй ¾ язык дипломати­ческих документов, относящихся к области международных отношений. Канцелярский подстиль включает в себя, с од­ной стороны, служебную переписку между учреждениями и организациями, а с другой ¾ частные деловые бумаги.

Разновидности научного стиля определяются спе­цификой различных видов научного общения (характер ад­ресата, цель). В нем сложились собственно научный, научно-учебный и научно-популярный подстили.

Особенности публицистического стиля опре­деляются спецификой средств массовой информации. В за­висимости от этого можно выделить газетно-публицистический, радио- тележурналистский и ораторский подстили.

Стилевая дифференциация художественного сти­ля прежде всего соответствует трем родам литературы: лирике (поэтический подстиль), эпосу (прозаи­ческий) и драме (драматургический).

В разговорном стиле выделяются разновидности, обусловленные обстановкой общения ¾ официальной (разговорно-официальный подстиль) и неофициаль­ной (разговорно-бытовой подстиль).

Любой подстиль, так же как и стиль, реализуется в со­вокупности определенных типов текстов. Например, в газетно-публицистическом подстиле это такие типы текстов, кик хроникальная информация, репортаж, интервью, очерк, фельетон, статья; в собственно научном ¾ монография, ре­ферат, доклад, тезисы и т.д.; в учебно-научном ¾ учебник, учебное пособие, дипломная или курсовая работа и др., в канцелярском подстиле ¾ заявление, объявление, акт, дове­ренность, расписка, характеристика и т.д. Каждый из таких типов текстов можно назвать жанром. Жанр в лингвисти­ке понимается как «род, разновидность речи, определяемая данными условиями ситуации и целью употребления»[7].

Специфика жанров, как и стиля в целом, определяется экстралингвистическими факторами и создается особенно­стями функционирования языковых средств в конкретных условиях общения. Например, хроникальная информация существенно отличается от очерка, интервью, репортажа не только своей структурой и композицией, но и характером употребления языковых средств[8].

Каждый текст на основе его содержания, композиции, специфики отбора и организации в нем языковых средств можно отнести к определенному стилю, подстилю и жанру. Например, даже такое краткое высказывание, как Прошу предоставить мне очередной отпуск, содержит приметы официально-делового стиля, административно-канцелярского подстиля, жанра заявления. Но каждый текст в той или иной степени индивидуален, в нем находят отражение ин­дивидуально-стилистические особенности автора, так как выбор языковых средств из ряда возможных осуществляет говорящий (или пишущий) с учетом особенностей того или иного жанра. Богатые возможности проявить индивидуаль­ность предоставляют разные жанры литературно-художест­венного стиля, большинство жанров публицистики. Что же касается хроникальной информации, жанр которой требует полной устраненности авторского «я», то она лишена инди­видуально-стилистических особенностей, так же как и мно­гие жанры официально-делового стиля, не допускающие варьирования.

Таким образом, функционально-стилевая дифференциа­ция речи не сводится к пяти основным стилям, она пред­ставляет собой довольно сложную картину. Каждый стиль подразделяется на подстили, в которых в свою очередь выделяются более частные разновидности, вплоть до проявления индивидуальных особенностей автора. Кроме того, следует иметь в виду, что в языковой действительности нет резких границ между функционально-стилевыми разновид­ностями, встречается немало переходных явлений. Так, в спичи с широким развитием техники, внедрением научных достижений в производство появились жанры, совмещаю­щие в себе черты научного и официально-делового стилей (патенты, тексты инструктивного характера, объясняющие, как обращаться с техникой, и т.д.). Газетная статья на на­учную тему совмещает в себе особенности научного и пуб­лицистического стилей, рецензия ¾ научного и делового и т.д. «Стили, находясь в тесном взаимодействии, могут частично смешиваться и проникать один в другой. В индиви­дуальном употреблении границы стилей могут еще более резко смещаться, и один стиль может для достижения той или иной цели употребляться в функции другого»[9]. Однако чаще всего один из стилей выступает в качестве главного, а на его фоне проявляются элементы других стилей. Всякое конкретное высказывание осуществляется в соответствии с основными функционально-стилевыми нормами того или иного стиля, что позволяет определить принадлежность высказывания к данному стилю несмотря на то, что в нем могут быть черты, нетипичные для этого стиля в целом.

Глава 2

ХАРАКТЕРИСТИКА

ФУНКЦИОНАЛЬНЫХ СТИЛЕЙ

§1. Официально-деловой стиль

В ряду книжных стилей официально-деловой стиль очер­чен наиболее четко. Он обслуживает правовую и административную деятельность при общении в государственных учреждениях, в суде, при деловых и дипломатических пе­реговорах: деловая речь обеспечивает сферу официально-деловых отношений и функционирует в области права и политики. Официально-деловой стиль реализуется в текстах законов, указов, приказов, инструкций, договоров, согла­шений, распоряжений, актов, в деловой переписке учреж­дений, а также в справках юридического характера и т.п. Несмотря на то, что этот стиль подвергается серьезным из­менениям под влиянием социально-исторических сдвигов в обществе, он выделяется среди других функциональных разновидностей языка своей стабильностью, традиционно­стью, замкнутостью и стандартизованностью.

Авторы учебника «Культура русской речи» отмечают: «Деловой стиль ¾ это совокупность языковых средств, функ­ция которых ¾ обслуживание сферы официально-деловых отношений, т.е. отношений, возникающих между органами государства, между организациями или внутри них, между организациями и частными лицами в процессе их произ­водственной, хозяйственной, юридической деятельности». И далее: «Широта этой сферы позволяет различать по мень­шей мере три подстиля (разновидности) делового стиля: 1) собственно официально-деловой (канцелярский); 2) юридический (язык законов и указов); 3) дипломатический»[10].

Стандартизация деловой речи (прежде всего языка мас­совой типовой документации) ¾ одна из наиболее примет­ных черт официально-делового стиля. Процесс стандартизации развивается в основном в двух направлениях: а) широком использовании готовых, уже утвердившихся словесных формул, трафаретов, штампов (например, стандартных синтаксических моделей с отыменными предлогами в целях, в связи с, в соответствии с и т.д., что вполне зако­номерно, поскольку намного упрощает и облегчает процесс составления типовых текстов деловых бумаг), б) в частой повторяемости одних и тех же слов, форм, оборотов, конструкций, в стремлении к однотипности способов выраже­ния мысли в однотипных ситуациях, в отказе от использо­вания выразительных средств языка.

С процессом стандартизации деловой речи тесно связан и процесс фразеологизации ее. Это можно проследить на примерах употребления в многочисленной документации вербономинантов (глагольно-именных словосочетаний), которые в деловом языке становятся универсальным средством и часто используются вместо параллельных им собст­венно глагольных форм: оказать помощь (вместо помочь), произвести ремонт (вместо отремонтировать), произвеcmи расследование (вместо расследовать) и т.д. Вербономинанты широко проникают в деловой язык в связи с тем, что в некоторых случаях их использование становится обязательным (по-другому сказать нельзя): допустить брак, совершить преступление, исполнять обязанности, занять должность, возложить ответственность. Их значение может не совпадать со значением параллельных им глаголов: сочетание провести соревнование не тождественно глаголу соревноваться. Вербономинанты не только называют действие, но и выражают определенные дополнительные смы­словые оттенки, точно квалифицируют те или иные явления. Например, совершить наезд ¾ терминологическое словосо­четание, являющееся официальным наименованием определенного вида дорожных происшествий.

Другими особенностями официально-делового стиля (кроме стандартизации) являются точность, императивность, объективность и документальность, конкретность, официальность, лаконичность.

Языковые средства официально-делового стиля образуют относительно замкнутую систему, основу которой составляют специфические единицы трех уровней: лексического, морфологического и синтаксического.

На лексическом уровне, кроме общеупотребительных и нейтральных слов, можно выделить: а) слова и словосочетания, употребляющиеся преимущественно в официальных документах и закрепляющиеся в административно-канцеляр­ской речи (надлежащий, должный, вышеуказанный, ниже­подписавшийся, неисполнение, препроводить, податель, по­ручитель, охранять права и свободы, обеспечивать равноправие и т.п.); б) термины, профессионализмы и словосочетания терминологического характера, что обусловлено со­держанием служебных документов (наиболее частотными являются термины юридические, дипломатические, бухгал­терские: акт, взимание, законодательство, ответчик, ото­звать (посла), ратифицировать, заявитель и др.).

Многие из слов с окраской официально-делового стиля образуют антонимические пары: истец ¾ ответчик, демо­кратия ¾ диктатура, наказан ¾ оправдан, отягчающие ¾ смягчающие (обстоятельства) и т.п.

В связи с упорядочением подхода к терминологии стали разграничивать два понятия-термина: «лексика с окраской официально-делового стиля» и «канцеляризмы». Первое на­звание отражает место соответствующих слов в системе об­щелитературного языка, их функционально-стилевую окра­ску. Например, лексические единицы получатель (сего) или причитающиеся, неподведомственные, нижеподписавшие­ся, возмещение, обжаловать, взыскание, обнаружение, вышестоящие и т.п. в деловых документах следует считать функционально-окрашенными. Второе название, «канцеля­ризмы», может относиться к этим же лексическим едини­цам, но только тогда, когда они непреднамеренно употреб­лены в тексте с другой стилистической окраской, например в публицистическом или разговорном стиле, т.е. в случаях функционально неоправданного перенесения[11]. Например, в стихотворении Н. Кислика читаем: "Я к вам пишу ¾ все к вам. Я службу связи загрузил по горло...". Словосочетание «службу связи» можно отнести к канцеляризмам (правда, выполняющим определенную стилистическую функцию в данном художественном тексте). В лексической системе официально-делового стиля функционируют не канцеляриз­мы, а слова с окраской официально-делового стиля. Специ­фической особенностью лексической системы официально-делового стиля является также наличие в ней архаизмов и историзмов, употребляемых часто в номинативной функ­ции (например, в текстах дипломатических документов ¾ уверение в почтении, сей, таковой, оный, Его Величество, Его Превосходительство, господин и др.). В данном стиле полностью отсутствуют жаргонные, просторечные слова, диалектизмы, слова с эмоционально-экспрессивной окра­ской. Часто употребляются здесь сложносокращенные сло­на, сокращенные названия различных организаций и учре­ждений (ЖРЭО, ЖЭС, НИИ, ЦКБ, КТС, КЗоТ, студсовет, профком, цехком и др.).

Специфическими чертами отличается и фразеология официально-делового стиля. Здесь нет образных фразем, нет оборотов со сниженной стилистической окраской и т.д. Зато очень широко представлены стилистически нейтраль­ные и межстилевые фразеологизмы (иметь значение, иг­рать роль, занимать должность, сфера применения, при­чинить ущерб, место нахождения и т.п.). Наблюдается и частое использование выражений, связанных с оценкой, но лишенных какой бы то ни было экспрессивности: быть, находиться на уровне чего-либо; узкое место; общее ме­сто и др. В официально-деловом стиле частотными явля­ются стандартные обороты речи, устойчивые по характеру, содержащие отыменные предлоги, указывающие на характер мотивировки действий типа в связи с указанием, пребыванием, распоряжением (Министерства, главка, руководства), в соответствии с достигнутой договоренностью (соглашением), в порядке оказания технической (материаль­ной, производственной) помощи и т.п. В языке служебных документов они выполняют ту же функцию, что и устойчи­вые сочетания типа принять к сведению, принять во вни­мание, довести до сведения и т.д. Характерной особенно­стью этого стиля является и функционирование атрибутив­но-именных словосочетаний типа: обвинительный приговор, Исполнительный лист, дисциплинарные взыскания, оправ­дательное заключение, предварительное следствие, касса­ционная жалоба, вышестоящие органы, установленный порядок.

Также следует отметить сугубо именной характер официально-делового стиля. Одно и то же существительное в деловых текстах может повторяться даже в рядом стоящих предложениях и не заменяться местоимением. В разговор­ной речи или в художественном тексте подобное употреб­ление квалифицировалось бы как тавтология (неоправдан­ное повторение одного и того же слова). В официально-деловом же стиле такие повторы функционально обуслов­лены, так как с их помощью удается избежать неверных толкований. Например:

Территория Республики Беларусь является естественным условием существования и пространственным пределом самоопределения народа, основой его благосостояния и суверенитета Республики Беларусь.

Территория Беларуси едина и неотчуждаема.

Территория делится на области, районы, города и иные административно-территориальные единицы. Административно-территориальное де­ление государства определяется законодательством (Конституция Рес­публики Беларусь, ст. 9).

В официально-деловом стиле широко употребляются имена существительные, которые называют людей по при­знаку, обусловленному каким-либо действием или отношением: усыновитель, наниматель, истец, ответчик, свиде­тель, квартиросъемщик, заявитель и под. Употребление существительных, обозначающих должности и звания, в этом стиле возможно только в форме мужского рода: ра­ботник милиции Лавренова, свидетель Вильчинская, заяви­тель Федорова и т.п.

Широко представлены в официально-деловом стиле от­глагольные существительные на -ние, -ение: исполнение, оповещение, правонарушение, постановление, разрешение (споров), подчинение, разделение и др.; высокочастотными являются отглагольные существительные с префиксом не-: неизбрание, непризнание, невозвращение, недополучение, невыполнение и т.п.

Яркая черта официально-делового стиля ¾ употребление в нем отыменных предлогов: в силу, в целях, в части, на предмет, во имя, в ходе и др. (в соответствии с планом научно-технического и культурного сотрудничества; в це­лях улучшения преподавания русского языка в вузах; в слу­чае неисполнения администрацией решения комиссии; вы­шестоящие в порядке подчиненности органы; перечень № 2 по сравнению с перечнем № 1; в случае признания уважи­тельных причин).

Для обозначения причины и следствия употребляется предлог по с дательным падежом: по семейным обстоя­тельствам, по болезни, по уважительным причинам и т.д.

Для указания какого-либо срока обычно употребляются предлоги с — по, а не с ¾ до: с 1983 по 1989 г. (а не: с 1983 до 1989 г.).

Числительные в официально-деловом стиле пишутся цифрами, за исключением таких денежных документов, как счета, доверенности, расписки и под.

Особенностью официально-делового стиля является также преимущественное употребление инфинитива по срав­нению с другими глагольными формами. Например:

Каждый имеет право самостоятельно определять свое отношение к религии, единолично или совместно с другими исповедо­вать любую религию или не исповедовать никакой, выра­зить и распространять убеждения, связанные с отношени­ем к религии, участвовать в отправлении религиозных культов, ритуалов, обрядов, не запрещенных законом (Конституция Республики Беларусь, ст. 31).

Из спрягаемых здесь чаще всего употребляются формы глаголов настоящего времени, так называемое «настоящее предписания»: При невозможности защитника явиться в этот срок следователь принимает меры, предусмотрен­ные частью 3-й статьи 47-й настоящего Кодекса (Основы уголовного судопроизводства). Значение такой формы со­стоит в том, чтобы указать на действие, которое законом предписывается произвести, т.е. на то, что следует делать.

Императивность речи, предполагающая последующие обязательные действия адресата, требует в данном стиле полноты и точности выражения. Этим во многом и объясняется усложненность синтаксиса официально-деловой речи, в котором отражается тенденция к детализации и классификации, к рассмотрению в единстве констатирующей и предписывающей сторон, причинно-следственных и услов­но следственных отношений.

Синтаксические особенности рассматриваемого стиля тес­но связаны с лексическими и морфологическими. Высоко­частотными являются конструкции с отыменными предло­гами:

В целях рассмотрения прогресса, достигнутого государствами-участниками в выполнении обязательств, принятых в соответст­вии с настоящей Конвенцией, учреждается Комитет по правам ребенка, который выполняет функции, предусматриваемые ниже.

Первоначальные выборы в Комитет проводятся не позднее, чем рез шесть месяцев со дня вступления в силу настоящей Конвенции (Конвенция о правах ребенка, ст. 43).

Нередким является употребление конструкций, содержащих инфинитив со значением долженствования, например: Принятые собранием решения должны быть объявлены всем работающим на предприятии. Широко распространены простые предложения с однородными членами, количество которых доходит иногда до десяти и более: Подготовка в высших учебных заведениях ведется на базе достижений современной науки и техники, в условиях тесной интеграции учебного процесса с научной, практиче­ской (творческой) деятельностью студентов и препода­вателей. С этой целью в высших учебных заведениях или при них создаются научно-исследовательские учреждения, лаборатории, учебно-производственные и исследователь­ские предприятия, проектные, конструкторские и техно­логические бюро, мастерские, иные предприятия и органи­зации по профилю подготовки специалистов (Закон Рес­публики Беларусь «Об образовании в Республике Беларусь», ст. 20).

Значительно возрастает в официально-деловом стиле, сравнению с другими, употребление пассивных конструкций. Например:

Следует иметь в виду, что указанные изменения вносятся лишь в актовую запись о рождении (в оба экземпляра). Свидетельство о рождении выдается новое (прежнее уничтожается) (Комментарий к Кодексу о бра­ке и семье Республики Беларусь).

Широко распространены в рассматриваемом стиле слож­ные предложения (особенно с придаточными условными). Например:

Судья не вправе принять заявление об установлении отцовства, если в записи о рождении ребенка отцом указано определенное лицо. В прие­ме заявления отказывается на основании п. 9 ст. 125 ГПК Республики Беларусь.

Если рождение ребенка еще не зарегистрировано в органах ЗАГСа, то в приеме заявления отказывается на основании п. 9 ст. 125 ГПК Рес­публики Беларусь (Комментарии к Кодексу о браке и семье Республики Беларусь).

Часто используется такой порядок слов, при котором рема предшествующего предложения становится темой по­следующего, что способствует особой логической спаянно­сти высказываний в связном тексте. Например: Исполком выдает ордер на занятие жилого помещения. В ордере указывается срок его действия. В течение этого срока ор­дер должен быть сдан в домоуправление (из инструкции).

В простых предложениях обычным является: а) разме­щение подлежащего перед сказуемым; б) определения ¾ перед определяемым словом; в) обстоятельства ¾ ближе к определяемому слову; г) вводных слов ¾ в начале предложения (примеры см. выше).

Усложненность синтаксиса официально-делового стиля создается чаще всего за счет конкретизирующих распространителей в словосочетаниях и обилия однородных чле­нов в перечисленных рядах:

Государства-участники признают важную роль средств массовой информации и обеспечивают, чтобы ребенок имел доступ к информации и материалам из различных национальных и международных источников, особенно к таким информации и материалам, которые направлены на содействие социальному, духовному и моральному благополучию, а также здоровому физическому и психическому развитию ребенка. С этой целью государства-участники:

а) поощряют средства массовой информации к распространению информации и материалов, полезных для ребенка в социальном и культурном отношениях, и в духе статьи 29;

б) поощряют международное сотрудничество в области подготовки, обмена и распространения такой информации и материалов из различ­ных культурных, национальных и международных источников;

в) поощряют выпуск и распространение детской литературы;

г) поощряют средства массовой информации к уделению особого внимания языковым потребностям ребенка, принадлежащего к какой-либо группе меньшинств или коренному населению (Конвенция о правах ребенка, ст. 17).

В официально-деловых документах чаще всего встре­чаются сочинительные союзы, например:

Студенты высших и учащиеся средних специальных и профессионально-технических учебных заведений имеют право заключать контракты с предприятиями и организациями в порядке, определяемом Советом Министров Республики Беларусь. В контрактах могут предусматривать­ся частичная или полная оплата стоимости подготовки, выплата стипен­дии и иные условия, а также обязательства студентов или учащихся (За­кон «Об образовании в Республике Беларусь», ст. 30).

Особенностью синтаксиса указанного стиля является также преобладающее использование косвенной речи. К прямой речи прибегают лишь тогда, когда законодательные акты и другие документы цитируются дословно.

Некоторую синтаксическую усложненность официально-делового стиля компенсируют клише и стандартизация. Иногда овладение ими требует специального обучения. При необходимости массового употребления клише используют­ся отпечатанные бланки и определенные формы, которые даются в специальных справочниках.

Помимо всех указанных особенностей, рассматривае­мому стилю присущи и некоторые другие признаки. На­пример, большую роль играют рубрикация и абзацное чле­нение текстов, а также так называемые реквизиты (посто­янные элементы): наименование документа, указание адре­сата и автора, изложение сути дела, дата и подпись автора (лица или организации) и т.п. Составляющему тот или иной документ необходимо знать сумму реквизитов, их взаимо­связь и последовательность изложения. Это и образует форму документа. Ниже приводятся образцы некоторых деловых бумаг.

Декану математического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова

профессору Смирнову А.И.

доцента кафедры вычислительной техники Мельникова Ф.И.

Заявление[12]

Прошу выделить кафедре вычислительной техники 20 (двадцать) микрокалькуляторов МК-80.

1.07.97 (подпись)

Все чаще используется и другая форма заявления:

Заявление

Прошу допустить меня к досрочной сдаче экзаменов в связи с тем, что во время сессии я должен буду пройти курс лечения в санатории «Нарочь».

16.XI.97 (подпись)

Директору НИИ физических проблем доктору физико-математических наук Плотникову В.А.

заведующего лабораторией физики твердого тела кандидата физико-математических наук Мельникова Ф.А.

Докладная записка

Извещаю Вас, что для вверенной мне лаборатории необходимо закупить новое счетное оборудование. Прошу выделить для этих целей 20000000 (двадцать миллионов) рублей.

10.01.97 (подпись)

Доверенность

Я, Мельников Игорь Петрович, проживающий в г. Минске по ул. Могилевской, д. 6, кв. 43, доверяю Павлову Юрию Максимовичу, проживающему по ул. Могилевской, д. 4, кв. 40, паспорт серия_____ №_______, кем выдан, получить причитающуюся мне за март 1991 года заработную плату.

10 января 1997 года (подпись)

Подпись Мельникова Игоря Петровича удостоверяется.

Делопроизводитель ЖСК № 276.

(дата) (печать) (подпись)

Расписка[13]

Я, Мельников Федор Иванович, учитель, получил от заведующего физическим кабинетом два прибора по замеру силы сопротивления.

20.01.97 (подпись)

§2. Научный стиль

Данная функционально-стилевая разновидность литера­турного языка обслуживает разнообразные отрасли науки (точные, естественные, гуманитарные и др.), область техни­ки и производства и реализуется в монографиях, научных статьях, диссертациях, рефератах, тезисах, научных докладаx, лекциях, учебной и научно-технической литературе, сообщениях на научные темы и т.д.

Здесь необходимо отметить ряд существенных функций, которые выполняет эта стилевая разновидность: 1) отраже­ние действительности и хранение знания (эпистемическая функция); 2) получение нового знания (когнитивная функ­ции); 3) передача специальной информации (коммуникативная функция).

Основной формой реализации научного стиля является письменная речь, хотя с повышением роли науки в обществе, расширением научных контактов, развитием средств массовой коммуникации возрастает роль устной формы общения. Реализуясь в различных жанрах и формах изложения, научный стиль характеризуется рядом общих экстра- и интралингвистических особенностей, позволяющих говорить о едином функциональном стиле, который подвергается внутристилевой дифференциации[14].

Главным коммуникативным заданием общения в науч­ной сфере является выражение научных понятий и умозак­лючений. Мышление в данной сфере деятельности носит обобщенный, абстрагированный (отвлеченный от частных, несущественных признаков), логический характер. Этим обусловлены такие специфические черты научного стиля, как отвлеченность, обобщенность, подчеркнутая логичность изложения.

Данные экстралингвистические признаки объединяют в систему все языковые средства, формирующие научный стиль, и определяют вторичные, более частные, стилевые черты: смысловую точность (однозначность выражения мысли), информативную насыщенность, объективность изложения, безобразность, скрытую эмоциональность.

Доминирующим фактором организации языковых средств и научном стиле является их обобщенно-отвлеченный характер на лексическом и грамматическом уровнях языковой системы. Обобщенность и отвлеченность придают научной речи единую функционально-стилистическую окраску.

Для научного стиля характерно широкое использование абстрактной лексики, явно преобладающей над конкрет­ной: испарение, замерзание, давление, мышление, отраже­ние, излучение, невесомость, кислотность, изменяемость и т.д. В отвлеченных и обобщенных значениях использу­ются не только слова с абстрактной семантикой, но и слова, обозначающие вне научного стиля конкретные предметы. Так, в предложении В нашей местности растут дуб, ель, береза слова дуб, ель, береза обозначают не единичные, конкретные предметы (конкретное дерево), а класс одно­родных предметов, породу деревьев, т.е. выражают не ча­стное (индивидуальное), а общее понятие. Или в предложе­нии Микроскоп ¾ это прибор, увеличивающий в несколько сот и даже тысяч раз слова микроскоп, прибор обознача­ют не конкретный микроскоп или прибор, а микроскоп, прибор вообще (всякий, любой, каждый).

В научном изложении почти не употребляются слова, выражающие единичные понятия, конкретные образы. Обоб­щенно-отвлеченный характер речи подчеркивается также употреблением специальных слов типа обычно, обыкновен­но, всегда, постоянно, систематически, регулярно, всякий, любой, каждый.

Поскольку в области науки и техники требуется макси­мально точное определение понятий и явлений действи­тельности, отражающее точность и объективность научных истин и рассуждений, специфической особенностью сло­варного состава научного стиля является использование терминологии. Термины характеризуются строго опреде­ленным значением. «Термин (от лат. terminus ¾ граница, предел) ¾ слово или словосочетание, являющееся названи­ем специального понятия какой-либо сферы производства, науки или искусства. Термин не только обозначает то или иное понятие, но и обязательно основан на определении (дефиниции) понятия»[15]. Например: Лексикология ¾ раздел языкознания, занимающийся изучением словарного состава языка (Лингвистика).

Каждая отрасль науки располагает своей терминологи­ей, объединенной в одну терминосистему (терминология медицинская, математическая, физическая, философская, лингвистическая и др.). Лексическое значение термина соответствует понятию, выработанному в данной области нау­ки. Термины, входящие в состав нескольких терминосистем, и конкретном тексте употребляются в каком-то одном значении, характерном для определенной терминологической системы. Например: Реакция ¾ 1. Биол. Ответ на внешнее и внутреннее раздражение. 2. Хим. Взаимодействие между двумя или несколькими веществами (Словарь русского языка).

Сравни также: кризис (полит., биол., электр.), клетка (строит., анат., биол., матем.), раздражитель (хим., биол., электр.), адаптация (биол., пед.), охлаждение (физ., хим.) и др.

Значительную часть лексики научной речи составляют слова общенаучного употребления, использующиеся в раз­ных отраслях знаний: величина, функция, количество, качество, свойство, значение, элемент, эксперимент, процесс, множество, часть, время, результат, следствие, условие, причина, взаимосвязь, анализ, синтез, доказательство, система, базироваться, поглощать, ускорять, минимально, универсальный и т.д. Такие слова закреплены за строго определенными понятиями и носят терминологический характер.

Общеупотребительные слова в рассматриваемом стиле используются в их номинативном значении, что позволяет объективно обозначить сущность понятия или явления. Однако в конкретном научном тексте они могут изменять свою семантику. Например, слово предполагать в математических текстах обозначает «считать, допускать»: Предположим, что данные треугольники конгруэнтны.

За многозначными общеупотребительными словами в научныx текстах закрепляется специальное значение. Так, существительное окончание, имеющее два значения (1. Завершение, доведение чего-либо до конца. 2. Заключитель­ная часть чего-либо), в лингвистике употребляется как однозначное: ‘грамматически изменяющаяся часть слова; флексия’. Глагол рассмотреть, который может употреб­ляться в значениях: 1. Всматриваясь, увидеть, разглядеть. 2. Смотря, вглядываясь, ознакомиться с чем-либо. 3. Разо­брать, обдумать, обсудить (Словарь русского языка), в на­учном стиле обычно используется в третьем значении: Рассмотрим данный треугольник.

Фразеологические сочетания научного стиля также ха­рактеризуются специфическими особенностями. Здесь упот­ребляются общелитературные, межстилевые устойчивые обороты, выступающие в номинативной функции: глухой согласный, наклонная плоскость, рациональное зерно, де­сятичная дробь, щитовидная железа, очаг заболевания, точка кипения, магнитная буря, демографический взрыв. Первоначально свободные словосочетания вследствие ус­тойчивости формы и воспроизводимости превращаются во фразеологизмы терминологического характера (составные термины). В отличие от других типов словосочетаний тер­минологические словосочетания утрачивают образно-мета­форическую экспрессию и не имеют синонимов. К фразео­логии научного стиля можно отнести также различного ро­да речевые клише: представляют собой, включает в себя, состоит из..., применяется в (для)..., заключается в..., от­носится к... и т.п.

Неупотребительны в научном стиле слова и устойчивые словосочетания с эмоционально-экспрессивной и разговор­ной окраской, а также слова ограниченного употребления (архаизмы, жаргонизмы, диалектизмы и т.д.).

Стремление к обобщению, к абстракции на морфологи­ческом уровне проявляется как в выборе, частотности употребления определенных морфологических категорий и форм, а также их значений, так и в особенностях их функ­ционирования. Научный стиль характеризуется явным пре­обладанием имени над глаголом, широким употреблением имен существительных на -ние, -ие, -ость, -ка, -ция, -фикация и т.п. со значением признака действия, состояния, изменения. Проанализируем отрывок из «Предисловия» к «Русской грамматике» (М., 1980. С. 3):

Попытки решения теоретических вопросов и научная систематиза­ция фактов соединяются здесь с задачами нормативными: книга содер­жит сведения о том, какие возможности словообразования, формы слов, их акцентные характеристики, синтаксические конструкции являются для современного состояния литературного языка единственно правильными и какие ¾ вариативными (допускаемыми) в употреблении наряду с другими, равнозначными или близкими по значениям.

В этом отрывке всего 3 глагола и 18 существительных, большинство из которых являются отвлеченными (решение, систематизация, возможности, словообразование, состоя­ние, употребление и др.), лексически соотносимыми с гла­голами (взаимодействие ¾ взаимодействовать, зависимость ¾ зависеть, разработка ¾ разрабатывать, класси­фикация ¾ классифицировать и т.д.). По сравнению с соот­носительными глаголами существительные характеризуются более отвлеченным значением и, как правило, носят терми­нологический характер. Этим и объясняется их преоблада­ние над глаголами.

Отвлеченность и обобщенность научного стиля выра­жается в широком употреблении существительных среднего рода: излучение, определение, воззрение, умонастроение, перераспределение, напряжение, возникновение, окисление и т.д. Среди существительных мужского и женского рода многочисленны слова с абстрактным значением: фактор, импульс, стимул, синкретизм, период, метод, способ, про­цесс, результат, возможность, мощность, потребность, форма, масса, величина, интенсификация и т.д.

Своеобразно представлены в научной речи формы числа и падежа имен существительных. Большинство существительных употребляется только в форме единственного числа, что связано с широким использованием отглаголь­ных существительных, а также существительных, обозна­чающих названия химических элементов, веществ и т.д. Для научного стиля характерно употребление единственно­го числа в значении множественного: Лупа ¾ самый про­стой увеличительный прибор; Сойка ¾ птица, обычная в наших лесах; Ежегодно тысячи людей отправлялись в тайгу на охоту за соболем. В данных случаях существи­тельные, обозначающие считаемые предметы (лупа, сойка, соболь), называют целый класс предметов с указанием их характерных признаков или имеют собирательное обобщен­ное значение. Однако абстрактные и вещественные суще­ствительные в научном стиле употребляются в форме мно­жественного числа, приобретая конкретное значение (шу­мы в сердце, мощности, емкости и т.п.) или значение ‘сорт’, ‘разновидность’ (смазочные масла, активные кислороды, низкие температуры, белые и красные глины и т.д.). Формы множественного числа у отвлеченных существитель­ных появились под влиянием терминологических систем.

Среди падежных форм первое место по частотности употребления занимают формы родительного падежа, ко­торые часто выступают в функции определения: реакция соединения, попытка решения, температура плавления, норма литературного языка, язык межнационального общения, теорема Пифагора, аксиома параллельности, знак конгруэнтности фигур. После родительного падежа по частотности употребления идут формы именительного и винительного падежей; в составе пассивных конструкций распространены формы творительного падежа: открыт Менделеевым, установлен Ньютоном, определен Павло­вым, создан народом.

В научной речи употребляются преимущественно ана­литические формы сравнительной и превосходной степеней имен прилагательных (более сложный, более компактный, более инертный, наиболее простой, наиболее важный). Причем превосходная степень обычно образуется путем со­четания положительной степени прилагательного и наречий наиболее, наименее; иногда используется наречие очень и почти не употребляется самый. Синтетическая форма пре­восходной степени с суффиксами -ейш-, -айш- в силу ее эмо­ционально-экспрессивного оттенка нетипична для научной речи, за исключением некоторых устойчивых сочетаний терминологического характера: мельчайшие частицы, про­стейшие организмы. Из синонимичных форм сравнительной степени повыше ¾ несколько (немного) выше употребляют­ся, как правило, вторые.

Краткие прилагательные в научном стиле, в отступление от общей закономерности русского языка, выражают не временный, а постоянный признак предметов и явлений: Чистый этиловый спирт бесцветен; Фтор, хлор, бром ядовиты.

Особенности употребления глагола связаны с его видовременными формами. Абсолютное большинство глаголов употребляется в форме настоящего времени. Они вы­ражают чаще всего атрибутивное значение или значение констатации факта и выступают в отвлеченном временном значении (настоящее вневременное): Углерод входит в состав углекислого газа; Атомы движутся; При нагревании тела расширяются. Настоящее вневременное является наиболее абстрактным, обобщенным, этим и объясняется его преобладание в научном стиле.

Так как глаголы в форме настоящего времени обозна­чают постоянные признаки, свойства, процессы или зако­номерности явлений, при них возможно употребление оп­ределителей типа обычно, всегда, как правило, постоянно и невозможно ¾ в настоящее время, в этот (данный) мо­мент, сейчас и т.п.

Отвлеченность значения распространяется на формы глаголов будущего и прошедшего времени, приобретающие вневременное значение: Определим площадь треугольника; Произведем опыт; Составим уравнение; Формулу приме­нили; Исследования производились.

Из видовых форм глаголов наиболее частотны в науч­ной речи формы несовершенного вида как сравнительно более отвлеченно-обобщенные по значению. В научной ре­чи они составляют около 80%[16].

Глаголы совершенного вида часто используются в фор­ме будущего времени, синонимичного настоящему вневре­менному, видовое значение таких глаголов оказывается ос­лабленным, в результате чего совершенный вид в большин­стве случаев возможно заменить несовершенным: проведем (линию) ¾ проводим, сравним (результаты) ¾ сравниваем, рассмотрим (неравенство) ¾ рассматриваем.

В научном стиле распространены формы 3-го лица един­ственного и множественного числа глаголов как наиболее отвлеченно-обобщенные по значению. Формы 1-го лица множественного числа глаголов и употребляющееся при них местоимение мы характеризуются дополнительными смысловыми оттенками. Они обычно служат не для обозначения каких-либо определенных, конкретных лиц, а для выражения отвлеченно-обобщенного значения. Сюда отно­сится «мы совместности» (мы с вами), выражающее оттенок соучастия со слушателем или читателем, а также употребле­ние мы для обозначения всякого человека, человека вообще: мы можем определить площадь...; мы придем к выводу...; если мы обозначим... Данное значение часто выражается личной формой глагола при отсутствии местоимения (мо­жем определить...; если обозначим...). Возможна замена личной конструкции безличной или инфинитивной: можно определить..., можно прийти к выводу..., если обозначить...

Формы 1-го лица единственного числа глаголов и ме­стоимение я в научной речи почти не употребляются, так как здесь внимание сосредоточено в первую очередь на со­держании и логической последовательности его изложения, а не на субъекте. Практически не используются и формы 2-го лица единственного и множественного числа как наибо­лее конкретные, обычно обозначающие автора речи и адресата. В научной же речи адресант и адресат отстранены; здесь важно не то, кто говорит, а то, о чем говорят, т.е. тема сообщения, содержание высказывания. Адресуется научная речь обычно не какому-то конкретному лицу, а неопределен­но широкому кругу лиц.

Стремлением к абстракции, к обобщению обусловлена тенденция глагола к десемантизации. Она проявляется в том, что, во-первых, научному стилю свойственны глаголы ши­рокой, абстрактной семантики: иметь(ся), изменять(ся), на­блюдаться, проявляться, кончать(ся), обнаруживать(ся), существовать, происходить, проявляться и т.п.; во-вторых, многие глаголы в научном стиле выступают в роли связки: быть, стать, являться, служить, обладать, называться, считаться, заключаться, отличаться, признаваться, пред­ставляться и др.; в-третьих, ряд глаголов выполняет функ­цию компонентов глагольно-именных словосочетаний (вербономинантов), в которых основную смысловую нагрузку несут имена существительные, а глаголы обозначают дей­ствие в самом широком смысле и выражают грамматиче­ское значение: находить применение, производить расчеты (наблюдения, измерения, вычисления), оказывать влияние (воздействие, давление, помощь, поддержку, сопротивле­ние), вступать в реакцию (во взаимодействие), приводить к изменению (к улучшению, усилению, ослаблению, расширению) и т.д. Глагольно-именные словосочетания подобно­го типа позволяют обобщенно представить действие и од­новременно способствуют смысловой точности, так как употребление словосочетания вместо полнознаменательного глагола (находить применение ¾ применяться, оказывать сопротивление ¾ сопротивляться) позволяет распро­странить именной компонент словосочетания прилагательным, уточняющим описание действия или процесса: находить широкое (повсеместное и т.д.) применение, оказывать сильное (заметное, постоянное, дружное и т.д.) сопротивление.

В научном стиле активны союзы, предлоги и предлож­ные сочетания, в роли которых могут выступать полнозначные слова, прежде всего существительные: при помо­щи, с помощью, в соответствии, в качестве, в результате, по причине, на основе, в отношении, в зависимости от..., сравнительно с..., в связи с..., в меру и др. Такие предлоги и союзы позволяют более определенно и точно по сравнению с простыми выражать смысл, так как круг их значении уже.

Эмоциональные и субъективно-модальные частицы и междометия в научной речи не употребляются.

Отвлеченность и обобщенность научной речи на син­таксическом уровне выражается прежде всего в широком использовании пассивных (страдательных) конструкций, так как в них на первый план выдвигается действие, а не его производитель, в результате чего обеспечивается объективность и неличная манера изложения. Например: Точки соединяются прямой линией; К двум точкам приложены си­лы, действующие в разных направлениях; В «Русской грам­матике» отражены и описаны очень многие явления разго­ворной и специальной речи.

Стремлением к информационной насыщенности обуслов­ливается отбор наиболее емких и компактных синтаксиче­ских конструкций. В научном стиле преобладают простые распространенные и сложноподчиненные союзные предло­жения. Среди первых наиболее употребительны неопреде­ленно-личные с прямым дополнением в начале предложе­ния, синонимичные пассивным конструкциям (Внесение удобрений во время роста растений называют подкорм­кой. Растения подкармливают теми минеральными удоб­рениями, которые требуются им в данный период жизни). Распространены обобщенно-личные предложения с главным членом, выраженным глаголом в форме 1-го лица множе­ственного числа настоящего или будущего времени во вне­временном значении (Проведем прямую; Поместим состав в колбу; Обратимся к рассмотрению...; Раствор посте­пенно нагреваем), а также безличные предложения разных типов (за исключением тех, которые выражают состояние человека и природы): Нужно доказать теорему; Требует­ся определить объем тела; Можно применить формулу; Важно подчеркнуть, что...

Использование номинативных предложений в научных текстах довольно ограниченно. Они употребляются обычно в заголовках, формулировках пунктов плана: Запуск косми­ческого корабля; Определение эффективности систем ин­дексирования; Взаимосвязь и соотношение подземной и надземной частей растения.

Из двусоставных наиболее частотны предложения с со­ставным именным сказуемым, что тесно связано с отме­ченными выше морфологическими особенностями научно­го стиля и обусловлено задачей научных высказываний (определять признаки, качества, свойства изучаемых явле­ний). Причем в таком сказуемом в настоящем времени ха­рактерно употребление связки есть: Язык есть важнейшее средство человеческого общения.

Такой специфической чертой научной речи, как под­черкнутая логичность, определяется частотность употреб­ления тех или иных типов сложных предложений. Среди сложных предложений в научной речи преобладают со­юзные сложносочиненные и сложноподчи­ненные с четко выраженной синтаксической связью ме­жду отдельными частями.

Преобладание союзных предложений над бессоюзными объясняется тем что связь между частями сложного пред­ложения с помощью союзов выражается более точно, однозначно. Сравни:

Из союзных предложений наиболее употребительны сложноподчиненные, так как при подчинении взаимоотно­шения между отдельными положениями выражаются более дифференцирование и четко. Сравни:

Среди сложноподчиненных самыми распространенны­ми являются предложения с придаточными определитель­ными и изъяснительными, в которых основная информация заключена в придаточной части, главная же значительной информационной, функции не выполняет, а служит лишь для перехода от одной мысли к другой: Следует сказать, что...; Необходимо подчеркнуть, что...; Интересно отме­тить, что...; Обратим внимание на то, что...; Наблюде­ния показывают, что...; Заметим (подчеркнем, докажем), что...

Самым распространенным и типичным для научной ре­чи видом связи предложений является повторение существительных, часто в сочетании с указательными местоимениями этот, тот, такой: В современной грамматической науке применяются самые различные способы описания грамматического строя языка. В этих описаниях реализу­ются разные, очень несходные концепции...

Необходимость в четкой логической структуре научной речи обусловливает широкое использование в связующей функции наречий, наречных выражений, а также других частей речи и сочетаний слов: поэтому, потому, сначала, затем, в заключение, так, итак, таким образом, наконец, сверх того и др. Они, как правило, стоят в начале предло­жения и служат для объединения частей текста (в частно­сти абзацев), логически тесно связанных друг с другом: Грамматические нормы разговорной речи фиксируются несистематически и случайно ¾ главным образом в связи с фиксацией норм письменных и путем противопоставления им. Поэтому разговорная речь часто определяется как некодифицированная; Предположим, что данные прямые пересекаются или параллельны. Тогда обе они лежат в некоторой плоскости.

В научных текстах, представляющих собой рассужде­ние или изложение выводов, обобщений, заключений, час­тотны вводные слова или словосочетания, выражающие отношения между частями высказывания: ДС^МК. Сле­довательно, прямая МК ¾ ось симметрии тетраэдра. Таким образом, данный тетраэдр имеет три оси сим­метрии противолежащих ребер.

Предложения часто осложняются причастными и дее­причастными оборотами, вставными конструкциями, уточ­няющими членами, обособленными оборотами: В языке художественной литературы и близких к ней жанров письменности (очерки, фельетоны, мемуары, литературно обработанные дневниковые записи и др.) сложно взаимо­действуют письменная и разговорная речь, специальная речь, просторечие.

Стремлением к смысловой точности и информативной насыщенности обусловлено употребление в научной речи конструкций с несколькими вставками и пояснениями, уточ­няющими содержание высказывания, ограничивающими его объем, указывающими источник информации и т.д.: По со­ставу инструментов квинтеты бывают однородные, на­пример, струнные смычковые (две скрипки, два альта, вио­лончель, реже ¾ две скрипки, альт и две виолончели) и сме­шанные (например, струнные с кларнетом или с фортепь­яно).

Таким образом, на синтаксическом уровне находит вы­ражение прежде всего одна из основных специфических черт научного стиля ¾ подчеркнутая логичность, которая прояв­ляется и в особенностях композиции. Для научного текста почти универсальным является трехчастное построение (вступление, основная часть, заключение) как наиболее удачный способ логической организации передаваемого содержания.

§3. Публицистический стиль

Публицистический (общественно-публицистический) стиль связан с общественно-политической сферой комму­никации. Этот стиль реализуется в газетных и журнальных статьях на политические и другие общественно значимые темы, в ораторских выступлениях на митингах и собрани­ях, по радио, телевидению и т.д.

Некоторые исследователи считают публицистический стиль принципиально неоднородным, по мнению других (их абсолютное большинство), уже в самой этой неодно­родности прослеживается специфическое стилевое единство, целостность. Общие черты стиля с разной степенью ак­тивности проявляются в отдельных подстилях: газетно-публицистическом, радио-, тележурналистском и ораторском. Однако границы этих подстилей очерчены не резко, часто размыты.

Одной из важных особенностей публицистического стиля является сочетание в его рамках двух функций язы­ка ¾ функции сообщения (информативной) и функции воз­действия (воздействующей, или экспрессивной). Говоря­щий использует этот стиль тогда, когда ему необходимо не только передать какую-то информацию (сообщение), но и произвести на адресата (часто массового) определенное воз­действие. Причем автор, передавая факты, выражает свое отношение к ним. Этим и обусловлена яркая эмоциональ­но-экспрессивная окраска публицистического стиля, не ха­рактерная ни для научной, ни для официально-деловой ре­чи. Публицистический стиль в целом подчиняется одному конструктивному принципу ¾ чередованию «экспрессии и стандартов» (В.Г. Костомаров).

В зависимости от жанра на первое место выступает то экспрессия, то стандарт. Если основной целью сообщаемой информации является возбуждение определенного отноше­ния к ней, то на первый план выдвигается экспрессия (чаще всего это наблюдается в памфлетах, фельетонах и других жанрах). В жанрах же газетной статьи, хроникальной за­метки и т.п., стремящихся к максимуму информативности, преобладают стандарты.

Стандарты вследствие различных причин (немотивиро­ванного включения в зоны коммуникации, длительного частотного употребления и т.д.) могут превращаться в ре­чевые штампы. Это, как правило, связано с потерей стан­дартными формулами ясной и точной семантики, экспрес­сивно-оценочных качеств, с перемещением в необычные для них зоны коммуникации, например: горячая поддерж­ка, живой отклик, резкая критика прозвучала в адрес..., в целях распространения..., рентабельность предприятий, наведение элементарного порядка и т.п. В результате многократного повторения в стертый штамп превратилось слово плюрализм (плюрализм мнений, политический плюрализм), привлекавшее к себе внимание в конце 80-х гг. нашего ве­ка. То же произошло и со словами коренной (коренные пре­образования, коренная перестройка, коренные проблемы), радикальный (радикальное мнение, радикальные реформы, радикальные изменения) и др.

Среди лексических средств публицистического стиля (наряду с нейтральными) можно отметить лексемы, имею­щие специфическую стилистическую окраску: застрель­щик, труженик, посланец, созидание, свершения, мощь, экстремисты, широковещательные, позитивные, гарант, импульс, альтернатива, вклад (в борьбу...), авангард и т.д. Подобные слова в публицистическом стиле носят социаль­но-оценочный характер.

Многочисленны примеры так называемой публицисти­ческой фразеологии, позволяющей быстро и точно давать информацию: мирное наступление, сокращение вооруже­ний, локальные споры, сила диктата, президентская кампания, механизмы торможения, позитивные перемены, межгосударственное соглашение, пакет предложений, во­просы безопасности, пути прогресса, политический аван­гард, ратификация договора и др.

В рамках этого стиля много таких слов и словосочета­ний, которые выступают как публицистически окрашенные только в переносном значении. Например, слова шаги, сигнал, стряпня, школа, пакет в прямом значении (тихие шаги, сигнал тревоги, домашняя стряпня, знание школы, пакет молока) не имеют публицистической окраски. В перенос­ном же (практические шаги, сигнал с предприятия, нацио­налистическая стряпня, школа выживания, пакет мирных предложений) они эту окраску приобретают. В прямом значении словосочетания цепной пес, пиратские действия, получить нокаут не являются фразеологизмами. Употреб­ленные в переносном значении, они представляют собой типичные примеры публицистической фразеологии.

В переносном значении в публицистике широко исполь­зуются термины из области науки: атмосфера (атмосфера доверия), уровень (переговоры на уровне послов), позитив­ный (позитивные результаты); искусства: дуэт (дуэт ли­бералов и консерваторов), спектакль (политический спек­такль), закулисный (закулисные переговоры); военного дела: строй (ввести в строй), фронт (фронт борьбы), курс (новый политический курс); спорта: раунд (последний раунд встречи), тур (очередной тур переговоров) и т.д.

Характерной особенностью публицистически окрашен­ных слов считается их эмоционально-оценочный, экспрес­сивный характер, причем эта оценка не индивидуальна, а социальна. С одной стороны, в публицистическом стиле есть слова с положительной оценкой, коннотацией (актив, милосердие, труженик, благосостояние, благотворитель­ность, помыслы, дерзать, воздвигать, самопожертвова­ние, процветание и под.), с другой ¾ слова и выражения, имеющие отрицательную коннотацию (обывательский, на­саждать, вояж, притязания, саботаж, наемники, апартеид, расизм, обезличка, пробуксовка и т.п.)

Своеобразным экспрессивным средством публици­стического стиля является употребление в нем (особенно в газетной и журнальной публицистике) варваризмов и экзотизмов. Причем процесс проникновения подобных раз­рядов слов в печать с каждым годом становится все интенсивнее. Этому есть объяснения экстралингвистического плана: неуклонное расширение международных контактов. Однако у многих лингвистов появились опасения, что через нашу публицистику в русский язык проникают такие ино­странные слова, без которых мы можем легко обойтись. Вот несколько примеров из периодической печати послед­них лет: Любители эстрадной музыки вскоре смогут при­обрести так называемый «макси сингл» ¾ диск-гигант; Манфред Мэнн завершил работу над очередным альбомом: были смикшированы семь из одиннадцати задуманных композиций; Ироничная интонация, с которой певец пода­ет сюжеты своих песен, роднит его с модными ныне тарантиновскими экшенами.

Безусловно, всегда необходимо помнить о том, что употреблять иноязычные слова надо с учетом тематики, смысловой и эстетической целесообразности.

Во всех функциональных стилях обычным является со­четание стилистически окрашенных элементов с нейтраль­ными, однако происходит это в каждом стиле по-разному. В официально-деловом, например, стилистически маркиро­ванные элементы однородны и определенны: у них книж­ная и канцелярская окраска. Почти то же наблюдается и в научном стиле (здесь стилистически маркированными счи­таются термины). Совсем иным является сочетание нейтраль­ных и стилистически окрашенных средств в публицистиче­ском стиле, где принципиально возможна любая стилистическая окраска, от самой низкой до самой высокой, причем само сочетание часто носит нарочитый, конфликтный ха­рактер ¾ наблюдается «конфликт экспрессии и стандарта как общий признак газетных и других публицистических текстов» (В.Г. Костомаров). Так, в предложении Речь шла по сути уже не о химии удобрений, а о химии приписок в интересах повышения плодородия премиальной нивы штамп в интересах повышения резко противопоставляется слово­сочетанию химия приписок, в котором слово химия приоб­ретает просторечный характер. В отрывке Потом посреди комнаты материализовался дух Малюты Скуратова и би­тый час читал мне лекцию о любви и дружбе. Какое-то приблудное привидение, не теряя времени, попросило треш­ку до тринадцатой зарплаты контрастируют книжное со­четание материализовался дух и разговорное битый час, книжное не теряя времени и просторечное трешка. Конеч­но, такое своеобразное «конфликтное» соотношение окра­ски и стандарта, эмоциональности и информативности по-разному проявляется в различных публицистических жан­рах, однако всегда является конструктивным признаком этого функционального стиля.

На морфологическом уровне публицистически окра­шенных средств сравнительно немного. Здесь, прежде все­го, можно отметить стилистически значимые морфологиче­ские формы различных частей речи. Например, для публи­цистического стиля характерно употребление единственно­го числа существительного в значении множественного: русский человек всегда отличался своей понятливостью и выносливостью; это оказалось разорительным для бри­танского налогоплательщика и под.

Частной особенностью публицистического стиля явля­ется употребление несчитаемых существительных в форме множественного числа: разговоры, свободы, настроения, круги, поиски и др. В некоторых жанрах публицистики употребляются существительные во множественном числе и особом значении. Например, существительное власти употребляется в значении ‘совокупность лиц, облеченных высшими полномочиями’ (городские власти), свободы ¾ со значением конкретизации (политические свободы).

К числу особенностей публицистического стиля можно отнести и частотность императивных форм глагола. Они являются стилеобразующей чертой в воззваниях, призывах: Люди планеты, вставайте, смело идите вперед! Утвер­ждайте социальную справедливость!; Дорогие читатели! Ваши предложения, пожелания и задания направляйте в редакцию.

Повелительное наклонение глагола используется и как средство активизации внимания собеседника: посмотрите, давайте подумаем, не прозевайте и др.: Вспомните, что несколько дней назад говорил президент... Летайте само­летами Аэрофлота, a?

Встречаются в публицистическом стиле, хотя и редко, риторически-возвышенные формы существительных 3-го склонения единственного числа в творительном падеже: властию, жизнию, кровию и под. (ср.: властью, жизнью, кровью). Публицистически окрашенными считаются и при­частные образования на -омый (ведомый, влекомый, несо­мый и под.).

Морфологические особенности публицистического стиля лежат в сфере статистических закономерностей, т.е. существуют определенные формы, которые чаще используются именно в этом стиле и поэтому становятся его «морфологи­ческой особенностью». Например, согласно исследованиям Б.Н. Головина, чрезвычайно высокой является частотность употребления родительного падежа в публицистическом стиле ¾ 36% (в стиле художественной литературы ¾ 13%). Это такие употребления, как плюрализм мнений, время перемен, министр торговли, проведение конференции, отказ от военной силы, пакет предложений, реформа цен, выход из экономического кризиса. Исследование частотности употребления глагольных временных форм показывает, что для публицистического стиля характерно настоящее и прошедшее время. Причем по употреблению форм настоящего времени данный стиль занимает среднее положение между научным и официально-деловым. Очевидно, это объясняется тем, что в публицистике подчеркивается «сиюминутный» характер описываемых событий, поэтому и используется настоящее время: 3 апреля начинается визит в Минск Премьер-министра Республики Польша; Через две недели открывается концертный сезон; Писатель Виктор Астафьев не любит шумных городов и живет за­творником в родном селе Овсянка под Красноярском (из газет).

Форма прошедшего времени здесь более частотна по сравнению с официально-деловой и научной речью и менее частотна, чем в языке художественной литературы: С боль­шим успехом завершился нынешний театральный сезон в Дрезденской государственной опере. Полмиллиона дрезденцев, гости этого прекрасного города из десятков стран мира смогли побывать за это время на опер­ных и балетных спектаклях; События развернулись с молниеносной быстротой (из газет).

В публицистическом стиле самыми частотными оказываются отрицательные частицы не и ни, частица же в уси­лительной функции, разговорные частицы ведь, вот, даже, лишь и др. Поскольку публицистический стиль в целом от­личается обилием отвлеченных понятий и положений, в нем возрастает «нагрузка» производных предлогов как бо­лее «конкретных» (по сравнению с непроизводными), а глав­ное ¾ однозначных показателей тех или иных отношений: в области, в сторону, на основе, в ходе, в качестве, на базе, па пути, по пути, в духе, во имя, в свете, в интересах, с учетом, по линии и др.: В этом плане предстоит много сделать в свете задач, выдвинутых значительными пере­менами в жизни; Можно, конечно, отнести это к частно­стям войны, как это мы делали раньше в отношении во­еннопленных, не называя даже приблизительно их числа; В ходе обстоятельного разговора было выражено общее мнение, что в условиях возрастания роли парламентов наших стран в решении кардинальных проблем обществен­ной жизни открываются более широкие возможности для обогащения их сотрудничества (из газет).

Публицистический стиль отмечен рядом синтаксических особенностей. В нем много экспрессивных конструкций, отсутствующих в официально-деловой речи и крайне редких в научной. Например, риторические вопросы: В эту реши­тельную минуту ¾ выдержит ли, выдюжит ли русская ру­ка? (Л. Леонов); Много ли надо, чтобы увидеть небо в ал­мазах? (С. Кондратов), вопросно-ответная форма изложе­ния ¾ действенная форма оживления речи, своеобразный «диалог с адресатом»: Разве Пушкин объяснялся без конца в любви к народу? Нет, он писал для народа (Р. Гамзатов), повторы (или так называемый ложный плеоназм): Побеж­дают те, кто идет вперед, к расцвету и изобилию, побеж­дают те, кто ясно видит будущий день истории; побеж­дает «давление жизни» (А.Н. Толстой), восклицательные предложения: ¾ Что вы делаете! Ведь вы плодите убийц! Ведь вот перед вами классический образец вашего собственного чудовищного рукоделья! (С. Кондратов). Кроме то­го, в публицистической речи часто можно встретить раз­личного рода расчленения текста, т.е. такие конструкции, когда какая-нибудь структурная часть, будучи связана по смыслу с основным текстом, вычленяется ¾ позиционно и интонационно ¾ и располагается либо в препозиции (сегментация), либо в постпозиции (парцелляция): Земельная реформа ¾ какова ее цель?; Новые партии, фракции парламента и Советы ¾ кто из них сегодня сможет осуществлять власть таким образом, чтобы она была не декорацией и не декларацией, а реально влияла на улучшение нашей жизни?; На сегодняшний день в стране сложилась ситуация, когда нет такого товара, который не был бы в дефиците. Что привело к этому? Где выход?; Человек всегда был красив, если его имя звучало гордо. Когда был бойцом. Когда был открывателем. Когда дерзал. Когда не пасовал перед трудностями и не падал на колени перед бедой (из газет).

Для публицистического стиля (в отличие от научного и официально-делового) характерно частое использование ин­версивного порядка слов. Здесь активно применяется актуа­лизация логически значимых членов предложения: Новые формы хозяйствования предложили архангельские пред­приниматели совместно с руководством управления испра­вительно-трудовых учреждений. Исключения составляли предприятия добывающей промышленности; Прибывшие накануне посевной несколько вагонов с удобрениями бело­русских химиков сельчане вынуждены были в спешном порядке отправить назад ¾ в Солигорск; После прекращения военных действий в иракской столице обстановка посте­пенно нормализуется; Воюет армия с природой (из газет).

В стилистической системе современного русского язы­ка публицистический стиль занимает промежуточное по­ложение между разговорным, с одной стороны, и официально-деловым и научным ¾ с другой.

§4. Стиль художественной литературы

Вопрос о языке художественной литературы и его месте в системе функциональных стилей решается неоднозначно: одни исследователи (В.В. Виноградов, Р.А. Будагов, А.И. Ефи­мов, М.Н. Кожина, А.Н. Васильева, Б.Н. Головин) включа­ют в систему функциональных стилей особый художественный стиль, другие (Л.Ю. Максимов, К.А. Панфилов, ММ. Шанский, Д.Н. Шмелев, В.Д. Бондалетов) считают, что для этого нет оснований. В качестве аргументов против выделения стиля художественной литературы приводятся следующие: 1) язык художественной литературы не включается в понятие литературного языка; 2) он многостилен, незамкнут, не имеет специфических примет, которые были бы присущи языку художественной литературы в целом; 3) у языка художественной литературы особая, эстетическая функция, которая выражается в весьма специфическом использовании языковых средств.

Безусловно, язык художественной литературы и литературный язык ¾ понятия не тождественные. Взаимоотно­шения между ними довольно сложные. В языке художественной литературы наиболее полно и ярко отражаются лучшие качества литературного языка, это его образец, на который равняются в отборе и употреблении языковых средств. Вместе с тем язык художественной литературы во многих случаях выходит за пределы литературного языка в область языка национального, общенародного, используя все его стилистические ресурсы, от самых «низких» до са­мых «высоких». Он может включать в себя языковые черты и даже целые фрагменты различных функциональных сти­лей (научного, официально-делового, публицистического, разговорного). Однако это не «смешение» стилей, так как употребление языковых средств в художественной лите­ратуре обусловлено авторским замыслом и содержанием произведения, т.е. стилистически мотивировано. Элементы других стилей в художественном произведении использу­ются в эстетической функции, а не в той, которую они выполняют в стиле-источнике.

Нельзя не согласиться с мнением М.Н. Кожиной о том, что «выведение художественной речи за пределы функцио­нальных стилей обедняет наше представление о функциях языка. Если вывести художественную речь из числа функ­циональных стилей, но считать, что литературный язык существует во множестве функций, ¾ а этого отрицать нельзя, ¾ то получается, что эстетическая функция не явля­ется одной из функций языка. Использование языка в эстетической сфере ¾ одно из высших достижений литератур­ного языка, и от этого ни литературный язык не перестает быть таковым, попадая в художественное произведение, ни язык художественной литературы не перестает быть прояв­лением литературного языка»[17].

Язык художественной литературы, несмотря на стилистическую неоднородность, несмотря на то, что в нем ярко проявляется авторская индивидуальность, все же отличается рядом специфических особенностей, позволяющих отграничить художественную речь от любого другого стиля.

Особенности языка художественной литературы в целом определяются несколькими факторами. Ему присуща широкая метафоричность, образность языковых единиц почти всех уровней, наблюдается использование синонимов всех типов, многозначности, разных стилевых пластов лексики. «Все средства, в том числе нейтральные, призваны служить здесь выражению системы образов, поэтической мысли художника»[18]. В художественном стиле (по сравнению с другими функциональными стилями) существуют свои законы восприятия слова. Значение слова в большей степе­ни определяется целевой установкой автора, жанровыми и композиционными особенностями того художественного произведения, элементом которого является это слово: во-первых, оно в контексте данного литературного произведе­ния может приобретать художественную многозначность, не зафиксированную в словарях, во-вторых, сохраняет свою связь с идейно-эстетической системой этого произведения и оценивается нами как прекрасное или безобразное, возвышенное или низменное, трагическое или комическое:

Где ты, звезда моя заветная,

Венец небесной красоты?

Очарованье безответное

Снегов и лунной высоты?

Где молодость, простая, чистая,

В кругу любимом и родном,

И старый дом, и ель смолистая

В сугробах белых под окном?

Пылай, играй стоцветной силою,

Неугасимая звезда,

Над дальнею моей могилою,

Забытой богом навсегда!

В этих строках стихотворения И.А. Бунина «Сириус» читателя привлекает не только содержание текста, но и образность, дополнительные смысловые оттенки слов, неожи­данные эпитеты, метафоры, перифразы, найденные автором. В обращении к заветной звезде юности ¾ Сириусу ¾ поэт оплакал невозвратимость прошлого, несбывшиеся надежды на жизнь «в кругу любимом и родном».

Знакомое всем слово звезда, пройдя через творческое сознание художника, в структуре художественного произведения приобрело совершенно новые качества.

Структуре художественного произведения свойственна многоплановость. Исследователи заметили, что изобразитель­но выразительные языковые средства находятся в прямой зависимости прежде всего от функционально-смысловых типов речи ¾ описания, повествования, рассуждения: в ху­дожественном тексте изображение портретов героев и их рассуждения передаются разными лексическими и синтак­сическими средствами. Исследования М.М. Бахтина[19] пока­зали, что прозаическое произведение по самой своей сути диалогично: в нем звучат голоса автора и персонажей, ко­торые необычайно сложно соотносятся друг с другом. Поэтому для лингвистов принципиально важным становится рассмотрение того, какими способами изображается речь героев и как происходит взаимодействие ее с речью пове­ствователя. В прямой зависимости от противопоставления речи героев авторской находится стилистическое использо­вание в тексте элементов разговорного, официально-дело­вого и научного стилей. Таким образом, создается особая языковая структура, включающая иногда целые фрагменты различных функциональных стилей. В структуре художест­венного произведения обычно выделяется авторская речь, прямая, несобственно-авторская и несобственно-прямая[20].

В прямой речи наиболее активно проявляется разговор­ный стиль. Авторская речь, отражающая внешнюю по от­ношению к автору действительность, строится с преобла­данием книжно-письменных элементов. В несобственно-авторской и несобственно-прямой речи в различных про­порциях сочетаются собственно авторская речь и речь персонажей. Кроме того, существующие в художественной ли­тературе многочисленные стилистические разновидности во многом объясняются и выделением в рамках стиля художе­ственной литературы трех подстилей: прозаического, по­этического, драматургического. Таким образом, ни в каком другом функциональном стиле не наблюдается подобного глубокого взаимодействия всех стилистических ресурсов. Однако в рамках художественного произведения используются лишь отдельные элементы других стилей, большая же их часть не получает здесь широкого отражения. К тому же, в художественной речи такие элементы функциониру­ют в особой, эстетической, функции, подчиняясь закону эстетической организации содержания и формы.

В других стилевых системах эстетическая функция не имеет такого большого удельного веса, не развивает каче­ственного своеобразия, типичного для нее в системе худо­жественного произведения. Коммуникативная функция стиля художественной литературы проявляется в том, что ин­формация о художественном мире произведения сливается с информацией о мире действительности. Эстетическая (иначе ¾ художественная) функция тесно взаимодействует с коммуникативной, и это взаимодействие приводит к тому, что в языке художественного произведения слово не только передает какое-то содержание, смысл, но и эмоционально воздействует на читателя: вызывая у него определенные мысли, представления, оно делает читателя сопереживателем и в какой-то мере соучастником списываемых событий.

Благодаря эстетической функции, связанной с конкрет­но-чувственным восприятием действительности, в художе­ственной речи употребляются такие типы слов, форм и конструкций, в которых проявляется категория конкретно­сти. По данным М.Н. Кожиной, абстрактные и конкретные речевые формы в научной речи составляют 76% и 24%, в художественной ¾ 30% и 70% ¾ как видим, данные диа­метрально противоположные.

В стиле художественной литературы употребительны все формы лица и все личные местоимения; последние указывают обычно на лицо или на конкретный предмет, а не ни абстрактные понятия, как в научном стиле. Активизи­руются здесь и переносные употребления слов как наибо­лее конкретные. В художественной речи неопределенно-личных форм глагола, как более обобщенных, в три раза меньше, чем в научной, и в девять раз меньше, чем в офи­циально-деловой[21].

В стиле художественной литературы замечена низкая частотность употребления слов среднего рода с отвлечен­ным значением и высокая частотность конкретных сущест­вительных мужского и женского рода. Абстрактные слова приобретают конкретно-образное значение (в результате метафоризации). Присущая художественной речи динамика (в отличие от статики, признаковости научной и официаль­но-деловой) проявляется в высокой частотности употреб­ления глаголов: известно, что частота их почти в два раза выше, чем в научной, и в три ¾ чем в официально-деловой речи. Вот, например, фрагмент текста романа Ю. Бонда­рева «Игра»: Он срубил в лесу елку, принес ее вместе с металлическим духом снега, сплошь завьюженную, и Ольга стала наряжать ее нарезанными из остатков обоев гирляндами, он же мешал ей, топтался поза­ди, острил, советовал, видел ее наклоненную глад­ко причесанную голову, тугой узел волос на затылке и то и дело брал ее за плечи, поворачивал к себе[22].

Эмоциональность и экспрессивность стиля художест­венной литературы создается при помощи единиц почти всех уровней языковой системы. Например, на синтаксиче­ском уровне широко применяются такие две разновидности собственно изобразительного синтаксиса: 1) интонационно-смысловое выделение и ритмомелодическая организация участков текста (восклицания, возгласы, вопросы; сегмен­тация; инверсия; синтаксические параллелизмы; перечис­ления, повторы, присоединения; разрыв или обрыв синтак­сического движения) и 2) средства синтаксической харак­терологии (воспроизведение устно-разговорной речи, сти­лизация, пародирование)[23].

В языке художественной литературы немало и «нелите­ратурных» употреблений, т.е. в отдельных случаях язык художественной литературы может выходить за пределы норм литературного языка. Проявляется это прежде всего в том, что в рамках художественного произведения писатель имеет право употреблять такие формы, которых нет в современном русском литературном языке и не было в его истории[24]. Например:

Приедь, умоляю, п р и е х а й !

А то ¾ самолетом п р и л е т ь ,

Чтоб нам не явилась помехой

Какая-нибудь гололедь.

(Лит. газ.)

Или: И наполняешь тишь полей такой рыдалистою дрожью неотлетевших журавлей (С. Есенин). У Л. Мар­тынова встречаем слово луноночь, у А. Вознесенского ¾ свистопал, осенебри, у А. Солженицына ¾ сухмень, удоволеннный, сузелень и т.д. Таким образом, автор художественного произведения может использовать и потенциальные возможности языка, создавая неологизмы (в широком смысле). Выходя за рамки литературного языка, художественная речь может включать в себя (в известных пределах) диалектизмы: От деревни Новое Раменье до починка через поскотины считалось километров пятнадцать; Среди моховых кочек, близ мочажин, поросших осокой, стоят mам окопанные столбики; На самой окраине Коршунова, неподалеку от шоссе, на песчаном взлобке стоит сосна (И Тендряков), жаргонизмы: Ты, Степа, фраер чистей­шей воды, как слеза; Когда такую хазу засвечивают, то на дело ведут...; Не бренчи нервами; А для Якова Шуршикова жизнь человека ¾ плюнуть и забыть, кокнуть пером, амба и ша (Н. Леонов), профессионализмы и другие внелитературные элементы.

Употребление языковых средств в художественной ли­тературе в конечном итоге подчинено авторскому замыслу, содержанию произведения, созданию образа и воздействию через него на адресата. Писатели в своих произведениях исходят прежде всего из того, чтобы верно передать мысль, чувство, правдиво раскрыть духовный мир героя, реалистически воссоздать язык и образ. Авторскому замыслу, стремлению к художественной правде подчиняются не только нормативные факты языка, но и отклонения от общелитературных норм. «Язык художественной литературы» со свойственной ему «установкой на выражение», ¾ подчеркивал В.В. Виноградов, ¾ имеет законное право на де­формацию, на нарушение общелитературных норм»[25]. Од­нако всякое отклонение от нормы должно быть оправдано целевой установкой автора, контекстом произведения, употребление того или иного языкового средства в художественной литературе должно быть эстетически мотивировано. Если языковые элементы, находящиеся за пределами литературного языка, выполняют определенную функциональную нагрузку, их употребление в словесной ткани художественного произведения вполне можно оправдать.

Широта охвата художественной речью средств общенародного языка настолько велика, что позволяет утверждать мысль о принципиальной потенциальной возможности включения в стиль художественной литературы всех существующих языковых средств (правда, определенным образом соединенных).

Перечисленные факты свидетельствуют о том, что стиль художественной литературы обладает рядом особенностей, позволяющих ему занять в системе функциональных стилей русского языка свое, особое, место.

§5. Разговорный стиль

Разговорный стиль[26] как одна из разновидностей литера­турного языка обслуживает сферу непринужденного обще­ния людей в быту, в семье, а также сферу неофициальных отношений на производстве, в учреждениях и т.д.

Основной формой реализации разговорного стиля явля­ется устная речь, хотя он может проявляться и в письмен­ной форме (неофициальные дружеские письма, записки на бытовые темы, дневниковые записи, реплики персонажей в пьесах, в отдельных жанрах художественной и публицистической литературы). В таких случаях фиксируются осо­бенности устной формы речи[27].

Основными экстралингвистическими признаками, обу­словливающими формирование разговорного стиля, являют­ся: непринужденность (что возможно лишь при неофици­альных отношениях между говорящими и при отсутствии установки на сообщение, имеющее официальный характер), непосредственность и неподготовленность общения. В раз­говоре непосредственно участвуют и отправитель речи, и ее получатель, часто меняясь при этом ролями, соотноше­ния между ними устанавливаются в самом акте речи. Такая речь не может быть предварительно обдумана, непосредственное участие адресанта и адресата обусловливает ее преимущественно диалогический характер, хотя возможен и монолог.

Монолог в разговорном стиле представляет собой фор­му непринужденного рассказа о каких-либо событиях, о чем-то увиденном, прочитанном или услышанном и адре­суется конкретному слушателю (слушателям), с которым говорящий должен установить контакт. Слушатель, естест­венно, реагирует на рассказ, выражая согласие, несогласие, удивление, возмущение и т.д. или спрашивая о чем-то говорящего. Поэтому монолог в разговорной речи не на­столько отчетливо противопоставляется диалогу, как в письменной.

Характерной особенностью разговорной речи является эмоциональность, экспрессивность, оценочная реакция. Так, на вопрос Написали! вместо Нет, не написали обычно сле­дуют эмоционально-экспрессивные ответы типа Где там написали! или Прямо ¾ написали!; Куда там написали!; Так и написали!; Легко сказать ¾ написали! и т.п.

Большую роль в разговорной речи играет обстановка речевого общения, ситуация, а также невербальные средст­ва коммуникации (жесты, мимика, характер взаимоотноше­ний собеседников и т.д.).

С экстралингвистическими чертами разговорного стиля связаны такие его наиболее общие языковые особенности, как стандартность, стереотипность использования языковых средств, их неполноструктурная оформленность на синтак­сическом, фонетическом и морфологическом уровнях, пре­рывистость и непоследовательность речи с логической точ­ки зрения, ослабленность синтаксических связей между частями высказывания или их неоформленность, разрывы предложения разного рода вставками, повторы слов и пред­ложений, широкое употребление языковых средств с ярко выраженной эмоционально-экспрессивной окраской, актив­ность языковых единиц конкретного значения и пассивность единиц с отвлеченно-обобщенным значением.

Разговорная речь имеет свои нормы, не совпадающие во многих случаях с нормами книжной речи, зафиксированными в словарях, справочниках, грамматиках (кодифи­цированными). Нормы разговорной речи, в отличие от книжных, устанавливаются узусом (обычаем) и никем соз­нательно не поддерживаются. Однако носители языка чувствуют их и любое немотивированное отступление от них воспринимают как ошибку. Это и позволило исследователям (О.Б. Сиротининой, А.Н. Васильевой, Н.Ю. Шведовой, О.А. Лаптевой и др.) утверждать, что современная русская разговорная речь нормированная, хотя нормы в ней довольно своеобразны. В разговорной речи для выражения сходного содержания в типичных и повторяющихся ситуа­циях создаются готовые конструкции, устойчивые оборо­ты, разного рода речевые клише (формулы приветствия, прощания, обращения, извинения, благодарности и т.д.). Эти готовые, стандартизированные речевые средства автомати­чески воспроизводятся и способствуют упрочению норма­тивного характера разговорной речи, что и является отли­чительной чертой ее нормы. Однако спонтанность речевого общения, отсутствие предварительного обдумывания, ис­пользование невербальных средств коммуникации и кон­кретность речевой ситуации приводят к ослаблению норм.

Таким образом, в разговорном стиле сосуществуют ус­тойчивые речевые стандарты, воспроизводимые в типичных и повторяющихся ситуациях, и общелитературные речевые явления, которые могут подвергаться различным смещениям. Эти два обстоятельства и определяют специфику норм разговорного стиля: в силу использования стандартных речевых средств и приемов нормы разговорного стиля, с одной стороны, характеризуются более высокой степенью обязательности по сравнению с нормами других стилей, где не исключается синонимия, свободное маневрирование с набором допустимых речевых средств. А с другой ¾ общелитературные речевые явления, свойственные разговор­ному стилю, могут в большей мере, чем в других стилях, подвергаться различным смещениям.

В разговорном стиле, по сравнению с научным и офи­циально-деловым, значительно выше удельный вес нейтральной лексики. Ряд стилистически нейтральных слов употребляется в переносных значениях, специфичных имен­но для данного стиля. Например, стилистически нейтраль­ный глагол отрезать (‘отделить что-либо, часть чего-ли­бо’) в разговорном стиле употребляется в значении ‘резко ответить, желая прекратить разговор’ (Сказал ¾ отрезал и больше не повторял), лететь (‘передвигаться, перемещаться по воздуху с помощью крыльев’) ¾ в значении ‘ломаться, портиться’ (Полетел двигатель внутреннего сгорания). См. также: свалить (‘переложить вину, ответственность на кого-либо’), подбросить (‘дать, доставить’), поставить (‘назначить на какую-либо должность’), снять (‘уволить с должности’) и др.

Широко используется лексика бытового содержания: жадничать, тормошить, мигом, крошечный, невдомек, по­делом, потихоньку, электричка, картошка, чашка, солон­ка, метелка, щетка, тарелка и т.п.

Распространено в рассматриваемом стиле употребление слов с конкретным значением и ограничено с абстрактным; нехарактерно использование терминов, иноязычных слов, еще не ставших общеупотребительными. Активны автор­ские неологизмы (окказионализмы), развита полисемия и синонимия, причем распространена ситуативная синонимия. Характерной особенностью лексической системы разговор­ного стиля является богатство эмоционально-экспрессив­ной лексики и фразеологии (трудяга, дармоед, старикан, глупыш; дурочка, вихрастый, наводить тень на плетень, брать за горло, лезть в бутылку, брать измором).

Фразеологизмы в разговорной речи часто переосмысляются, изменяют форму, активны процессы контаминации и комического обновления фраземы. Слово с фразеологи­чески обусловленным значением может употребляться как самостоятельное, сохраняя при этом значение целого фра­зеологизма: не суйся ¾ соваться ¾ совать нос не в свое де­ло, сорвалось ¾ сорваться с языка. В этом находит выраже­ние закон экономии речевых средств и принцип неполноструктурности. Особую разновидность разговорной фра­зеологии составляют стандартные выражения, привычные формулы речевого этикета типа Как дела?; Доброе утро!; Будьте любезны!; Благодарю за внимание; Прошу проще­ния и т.п.

Употребление нелитературной лексики (жаргонизмов, вульгаризмов, грубых и бранных слов и т.д.) ¾ это не нор­мативное явление разговорного стиля, а скорее нарушение норм, так же, как и злоупотребление книжной лексикой, придающей разговорной речи искусственный характер.

Экспрессивность и оценочность проявляются и в облас­ти словообразования. Весьма продуктивны образования с суффиксами субъективной оценки со значением ласкательности, уменьшительности, пренебрежения, (не)одобрения, иронии и др. (доченька, дочушка, дочка, ручища, злющий, большущий). Активны образования слов при помощи аффик­сов, придающих разговорный или просторечный оттенок. Сюда относятся существительные с суффиксами -ак(-як): слабак, добряк; -к-а: печка, стенка; -ш-а: кассирша, сек­ретарша; -ан(-ян); старикан, смутьян; -ун: хвастун, гово­рун; -ыш: крепыш, малыш; -л-а: воображала, воротила; отн-я: беготня, толкотня; прилагательные с суффиксами ущ(-ющ): большущий, худющий; с приставкой пре-: пре­добрый, пренеприятный; глаголы преффиксально-суффиксального образования: похаживать, разгуливать, пригова­ривать, нашептывать; глаголы на -ничать: модничать, гримасничать, бродяжничать, столярничать; на (-а)-нуть: толкануть, ругнуть, пугнуть, буркнуть, ахнуть. Разговор­ной речи в большей степени, чем книжной, свойственно использование многоприставочных глагольных образований (переизбрать, попридержать, поразмыслить, повыбрасы­вать). Употребляются приставочно-возвратные глаголы с яркой эмоционально-оценочной и образной экспрессией (набегаться, наработаться, договориться, додуматься), усложненные приставочно-возвратные образования (попринарядиться, понавыдумывать, поразговориться).

Для усиления экспрессии используется удвоение слов, иногда с префиксацией (большой-большой, белая-белая, быстро-быстро, маленький-премаленький, высокий-превысокий). Характерна тенденция к сокращению наименований, замене неоднословных наименований однословными (зачетная книжка ¾ зачетка, десятилетняя школа ¾ десятилетка, мореходное училище ¾ мореходка, хирургическое отделе­ние ¾ хирургия, специалист по глазным болезням ¾ глазник, больной шизофренией ¾ шизофреник). Широко использу­ются метонимические наименования (Сегодня состоится заседание профбюро ¾ Сегодня профбюро; Словарь русско­го языка, составленный С.И. Ожеговым ¾ Ожегов).

В области морфологии можно отметить, во-первых, грамматические формы, которые функционируют преиму­щественно в разговорном стиле, а во-вторых, употреби­тельность стилистически не маркированных грамматических категорий, их соотношение здесь иное по сравнению с другими функциональными стилями. Для данного стиля харак­терны формы на -а в именительном падеже множественно­го числа, там, где в книжных стилях нормативной является форма на -ы (бункера, крейсера, прожектора, инструкто­ра), формы на -у в родительном и предложном падежах (килограмм сахару, стакан чаю, гроздь винограду, в цеху, в отпуску); нулевая флексия в родительном падеже множе­ственного числа (пять грамм, десять килограмм, кило­грамм помидор, сравни книжн.: граммов, килограммов, по­мидоров).

Специфично количественное распределение падежных форм имен существительных: на первом месте по употре­бительности стоит именительный падеж, редко употребля­ется родительный со значением сравнения, качественной характеристики; не употребителен творительный со значе­нием субъекта действия.

Используются притяжательные прилагательные, синони­мичные формам косвенных падежей имен существитель­ных: пушкинские поэмы (поэмы Пушкина), бригадирова се­стра (сестра бригадира), Катин брат (брат Кати). В предикативной функции обычно употребляется не краткая форма прилагательного, а полная: Женщина была немного­словная; Выводы бесспорные (сравни книжн.: Настоящая мудрость немногословна; Выводы бесспорны). Краткие формы прилагательных активны лишь в усилительных кон­струкциях, где они характеризуются ярко выраженной экс­прессивной окраской: Ну и хитер!; Больно уж она проста; Плохи твои дела!

Одна из характерных особенностей разговорной речи ¾ широкое использование местоимений, не только заменяю­щих существительные и прилагательные, но и употреб­ляющихся без опоры на контекст. Например, местоимение такой может обозначать положительное качество или слу­жить усилителем (Она такая женщина! ¾ прекрасная, ве­ликолепная, умная; Такая красота кругом!). Местоимение в сочетании с инфинитивом может заменить наименование предмета, т.е. исключить существительное. Например: Дай чем написать; Принеси что почитать; У тебя есть чем писать?; Возьми чего поесть. За счет использования ме­стоимений в разговорной речи ¾ снижается частотность употребления имен существительных и прилагательных. Незначительная частотность последних в разговорной речи связана также и с тем, что предметы и их признаки видны или известны собеседникам.

В разговорном стиле глаголы преобладают над существительными. Активность личных форм глагола возрастает за счет пассивности отглагольных существительных, а так­же причастий и деепричастий, почти не употребляющихся в разговорной речи. Из форм причастий активна только краткая форма страдательного причастия прошедшего вре­мени среднего рода единственного числа (написано, накурено, перепахано, сделано, сказано). Значительно количе­ство адъективированных причастий (знающий специалист, работящий человек, раненый солдат, рваный сапог, жаре­ная картошка). Яркой приметой разговорной речи является употребление глаголов многократного и однократного действия (читывал, сиживал, хаживал, крутанул, стеганул, долбанул), а также глаголов со значением ультрамгновенного действия (стук, бряк, прыг, скок, трах, шась).

Непосредственность и неподготовленность высказывания, ситуация речевого общения и другие характерные черты разговорного стиля особенно сказываются на его синтаксическом строе. На синтаксическом уровне более ак­тивно, чем на других уровнях языковой системы, проявля­ется неполноструктурность выражения смысла языковыми средствами. Неполнота конструкций, эллиптичность ¾ это одно из средств речевой экономии и одно из наиболее яр­ких отличий разговорной речи от других разновидностей литературного языка. Так как разговорный стиль обычно реализуется в условиях непосредственного общения, все, что дано обстановкой или вытекает из того, что было из­вестно собеседникам еще раньше, опускается из речи. A.M. Пешковский, характеризуя разговорную речь, писал: «Мы всегда не договариваем своих мыслей, опуская из речи все, что дано обстановкой или предыдущим опы­том разговаривающих. Так, за столом мы спрашиваем: «Вы кофе или чай?»; встретив знакомого, спрашиваем: «Ты ку­да?»; услышав надоевшую музыку, говорим: «Опять!»; пред­лагая воды, скажем: «Кипяченая, не беспокойтесь!», видя, что перо у собеседника не пишет, скажем: «А вы каранда­шом!» и т.п.»[28]

В разговорном синтаксисе преобладают простые пред­ложения, причем в них часто отсутствует глагол-сказуемое, что придает высказыванию динамичность. В одних случаях высказывания понятны вне ситуации и контекста, что сви­детельствует о их языковой системности (Я в кино; Он в общежитие; Мне бы билет; Завтра в театр), в других ¾ отсутствующий глагол-сказуемое подсказывается ситуацией: (на почте) ¾ Пожалуйста, конверт с маркой (дайте). Употребляются слова-предложения (утвердительные, отри­цательные, побудительные): ¾ Купишь билет? ¾ Обязатель­но; Можешь принести книгу? ¾ Разумеется; ¾ Прочитал заметку? ¾ Нет еще; ¾ Приготовились! Марш! Только раз­говорной речи свойственно употребление специальных слов и соответствующих предложений, выражающих согласие или несогласие (Да; Нет; Разумеется; Конечно), нередко они повторяются (¾ Поедем в лес? ¾ Да, да!; ¾ Вы покупае­те эту книгу? ¾ Нет, нет).

Из сложных предложений в данном стиле активнее сложносочиненные и бессоюзные. Последние часто носят ярко выраженную разговорную окраску, а поэтому не употребительны в книжной речи (Приедешь ¾ позвони; Есть люди ¾ себя не жалеют). Неподготовленность высказывания, отсутствие возможности предварительно проду­мать фразу препятствуют использованию в разговорном стиле сложных синтаксических конструкций. Эмоциональ­ностью и экспрессивностью разговорной речи обусловлено широкое использование вопросительных и восклицатель­ных предложений (Неужели ты не смотрел этот фильм? Хочешь посмотреть? Идем сейчас в «Октябрь», Ну что ты сидишь дома! В такую погоду!). Активны междомет­ные фразы (Как бы не так!; Да ну!; Ну да?; Еще бы!; Ой ли?; Ух ты!); используются присоединительные конструк­ции (Завод хорошо оборудован. По последнему слову тех­ники; Хороший он человек. К тому же и веселый).

Основным показателем синтаксических отношений в разговорной речи является интонация и порядок слов, в то время как морфологические средства связи ¾ передача синтаксических значений с помощью форм слова ¾ ослаблены. Интонация, тесно связанная с темпом речи, тоном, мелодией, тембром голоса, паузами, логическими ударениями и т.д., в разговорном стиле несет огромную смысловую, мо­дальную и эмоционально-экспрессивную нагрузку, прида­вая речи естественность, непринужденность, живость, выразительность. Она восполняет то, что недосказано, способствует усилению эмоциональности, является главным средством выражения актуального членения. Тема высказывания выделяется с помощью логического ударения, поэтому элемент, выступающий в качестве ремы, может быть расположен в любом месте. Например, цель поездки можно уточнить с помощью вопросов: Вы едете в Москву в командировку? ¾ Вы в командировку едете в Москву? ¾ В командировку вы едете в Москву? ¾ Вы едете в командировку в Москву? Обстоятельство (в командировку) может занимать разную позицию в высказывании, так как оно выделяется логическим ударением. Выделение ремы с помощью интонации позволяет употреблять вопросительные слова где, когда, зачем, почему и др. не только в начале высказыва­ния, но и в любой другой позиции (Когда поедешь в Моск­ву? — В Москву когда поедешь? ¾ В Москву поедешь ко­гда?). Типичная черта разговорного синтаксиса ¾ интона­ционное разделение темы и ремы и оформление их в само­стоятельные фразы (— Как пройти к цирку? ¾ К цирку? Направо; Сколько стоит эта книга? ¾ Эта? Пятьдесят тысяч).

Порядок слов в разговорной речи, не являясь основным средством выражения актуального членения, обладает вы­сокой вариативностью. Он более свободный, чем в книж­ных стилях, но все же играет определенную роль в выраже­нии актуального членения: наиболее важный, существенный элемент, имеющий главное значение в сообщении, обычно помещается в начало высказывания: Снег сильный с утра был; Странный он; Пушистая была елочка; Побыстрее надо бегать. Часто на первое место выдвигается существи­тельное в именительном падеже, так как оно служит сред­ством актуализации: Вокзал, где выходить?; Торговый центр, как пройти?; Книга тут лежала, не видали?; Сумка красная, покажите, пожалуйста!

В целях экспрессивного выделения нередко сложнопод­чиненное предложение начинается с придаточной части в тех случаях, когда в других стилях нормой является ее пост­позиция. Например: Что делать ¾ не знаю; Что не испу­гался ¾ молодец; Кто смелый ¾ выходи.

Одновременность обдумывания и произнесения речи при непосредственном общении приводит к частым перестрой­кам фразы на ходу. При этом предложения то обрываются, то следуют дополнения к ним, то меняется их синтаксиче­ская структура: Но я не вижу особенных причин так уж сильно волноваться... хотя, впрочем...; Котика они купили недавно. Миленький такой и т.п.

Таблица дифференциальных признаков функциональных стилей

Раздел II

КУЛЬТУРА РЕЧИ

ВВЕДЕНИЕ

§1. Предмет и задачи культуры речи

Термин «культура речи» многозначен. Во-первых, его можно понимать в широком смысле, и тогда он имеет си­ноним «культура языка» (в этом случае подразумеваются образцовые тексты письменности и потенциальные свойст­ва языковой системы в целом). Во-вторых, в узком смысле, культура речи ¾ это конкретная реализация языковых свойств и возможностей в условиях повседневного, устного и письменного, общения. В-третьих, культурой речи назы­вают самостоятельную лингвистическую науку[29].

Л.И. Скворцов дает такое определение: «Культура речи ¾ владение нормами устного и письменного литератур­ного языка (правилами произношения, ударения, грамма­тики, словоупотребления и др.), а также умение использо­вать выразительные языковые средства в разных условиях общения в соответствии с целями и содержанием речи»[30]. В лингвистической литературе традиционно принято говорить о двух ступенях освоения литературного языка: 1) правиль­ности речи и 2) речевом мастерстве.

Правильность, как одно из основных коммуникативных качеств речи, предполагает соблюдение норм на всех рече­вых уровнях. Оценки различных способов языкового вы­ражения при этом определенны и категоричны: правильно / неправильно, допустимо / недопустимо, допустимо то и дру­гое и т.п. Например:

Недопустимо

Свое временное нахождение в ночлежке он связывает с тем, что ру­ки ему связывает жена. Решив увидеть небо, он плюхается с камня на камень, но, расшибившись, заключает, что небо не стоит жертв.

Речевое мастерство предполагает не только следование нормам, но и умение выбрать из сосуществующих вариан­тов наиболее точный в смысловом отношении, стилистиче­ски уместный, выразительный, доходчивый. Оценки вари­антов при этом такие: лучше, хуже, вернее, яснее, точнее и т.п. Вот для сравнения две редакции рассказа А.П. Чехова «Шуточка»:

Как видим, великий мастер языка А.П. Чехов в 1900 г. внес некоторые исправления в текст. Так, слово попахи­вать, зафиксированное в русском языке в значении ‘изда­вать легкий запах, преимущественно дурной’, заменено дру­гим (не имеющим дополнительных оттенков, коннотаций) ¾ пахнет, просторечные слова сковырнемся и ко всем чер­тям ¾ нейтральными элементами; в последнем примере мы видим, что автор избавился от плеоназма.

Культура речи предполагает достаточно высокий уро­вень общей культуры человека, культуру его мышления, знание языка.

Культура речи как лингвистическая наука, изучает со­вокупность и систему коммуникативных качеств. Предме­том ее изучения является теоретическое обоснование и опи­сание речевой культуры во всей совокупности и системе ее коммуникативных качеств. Понятие «коммуникативное ка­чество» ¾ это основное теоретическое понятие учения о культуре речи. Под коммуникативными качествами речи понимаются такие ее особенности, объективные свойства, которые оптимально обеспечивают потребности общения и свидетельствуют о высокой речевой культуре, ее совершен­стве. Уже в античные времена были выделены и охаракте­ризованы многие из тех качеств («достоинств речи»), о ко­торых на протяжении ряда веков говорили писатели, лин­гвисты, специалисты по стилистике и культуре речи, на­пример чистота, ясность, краткость, уместность и красота.

В настоящем пособии принята классификация, разрабо­танная профессором Б.Н. Головиным, в которой в качестве основных особенностей речи выделяются правильность, точность, чистота, логичность, богатство, выразительность и уместность[31].

Поскольку коммуникативные качества речи необходи­мы для того, чтобы как можно лучше воздействовать на ад­ресата, то можно считать, что предметом речевой культуры является подвижная языковая структура речи в ее комму­никативном воздействии.

До начала 60-х гг. основным критерием культуры речи оставался критерий литературно-языковой правильности, т.е. главной задачей было описание литературно-языковой нормы, ее закономерностей, путей складывания и овладе­ния ею.

Новый этап развития культуры речи начался в связи с возникновением функциональной стилистики (описанием стилей как подсистем языка, изучением дифференцирован­ных стилистических норм). В качестве основного критерия культуры речи признан критерий стилистического соответ­ствия и коммуникативной целесообразности. В науке все более последовательно утверждается функциональное на­правление: «...актуальный центр проблематики культуры речи естественно перемещается из области языковой нор­мативности в область функционально-коммуникативной оптимальности»[32].

Таким образом, культурой речи решается много инте­ресных проблем теоретического характера: нормализация и кодификация (на всех уровнях литературного языка), стилевая дифференциация языка ¾ речи; языковая политика и культура речи, культура речи и двуязычие, общенацио­нальное и индивидуальное в речи, взаимодействие литера­турных и внелитературных элементов (просторечных, диа­лектных, жаргонных) и др.

Однако культура речи ¾ это не только теоретическая, но и практическая дисциплина. С практическим ее аспектом связана методика преподавания языка в вузе и средней школе, создание различных ортологических словарей, справоч­ников, пособий по культуре речи, пропаганда норм литера­турной речи с учетом функционального аспекта и т.д.

Культурноречевые исследования ведутся с помощью определенных методов, получивших широкое распростра­нение в лингвистике. Это, прежде всего, метод непосредственного наблюдения за речевыми и языковыми фактами: исследователи собирают и обрабатывают языковой матери­ал, затем делают на основании полученных данных теоретические и практические выводы. Еще одним методом, часто применяемым в исследованиях по культуре речи, яв­ляется метод анкетного опроса (или анкетирование), кото­рый позволяет проводить массовые исследования.

В 70-е гг. при изучении культурноречевых проблем ши­роко используется статистический метод, с помощью кото­рого получены интересные результаты. Он и остается во многом определяющим в решении вопросов нормализации и кодификации тех или иных языковых (речевых) явлений. Статистический метод развивается и совершенствуется. Свидетельством его действенности и эффективности явил­ся, в частности, выход в свет ряда частотных словарей: Словарь языка Пушкина /Под ред. В.В. Виноградова (М., 1956¾1961); Частотный словарь общенаучной лексики /Под ред. Е.М. Степановой (М., 1970); Полякова Г.П., Солганик Г.Я. Частотный словарь языка газет (М., 1971), Граудина Л.К., Ицкович В.А., Катлинская Л.П. Грамматическая правильность русской речи (М., 1976), Можейко Н.С., Суп­рун А.Е. Частотны слоÿнiк беларускай мовы и др.

Культура речи как наука продолжает активно развивать­ся: более четко определяются ее границы, углубляется со­держание, уточняется терминология, разрабатываются но­вые методы исследования.

§2. Культура речи и другие науки

Учение о культуре речи тесно связано с другими наука­ми ¾ лингвистическими и нелингвистическими.

Среди лингвистических наук ¾ это прежде всего курс современного русского языка, являющийся базой для син­хронного изучения норм литературного языка на всех его уровнях. Опираясь на сведения данного курса, культура ре­чи имеет дело с системой орфоэпических, акцентологических, грамматических и других норм, с их вариантностью, соблюдением, колебаниями и нарушениями в речи, с усло­виями, поддерживающими и ослабляющими эту систему. Одна из задач культуры речи ¾ научить дифференцировать языковые единицы в зависимости от их соответствия / не­соответствия нормам литературного языка.

Очевидна связь культуры речи с лексикологией и сема­сиологией. Такие коммуникативные качества речи, как точность и логичность, не могут реализоваться без после­довательного описания лексических значений слов, их со­отнесенности «с миром вещей и миром идей» (Б.Н. Голо­вин). Лексическими значениями слов обосновывается их семантическая, смысловая сочетаемость, которая прямо со­относится с точностью и логичностью речи.

Показывать исторические изменения тех или иных спо­собов языкового выражения, тенденции их развития помо­гают историческая грамматика и история русского литера­турного языка.

Диалектология предлагает носителям языка широкий выбор разнообразных средств языкового выражения из мно­гочисленных говоров, из неисчерпаемых источников народ­ной речи.

Особенно тесное взаимодействие культуры речи с лек­сикографией. Создан ряд ортологических, специальных словарей и пособий по культурноречевой проблематике: Правильность русской речи: Словарь-справочник. 2-е изд. (М., 1965); Трудные случаи употребления однокоренных слов русского языка (М., 1968), Краткий словарь трудностей (М., 1968), Трудности русского языка: Словарь-справочник жур­налиста, 2-е изд. (М., 1981), Трудности словоупотребления и варианты норм русского языка (Л., 1974); Грамматиче­ская правильность русской речи (М., 1976); Словарь труд­ностей русского языка (М., 1984)[33] и др.

Тесная взаимосвязь существует между культурой речи и стилистикой. В отличие от других лингвистических наук, изучающих строй языка, культура речи и стилистика изу­чают функционирование языковых средств, дают оценку качественной стороны их употребления в речи.

Стилистика, определяя целесообразность употребления языковых элементов в той или иной сфере общения в соответствии с темой высказывания, ситуацией и целью обще­ния, опирается на нормы литературного языка. Культура ре­чи, в свою очередь, определяя нормы литературного языка, опирается на функциональную стилистику, учитывая зако­номерности функционирования языковых средств в различ­ных стилях. Культура речи, таким образом, предполагает владение функциональными стилями. По справедливому замечанию Б.Н. Головина, «культуры речи нет без умения пользоваться стилями языка и создавать и пересоздавать стили речи»[34].

На функционально-стилевую дифференциацию языка, характеристику функциональных стилей опирается систем­ное описание коммуникативных качеств речи. Закономер­ности отбора и организации языковых средств в каждом стиле, оказывают воздействие на коммуникативные качест­ва, создают их стилевые варианты. Сравни, например, точ­ность речи в официально-деловом стиле (здесь она предпо­лагает семантическую однозначность, абсолютное исключе­ние разночтений) и точность художественной речи, пони­маемую прежде всего как верность образу и определяемую в первую очередь целевой установкой автора на создание образа. Одними стилями речевые качества (к примеру, точ­ность, логичность или выразительность) поддерживаются, усиливаются, культивируются, другими ¾ ослабляются, раз­мываются.

В лингвистике популярной стала мысль о том, что куль­тура речи шире и глубже стилистики, она включает в себя стилистику, но: 1) в аксиологическом аспекте, в плане удов­летворения той или иной речью речестилистических крите­риев; 2) оценивает саму «стилистическую правильность», внешнюю речестилистическую целесообразность с позиции оценки качества содержания данного речевого произведе­ния (поступка) и качества коммуникативных намерений участников общения, 3) предмет культуры речи шире: он включает речевые виды и разновидности, непосредственно не входящие в сферу стилистики (слухи и сплетни как речедеятельностные разновидности, этико-деловая характе­ристика речевой деятельности в ситуациях обиходно-деловой жизни и др.)[35].

Таким образом, задачи культуры речи и стилистики пе­ресекаются, однако не совпадают полностью. Каждая из указанных дисциплин имеет свою специфику, свой предмет изучения.

Культура речи связана также с рядом нелингвистических дисциплин: социологией, психологией, логикой, этикой и эстетикой, литературоведением, педагогикой и др.

§3. Культура речи в условиях белорусско-

русского двуязычия

Культура русской речи в двуязычной среде продолжает оставаться в центре внимания русистов, педагогов, широ­ких кругов общественности. Свидетельство этому ¾ много­численные теоретические разработки, представляющие со­бой вместе с тем и обобщение практического опыта по повышению уровня владения русской речью среди нерусских.

Одной из важнейших является разработка многоаспект­ной проблемы культуры русской речи в условиях белорусс­ко-русского и русско-белорусского двуязычия, имеющего глубокие исторические корни. Начало его формирования уходит в 30-е гг. XIX в., когда распространение русского языка в Белоруссии значительно активизировалось[36]. В ре­зультате общности происхождения русского и белорусско­го языков, постоянного их контактирования на всех уров­нях языковых систем развивались сходные черты, что, в свою очередь, порождало специфические проблемы культурноречевого характера. А.Е. Михневич дает этому такое объяснение: «Лексико-грамматическая и фонетико-графическая близость русского и белорусского языков ¾ один из важнейших факторов, обусловливающих легкость, с которой носитель белорусского языка овладевает языком русским, и наоборот. Но близость языков не есть их тождест­во. Она предполагает наличие наряду с элементами тождества элементов различия. Наглядное подтверждение этому дает анализ русской речи белорусов. Многочисленные фак­ты нарушения русских языковых норм, фиксируемые в рус­ской речи белорусов, как раз и отражают перенос (трансференцию) в нее специфических элементов белорусского языка. Можно предполагать, что у многих белорусов, гово­рящих по-русски, близость языков создает некоторую иллю­зию их тождества, а легкость взаимопонимания, адекватность понимания ¾ несмотря на наличие в речи многочис­ленных отступлений от норм ¾ эту иллюзию поддерживают и углубляют»[37]. С этим трудно не согласиться. Близость контактирующих языков порождает дополнительные трудности при общении на каждом из них: в условиях двуязычия нормы одного языка подменяются нормами другого, что приводит к речевым ошибкам. Учителям русского языка и литературы в Белоруссии часто приходится сталкиваться, например, с такими ошибками в сочинениях учащихся: он любил ходить в грибы, капаться в земле. В этом предложении ясно видна подмена русских норм белорусскими: по-русски ¾ ходить за грибами, копаться, по-белорусски ¾ хадзiць у грыбы, капацца. Еще пример: Вечная травля при­вела до того, что Пушкин был выслан из лицея в ссылку на юг (по-русски ¾ привела к тому, по-белорусски ¾ прывяла да таго).

Как видим, под влиянием белорусского языка нарушена норма управления в русском тексте. В этих (и подобных) случаях проявляется так называемая интерференция, про­исходящая на уровне языка ¾ речи и состоящая в отклоне­нии языково-речевых норм одного языка под влиянием дру­гого. При этом необходимо знать, что интенсивность таких отклонений от норм русского языка ¾ речи может зависеть от общеобразовательного уровня говорящих, их возраста, места жительства (деревня, город) и других причин.

Вопрос об интерференции является одним из актуальнейших в общей проблеме билингвизма, особенно близко­родственного. Главное при этом ¾ разграничение процессов, ведущих к взаимообогащению контактирующих языков и вытекающих из этих процессов явлений «положительной конвергенции»[38], и процессов, конечным результатом кото­рых является «негативная конвергенция», служащая отправ­ным пунктом при разработке многообразных вопросов билингвальной ортологии. Необходимо, однако, отметить, что культурноречевой аспект изучения функционирования русского языка в Белоруссии должен включать в себя не только вопросы, связанные с интерференцией, поскольку «культура речи билингва слагается не только из навыков последова­тельного различения разноязыковых явлений, предотвраще­ния реальных и понимания потенциальных интерференци­онных ошибок. Ее существенным компонентом служит владение нормами каждого из используемых языков и вне кон­тактирования последних»[39].