Социология: методическая помощь студентам и аспирантам

Стилистика и культура речи 3

PDF Печать E-mail
Добавил(а) Социология   
02.09.10 23:08

Глава 5

ЧИСТОТА РЕЧИ

§1. Понятие чистоты речи

Чистая речь ¾ это речь, в которой нет языковых элемен­тов, чуждых литературному языку, а также отвергаемых нормами нравственности слов и словесных оборотов. Чис­тота речи предполагает соблюдение не только языковых (в первую очередь ¾ стилистических в области произношения и словоупотребления), но и этических норм.

Данное качество речи неразрывно связано с ее правиль­ностью, базируется на ней. Эта связь проявляется в том, что чистота речи в произношении достигается благодаря стро­гому соблюдению орфоэпических норм: то, что соответству­ет нормам орфоэпии, признается и правильным, и чистым.

«Несколько по-иному следует понимать чистоту речи на уровне словоупотребления. Здесь приобретает значение ко­личественная характеристика употребляемых в речи слов той или иной семантической группы. Возрастание количества таких слов в речи ведет к снижению стилистических ка­честв ее, когда мы вынуждены говорить о засорении речи»[1].

Чистота речи предполагает стилистически оправданное употребление, во-первых, литературных языковых единиц (иноязычных слов и выражений, речевых штампов, а также слов и выражений, не несущих никакой смысловой нагруз­ки в речи и в силу этого превращающихся в сорняки), а во-вторых, внелитературных языковых элементов (диалектиз­мов ¾ территориальных говоров; профессионализмов ¾ слов, ограниченных в своем употреблении рамками какой-либо профессии; жаргонизмов ¾ слов и словесных оборотов, при­меняемых в жаргонах, социально ограниченных сферах; вульгаризмов ¾ слов и выражений грубо, вульгарно обозна­чающих какой-то круг предметов, явлений и унижающих достоинство и честь человека).

§2. Использование в речи диалектных

и профессиональных элементов

Основная сфера применения диалектных (областных) слов ¾ художественная литература. Они привлекаются для создания местного колорита и речевой характеристики ге­роев, а также в качестве особого средства выразительности в русской литературе с XVIII в., сначала в основном в воде­вилях для создания комизма, а затем ¾ для передачи особенностей речи крестьян. Если В.А. Жуковский полностью отрицал использование диалектизмов в художественных произведениях, то А.С. Пушкин делал это лишь теоретиче­ски, а практически применял их, о чем свидетельствует, например, повесть «Барышня-крестьянка»: Да как же бари­на с слугою не распознать? И одет-то не так, и баишъ иначе, и собаку-то кличешь не по-нашему; Ты был, ба­рин, вечор у наших господ?; А взаправду... не попы­таться ли в самом деле?

В русской литературе XIX в. в использовании диалек­тизмов определились две традиции: «традиция И. Тургене­ва» и «традиция Л. Толстого». В соответствии с первой ¾ диалектизмы в тексте надлежало обязательно пояснять (пу­тем подбора синонимов, в сносках, в скобках и т.д.). На­пример, в «Охотничьих рассказах» И.С. Тургенева читаем: В Орловской губернии последние леса и площадя исчезнут лет через пять... (и в сноске тут же дается примечание: «Площадями» называются в Орловской губернии большие сплошные массы кустов; орловское наречие отличается во­обще множеством своебытных, иногда весьма метких, ино­гда довольно безобразных, слов и оборотов); Таких расска­зов я, человек неопытный и в деревне не «живалый» (как у нас в Орле говорится), наслушался вдоволь; От него отка­зались, как от человека ни на какую работу не годного ¾ «лядащего», как говорится у нас в Орле.

Согласно второй традиции, диалектизмы не пояснялись, на их значение указывал лишь контекст. Вот, к примеру, как обыгрывает в тексте диалектизмы Л.Н. Толстой:

¾ А разве у тебя и изба плоха?

¾ Того и ждем с бабой, что вот-вот раздавит кого-нибудь, ¾ равнодушно сказал Чурис. ¾ Намедни и то накатина с потолка мою бабу убила!

¾ Как убила?

¾ Да так, убила, ваше сиятельство: по спине как полыхнет ее, так она до ночи замертво пролежала.

¾ Что ж, прошло?

¾ Прошло-то прошло, да все хворает...

¾ Какой обед, кормилец? ¾ тяжело вздыхая, проговорила баба. ¾ Хлебушка поснедали ¾ вот и обед нам. За сныткой ходить неколи было, так и щец сварить не из чего, а что квасу было, так ребятам дала.

Так называемая «деревенская проза» широко использует диалектизмы как действенное средство художественной выразительности. Однако необходимо иметь в виду, что диалектные элементы ограничены территориально, они не являются общедоступными и общепонятными, поэтому их употребление допустимо в разумных пределах. Показате­лен в этом отношении отрывок из книги Л. Успенского «Слово о словах»:

Если бы лет сорок назад где-нибудь возле Великих Лук, завидев замурзанного парнишку на деревенском крыльце, вы окликнули его: «Вань, а ваши где?», вы рисковали бы услышать в ответ что-нибудь вроде: «Да батька уже помешался, так ен на будворице орет, а матка, тая шум с избы паш е...»

Я думаю, вы побледнели бы: целая семья сошла с ума! На деле же все было очень спокойно: ответ мальчишки можно перевести «с псков­ского на русский» примерно так: «Отец закончил вторую вспашку поля и теперь поднимает огород возле избы, а мать ¾ та выметает мусор из до­му...» Только и всего. Это совсем не бред безумца, это чистый и пра­вильный русский язык, только не литературный, а народный, в одном из его многочисленных наречий.

В этом примере представлены так называемые семан­тические диалектизмы, которые наглядно показывают, как территориальные диалектные явления могут нарушать процесс речевой коммуникации. Поэтому не случайно пи­сатели, привлекая диалектные языковые средства, дают не­обходимые пояснения: Замерзшая корка, как короста на ране, я ухал несколько раз до дна и так, вятски выража­ясь, ухомаздал сапоги, что доселе не отмыл; Едем с редактором здешним. В обыденку, то есть сегодня же обратно (В. Крупин).

Следует помнить, что диалектизмы как средство выра­зительности могут быть использованы лишь в тех стилях и жанрах, в которых выход за нормативные границы стили­стически оправдан. В научном и официально-деловом сти­лях их употребление рассматривается как грубое наруше­ние речевых норм. Применение диалектизмов вне пределов художественного стиля вообще нежелательно, кроме осо­бых случаев, когда именно они становятся предметом опи­сания в научном тексте. Да и в художественной литературе они допустимы преимущественно в речи персонажей, а не в авторской[2]. Пренебрежение отмеченными выше требова­ниями, предъявляемыми к использованию диалектизмов, приводит к засорению речи, нарушению ее чистоты.

От территориального диалекта необходимо отличать диалект профессиональный, т.е. такие слова и выражения, которые используются в различных сферах производствен­ной деятельности человека, но не стали общеупотребитель­ными. Профессионализмы, как «полуофициальные» слова, отличаются от терминов, представляющих собой офици­альные научные наименования специальных понятий, хотя в литературном языке (из-за недостаточной разработанно­сти терминологии) могут играть роль терминов. Вот не­сколько примеров употребления профессионализмов в романе Н. Воронова «Макушка лета»:

Не будь это ты, не углядел бы я на меди этакие маленькие волдырники ¾ след оплавлений электрическим пламенем. Углядел, заставил удалить бархатным напильником, не драчевым ¾ бар­хатным, да сам отшлифовал пастой; Все началось с появления «зем­ли»: свалилась в нулевое положение стрелка вольтметра на фидере, питающем воздуходувную машину. Ваттметр от­ражал нагрузку, а вот напряжение перестало фиксироваться, будто исчезло: машина ведь не прекращала нагнетать дутье на домну; Столяр назовет почти десять разновидностей рубанка: рубанок, фу­ганок, горбач, галтель, калевка, медведка, дорож­ка, шлихтик, шерхебель, шпунтубель, зензубель. Профессионал знает, что каждый вид рубанка имеет свое назначение. Например, шерхебель служит для первоначальной обработки древе­сины, шпунтубель ¾ для прорезей в древесине и т.д.

Последний пример свидетельствует о некотором пре­имуществе профессионализмов перед их общеупотребитель­ными эквивалентами: профессионализмы служат для раз­граничения близких понятий, предметов, которые для не­специалиста имеют одно общее название.

В справочниках и специальных словарях профессиона­лизмы обычно не приводятся. Для неспециалиста, сталки­вающегося с ними, информативная ценность может быть даже нулевой (например, о конкретном содержании слов калевка, шлихтик, зензубель и других трудно судить неспе­циалисту). Поэтому использовать профессионализмы надо с учетом того, способствуют ли они раскрытию замысла автора, служат ли характерологическим средством или за­соряют речь, затрудняют ее восприятие. Надо иметь в виду также, что в силу стилистически сниженной, разговорно-просторечной окраски употребление профессионализмов в книжной речи нежелательно.

§3. Иноязычные слова и выражения в речи

Известно, что нет такого языка, который был бы совсем свободен от иноязычных влияний, так как ни один народ в современном мире не живет совершенно изолированно.

В силу длительных экономических, политических, куль­турных, военных и иных связей русского народа с другими в его язык проникло довольно значительное количество[3] иноязычных слов, которые имеют различную степень ас­симиляции и неограниченную или ограниченную сферу употребления. В русской лексикологической традиции вы­деляются: 1) слова, давно усвоенные и используемые нарав­не с русскими (стул, лампа, школа, диван, картина, утюг, вуаль, джаз, студент, трансляция, антибиотик, техникум и др.); 2) слова, не всем понятные, но необходимые, так как они обозначают понятия науки, техники, культуры и т.п. (брифинг, аннигиляция, плеоназм, фонема, морфема, деза­вуировать, нуклиды, превентивный, агностицизм и под.); 3) слова, которые могут быть заменены исконно русскими без всякого ущерба для смысла и выразительности высказывания (эпатировать, эпатаж, апологет, акцентировать, визуальный и под.). В соответствии с этим заимствованные слова воспринимаются, с одной стороны, как закономер­ный результат общения народов, а с другой ¾ как порча языка; с одной стороны, ¾ без заимствований нельзя обой­тись, а с другой (когда их слишком много и принадлежат они к третьей группе в указанной классификации) ¾ иноязычные слова и выражения становятся тем балластом, от которого язык должен избавляться. «Авторитет употребле­ния», целесообразность, ситуативная необходимость могут определить отношение к чужому слову и защитить родной язык от «небрежения», от «неприличностей», как назвал М.В. Ломоносов ненужные, необдуманные заимствования. Употребление заимствованных ¾ чужих, иностранных ¾ слов должна определять социально-языковая потребность и це­лесообразность»[4].

Как известно, среди заимствований (в широком смысле) выделяются слова, с помощью которых дается описание чужих стран, чужой жизни и нравов, они представляют со­бой своеобразные «локальные приметы» и называются экзотизмами (от греч. exotikos ¾ чуждый, иноземный, необычный: ехо ¾ снаружи, вне). Смысловая и стилистическая функция экзотизмов заключается в том, что они позволяют создать «эффект присутствия», локализовать описание. Экзотизмы легко распределяются по так называемым «нацио­нальным сериям» (английская, французская, испанская и т.д.). Вот несколько примеров из произведений поэтов и публицистов: Мерами красоты у японцев служат четыре понятия, три из которых (саби, ваби, сибуй) уходят корнями в древнюю религию синто, а четвертое (югэн ) навеяно буддийской философией (В. Овчинников); Символом положения хозяйки издавна считается самодзи ¾ деревянная лопаточка, которой она раскладывает домо­чадцам рис. День, когда состарившаяся свекровь передает самодзи своей невестке, принято было отмечать тор­жественной церемонией (В. Овчинников); Ивансито так наивно ходит // и шаги боится ускорять. // Для него маиса малый холмик //выше, чем гора Уаскаран (Е. Евту­шенко).

Близки к экзотизмам варваризмы (греч. Barbarismos ¾ иноязычный, чужеземный) ¾ подлинно иностран­ные слова и выражения, вкрапленные в русский текст, не полностью освоенные или совсем не освоенные из-за фоне­тических и грамматических особенностей. Они, как прави­ло, употребляются в несуществующих в русском языке формах и часто передаются средствами языка-источника: авеню, денди, мосье, фрау, tete-a-tete (фр. ¾ с глазу на глаз), cito (лат. ¾ срочно), ultima ratio (лат. ¾ порочный круг).

Как отмечает Л.П. Крысин, иноязычные вкрапления и экзотизмы, в отличие от заимствованных слов (в узком смысле), не теряют ничего или почти ничего из черт, при­сущих им как единицам языка, которому они обязаны сво­им происхождением. Они не принадлежат, подобно заимствованиям, системе использующего их языка, не функцио­нируют в нем в качестве единиц, более или менее прочно связанных с лексическим и грамматическим строем этого языка.

Варваризмы, как и экзотизмы, выполняют разнообраз­ные функции: называют то, что по-русски не имеет назва­ния; служат средством речевой характеристики персонажей; с их помощью достигается «эффект присутствия» и т.д. Причем обычно они придают тексту юмористический, иро­нический или сатирический оттенок. См., например, рассу­ждения Бальзаминовой из пьесы А.Н. Островского «Свои собаки грызутся, чужая не встревай»:

Вот что, Миша, есть такие французские слова, очень похожие на русские: я их много знаю, ты бы хоть их заучил когда на досуге... Вот слушай! Ты все говоришь: «Я гулять пойду!» Это, Миша, нехорошо, лучше скажи: «Я хочу п р о м и н а ж сделать!» Про кого дурно говорят ¾ это м а р а л ь. А вот если кто заважничает, очень возмечтает о себе, и вдруг ему форс-то собьют ¾ это «а с а ж е» называется.

Неумеренное, излишнее насыщение текста варваризма­ми и экзотизмами приводит к созданию так называемой «макаронической речи», которая может служить ярким са­тирическим средством. Примером такой речи является:

Вот в дорогу я пустилась,

В город Питер дотащилась.

И промыслила билет

Для меня э п у р А н е т,

И п у р Харитон де медник

С ю р ле п и р о с к а ф «Наследник».

(И. Мятлев)

Используемые в русском языке иноязычные слова вы­полняют определенную стилистическую роль, от которой зависит частотность их употребления в различных функ­циональных стилях. Установлено, что больше всего ино­язычных слов в научном стиле (это прежде всего терминология), гораздо меньше в публицистическом, еще меньше в официально-деловом и художественном. Деятели науки, культуры, литераторы неоднократно подчеркивали мысль о том, что только необходимость может сделать целесооб­разным использование заимствованных слов. Так, В.Г. Бе­линский писал: «В русский язык по необходимости вошло множество иностранных слов, потому что в русскую жизнь вошло множество иностранных понятий и идей», ¾ одновре­менно подчеркивая: «...охота пестрить русскую речь ино­странными словами без нужды, без достаточного основа­ния, противна здравому смыслу и здравому вкусу»[5].

Идеи очищения русского литературного языка от не­нужных заимствований, употребления иностранных слов в строгом соответствии с их значением, разумного предпоч­тения нерусским книжным словам их общеупотребительных эквивалентов сохраняют свою актуальность и в наши дни. Неоправданное введение в речь иноязычных элементов засоряет ее, а использование их без учета семантики при­водит к неточности.

Во-первых, не следует прибегать к иноязычным словам, если есть у них русские эквиваленты, точно передающие то же значение: зачем всемерно форсировать подготовку сту­дентов 1-го курса к экзаменационной сессии, когда можно ее ускорить; нет необходимости писать транспортировка пирожков из столовой в буфет, если можно употребить слова перевозка, доставка и т.д. Часто перегруженность контекста иноязычными словами (в основном терминами) затрудняет смысл высказывания: Дескриптивной является норма, которая абсолютно идентична возможностям, дан­ным системой языка; она не элиминирует ни одного вари­анта из суммы всех возможных вариантов; Чтобы стать в авангарде движения «поп-арта», необходимо мобилизовать максимум своего интеллектуального потенциала. Трудно оправдать большое количество непереведенных терминов на страницах специальных и неспециальных изданий по­следних лет: импеданс вместо полное сопротивление, свип-генератор вместо генератор качающейся частоты и т.д. Писатель А. Югов приводит примеры терминов, употреб­ленных в книге для нефтяников «Стахановцы бакинских полей»: лубрикетинг, микстер, стреппинг, чиллер, рисайкл, квенчинг, кулинг, салютайзер, инхибитор и т.д. «Где ж тут для русского нефтяника вещественность, зримость?! Какая чудовищная расточительность сил и времени! Это сплошь чужесловный словарь! И какой тормоз здесь росту русских рабочих кадров!» ¾ возмущается писатель[6].

Во-вторых, необходимо всегда помнить, что самые гру­бые ошибки возникают тогда, когда иноязычные слова употребляются без учета их значения (семантики): В поис­ках зубной пасты я всюду встречал а н ш л а г: «Зубной пасты нет» (аншлаг ¾ объявление о том, что все билеты на представление проданы); Я очень к о н с п е к т и в н о гово­рил (конспектировать значит записывать, а говорить мож­но кратко, сжато, лаконично); Двадцать пять лет своей б и о г р а ф и и она посвятила детям (биография ¾ жизне­описание, надо двадцать пять лет своей жизни).

В-третьих, иноязычные слова должны быть понятны и доступны адресату. Многие иностранные слова, уместные и необходимые в специальной, научной и технической ли­тературе, неуместны в статьях, брошюрах, докладах, лек­циях, предназначенных для широкого круга читателей или слушателей и не затрагивающих узкоспециальных научных и технических вопросов.

Вдумчивое отношение к использованию иноязычных слов в соответствии с их точным значением и стилистиче­ской окраской поможет избежать речевых ошибок, сохра­нить чистоту речи.

§4. Речевые штампы и канцеляризмы

Чистота речи нарушается из-за использования так назы­ваемых речевых штампов ¾ избитых выражений с потуск­невшим лексическим значением и стертой экспрессивно­стью[7], и канцеляризмов- слов и выражений, характерных для текстов официально-делового стиля, употребленных в живой речи или в художественной литературе (без особого стилистического задания).

Писатель Л. Успенский в книге «Культура речи» пишет: «Штампами мы зовем разные приборы, неизменные по форме и дающие множество одинаковых отпечатков. У языко- и литературоведов «штамп» ¾ оборот речи или сло­вечко, бывшее когда-то новеньким и блестящим, как толь­ко что выпущенная монета, а затем ¾ повторенное сто ты­сяч раз и ставшее захватанным, как стертый пятак»: мороз крепчал, широко распахнутые глаза, цветастый (вместо цветистый), с огромным энтузиазмом, целиком и полно­стью и т.д.

Недостаток речевых штампов в том, что они лишают речь своеобразия, живости, делают ее серой, скучной, кро­ме того, создают впечатление, что сказанное (или написан­ное) уже известно. Естественно, такая речь не может при­влечь и поддержать внимание адресата. Этим и обусловле­на необходимость борьбы со штампами.

Широко внедряются в речь и канцеляризмы; мы часто встречаем их в устных выступлениях и в печати, отмечая, что не всегда они необходимы. Вот пример из книги Б.Н. Головина «Как говорить правильно»: «Вспомним, ка­кую «нагрузку» получает в речи некоторых ораторов слово «вопрос» во всех его вариантах: тут и «осветить вопрос» и «увязать вопрос», и «обосновать вопрос» и «поставить во­прос», и «продвинуть вопрос», и «продумать вопрос», и «поднять вопрос» (да еще на «должный уровень» и на «должную высоту»).

Все понимают, что само по себе слово "вопрос" не та­кое уже плохое. Больше того, это слово нужное, и оно хо­рошо служило и служит нашей публицистике и нашей дело­вой речи. Но когда в обычном разговоре, в беседе, в живом выступлении вместо простого и понятного слова "рассказал" люди слышат "осветил вопрос", а вместо "предложил обменяться опытом" ¾ "поставил вопрос об обмене опытом", им становится немножко грустно"[8]. Канцеляризмами можно считать и такие словосочетания, как данное мнение (вместо это мнение), должное внимание, должным образом, оста­новлюсь на успеваемости, остановлюсь на недостатках, остановлюсь на прогулах и т.д. К.И. Чуковский считал, что засорение речи подобными словами ¾ это своего рода бо­лезнь, канцелярит. Еще Н.В. Гоголь высмеивал выражения типа: перед начатием чтения; табак, адресуемый в нос; для воспрепятствования его намерению; событие, имею­щее быть завтра. Часто ученики старших классов пишут в сочинениях по русскому языку и литературе в таком стиле: Андрею Болконскому хочется вырваться из окружающей среды; Большую роль в начинании новой жизни сыграл дуб.

В устной и письменной речи без всякой меры и надоб­ности употребляются словосочетания с производными пред­логами: со стороны, путем, по линии, в разрезе, в целях, в деле, в силу и др. Однако в художественной литературе по­добные конструкции могут использоваться с особым сти­листическим заданием, выступать в качестве художествен­ного приема. См., например, использование конструкции с предлогом по причине для речевой характеристики персо­нала в рассказе А.П. Чехова "Унтер Пришибеев": ¾ Да ты, говорю, знаешь, что господин мировой судья, ежели поже­лают, могут тебя за такие слова в губернское жандарм­ское управление по причине твоего неблагонадежного по­ведения?

В заключение необходимо сказать, что сами по себе речевые штампы, деловая лексика и фразеология нужны в определенных типах речи, однако надо постоянно следить за тем, чтобы их использование было уместным, чтобы не возникали стилистические ошибки.

§5. Слова-сорняки

Слова-сорняки, или слова-паразиты, засоряют нашу речь. В их роли часто выступают обычные вводные слова (зна­чит, в общем, прямо скажем, короче говоря, можно ска­зать, как говорится и подобные), частицы, местоимения, междометия (ну, вот, это, как его и другие), служащие для выражения разнообразных модальных и прочих оттенков смысла высказывания. Но употребленные часто и немоти­вированно в одном речевом акте, они превращаются в па­разитический словесный материал: Э-э-э, главной, п о н и ­ м а е т е ли, основной чертой его, т а к с к а з а т ь, ха­рактера является, з н а ч и т, э т о, его любовь к, с а м и п о н и м а е т е, людям. Такое обилие в речи слов-сорняков, слов-паразитов свидетельствует о бедности лексикона го­ворящего, об отсутствии значительных мыслей и незнании предмета речи.

Л.В. Щерба называл подобные словечки "упаковочным материалом" ¾ люди как бы суют их между значимыми словами, чтобы не дать им разбиться друг о друга. От упот­ребления слов-паразитов нужно избавляться, строго контро­лируя свою речь и речь окружающих. Но, говоря о словах-сорняках, надо иметь в виду, что иногда наличие их в речи обусловлено внутренним состоянием говорящего (взволно­ванностью, растерянностью и т.д.).

В художественных произведениях слова-сорняки часто употребляются для создания речевой характеристики того или иного персонажа (в речи автора они, безусловно, долж­ны отсутствовать). Вот пример "высказываний" Акима из пьесы Л.Н. Толстого "Власть тьмы":

Петр (входит и садится): Так как же, дядя Аким?

Аким: Получше, Игнатьич, как бы получше, т а е, получше... По­тому как бы не т о г о. Баловство, з н а ч и т. Хотелось бы, т а е к делу, з н а ч и т, хотелось малого-то. А коли ты, з н а ч и т, т а е, можно и т о г о. Получше к а к ...

Петр: Хочешь сына дома оставить? Оно точно. Да забрать деньги-то как?

Аким: Э т о верно, верно, Игнатьич, сказал э т о, з н а ч и т, т а е, правильно, потому ¾ нанялся, продался ¾ э т о пусть доживает, з н а ­ч и т, вот только, т а е, женить; на время, з н а ч и т, отпусти, коли что.

Такое чрезмерное употребление слов тае, значит, того и других характеризует индивидуальные особенности речи Акима. В художественной литературе в роли слов-парази­тов выступают целые высказывания. Например, у А.К. Тол­стого в одном из произведений слуга в затруднительных случаях каждый раз повторял Тетка твоя подкурятина!, а в романе "Война и мир" Л.Н. Толстого родственник Росто­вых любил приговаривать Чистое дело, марш!: ¾ Ч и с т о е дело, марш! Так и знал, ¾ заговорил дядюшка (это был дальний родственник, небогатый сосед Росто­вых), ¾ так и знал, что не вытерпишь, и хорошо, что едешь. Ч и с т о е д е л о, м ар ш ! (это была любимая по­говорка дядюшки). Бери заказ сейчас, а то мой Гирчик донес, что Илагины с охотой в Корниках стояли, они у тебя ¾ ч и с т о е д е л о, м а р ш! ¾ под носом выводок возьмут.

§6. Жаргонизмы и языковые элементы,

не допускаемые нормами нравственности

Жаргон (фр. jargon) ¾ это язык отдельных социаль­ных групп, сообществ, искусственно создаваемый с целью языкового обособления, отделения от остальной части дан­ной языковой общности. Он отличается главным образом наличием слов, непонятных людям непосвященным (жаргон военный, жаргон воровской, жаргон спортивный, жар­гон школьный, жаргон картежников и т.д.). Жаргонную лексику иногда называют сленгом (от англ. slang); она употребляется людьми, объединенными одной профессией или родом деятельности. Например, в среде студентов и школьников бытуют жаргонизмы засыпаться ¾ плохо от­ветить преподавателю на поставленный вопрос, не сдать экзамен; хвост ¾ академическая задолженность; неуд ¾ оцен­ка "2"; трайбан ¾ "3"; сосны ¾ так ученики младших клас­сов называют старшеклассников и т.д.

Исследователи отмечают активный процесс жаргонизации литературной речи, особенно речи молодежи. Это яв­ление часто становится предметом обсуждения как специа­листов, так и всех, кто интересуется вопросами русского языка. При этом одни усматривают в жаргонизации боль­шой вред для литературной речи, другие считают, что с возрастом увлечение жаргонами проходит.

В молодежном жаргоне отмечается своеобразная его "англизация", т.е. его основой становятся иноязычные за­имствования: девушка ¾ герла, ботинки ¾ шузы, мужчина ¾ мэн, этикетка ¾ лэйбл, грампластинка ¾ сайэнс, любить ¾ латать, позвонить по телефону ¾ рингануть, магнитофон ¾ тэйпер, деньги ¾ мани и т.д.

Лингвисты, занимающиеся изучением жаргонизмов, считают, что "вульгаризация речи свойственна подрастаю­щему поколению и часто идет не от дурных мыслей и на­клонностей, а скорее от несознательного желания подрост­ков выглядеть грубовато-мужественными, более взрослы­ми, опытными. Однако, будучи явлением преходящим, жаргон все-таки может оставить (и часто оставляет!) след в языковом развитии человека... Человеку, привыкшему смо­лоду к вульгарным, стилистически сниженным словам и выражениям, впоследствии трудно научиться правильно и грамотно излагать свои мысли"[9].

Как видим, в целом само возникновение и распростра­нение в речи жаргонизмов оценивается как отрицательное явление в жизни общества и развитии национального язы­ка. Однако введение жаргонных элементов в литературный язык в отдельных случаях допустимо: для создания опре­деленного колорита, имеющего специфическую "жаргон­ную" окрашенность, речевых характеристик героев. Вот, например, с помощью каких средств создается речевая ха­рактеристика героев романа братьев Вайнеров "Гонки по вертикальной стене":

¾ Гоношишь все... ¾усмехнулся Бакума и стал притворять дверь. Но я уже вставил ногу в щель.

¾ Не гоношусь. Да и ты не спеши.

¾ Прими ногу-то. Прижму сейчас. Захромаешь.

¾ Прижми, родной. Это ведь всегда у б л а т н ы х закон был ¾ у к о р е ш а н а х а з е в к а п к а н з а л ет е т ь . Чтобы м у с о р а м меня ловчее было н а д ы б а т ь.

А вот как изъясняются героини повести В. Кунина "Ин­тердевочка": Он неплохо т р е к а л по нашему. Даже над­бавку получал в своей фирме за знание русского языка; Стоит передо мной такой пожилой в о д и л а, т а ч к а его ф у р ы ч и т на п а н д у с е; Очень п о п с о в ы е очечки!; Каждый костюмчик ¾ ш т у к а, п о л т о р ы. Са­пожки ¾ шестьсот, семьсот!; Она и сейчас п о д б а н ­ к о й и т.д.

В поэзии жаргонизмы используются реже:

Озера летние от стужи с б р е н д и л и.

Уснули лебеди,

словно крендели.

(А. Вознесенский)

.

Однако необходимо отметить, что таких элементов должно быть как можно меньше и в художественной лите­ратуре. Нельзя допускать, чтобы жаргонная лексика попу­ляризовалась через телевидение, кино, художественную литературу, так как жаргонизмы всегда используются для обозначения понятий, которые в общенародном языке уже имеют наименования. И вряд ли эти общепринятые и, глав­ное, всем понятные названия предметов и явлений дей­ствительности стоит "засекречивать" с помощью жаргон­ных слов.

Значительный пласт жаргонной и просторечной лекси­ки составляют бранные и вульгарные слова, дающие отдель­ным предметам и явлениям резко отрицательную характе­ристику. Слова слямзить, харя, сволочь, кретин, зенки и подобные, к сожалению, употребляются довольно часто, вследствие ложно понимаемой их эмоциональности, как один из способов утверждения своего "я". Вульгарные, бранные слова и выражения в речи, сквернословие свиде­тельствуют прежде всего о низкой культуре говорящего, и не только речевой, но и общей. Надо стремиться к овладе­нию подлинными, а не мнимыми богатствами и вырази­тельными возможностями литературной и народной речи и всемерно защищать ее от подобных слов и выражений.

Глава 6

БОГАТСТВО РЕЧИ

§1. Понятие богатства речи

Уровень речевой культуры зависит не только от знания норм литературного языка, законов логики и строгого сле­дования им, но и от владения его богатствами, умения пользоваться ими в процессе коммуникации.

Русский язык по праву называют одним из наиболее бо­гатых и развитых языков мира. Его богатство — в неисчислимом запасе лексики и фразеологии, в смысловой насы­щенности словаря, в безграничных возможностях фонетики, словообразования и сочетания слов, в многообразии лекси­ческих, фразеологических и грамматических синонимов и вариантов, синтаксических конструкций и интонаций. Все это позволяет выражать тончайшие смысловые и эмоцио­нальные оттенки. "Нет ничего такого в мире, в окружающей нас жизни и в нашем сознании, ¾ говорит К.Г. Паустов­ский, ¾ что нельзя было бы передать русским словом: и звучание музыки, и... блеск красок, и шум дождя, и сказоч­ность сновидений, и тяжелое громыхание грозы, и детский лепет, и заунывный рокот прибоя, и гнев, и великую ра­дость, и скорбь утраты, и ликование победы".

Богатство речи отдельного человека определяется тем, каким арсеналом языковых средств он владеет и насколько« умело в соответствии с содержанием, темой и задачей высказывания пользуется ими в конкретной ситуации. Речь считается тем богаче, чем шире используются в ней разнообразные средства и способы выражения одной и той же мысли, одного и того же грамматического значения, чем реже повторяется без специального коммуникативного за­дания, непреднамеренно одна и та же языковая единица.

§2. Лексико-фразеологическое и

семантическое богатство речи

О богатстве любого языка свидетельствует прежде все­го его словарный запас. Известно, что семнадцатитомный "Словарь современного русского литературного языка" включает 120480 слов. Но в нем отражена далеко не вся лексика общенародного языка: не включены топонимы, антропонимы, многие термины, устаревшие, просторечные, областные слова; производные слова, образуемые по ак­тивным моделям. "Словарь живого великорусского языка" В.И. Даля содержит 200000 слов, хотя и в нем зафиксиро­ваны далеко не все слова, употреблявшиеся в русском языке середины XIX в.[10] Определить с максимальной точностью количество слов в современном русском языке невозмож­но, так как он постоянно обновляется и обогащается. Об этом красноречиво говорят словари-справочники "Новые слова и значения" (под ред. Н.Э. Котеловой), а также еже­годные выпуски серии "Новое в русской лексике: Словар­ные материалы". Так, словарь-справочник по материалам прессы и литературы 70-х гг. (1984) содержит около 5500 новых слов и словосочетаний, а также слов с новыми значениями, не вошедших в толковые словари русского языка, изданные до 1970 г. В "Словарные материалы-80" (М., 1984) включено более 2700 словарных статей и 1000 новых слов с неполным описанием (без толкований и этимолого-словообразовательных справок), встретившихся в периодических изданиях с сентября по декабрь 1980 г.

Чем большим количеством лексем владеет говорящий (пишущий), тем свободнее, полнее и точнее он может вы­разить свои мысли и чувства, избегая при этом ненужных, стилистически немотивированных повторений. Словарный запас отдельного человека зависит от ряда причин (уровня его общей культуры, образованности, профессии, возраста и т.д.), поэтому он не является постоянной величиной для любого носителя языка. Ученые считают, что современный образованный человек активно употребляет в устной речи примерно 10-12 тысяч слов, а в письменной ¾ 20-24 тысячи. Пассивный же запас, включающий и те слова, которые человек знает, но практически не употребляет в своей речи, составляет примерно 30 тысяч слов. Это количественные показатели богатства языка и речи.

Однако богатство языка и речи определяется не только и даже не столько количественными показателями словар­ного запаса, сколько семантической насыщенностью слова­ря, широкой разветвленностью значений слов. Около 80% слов в русском языке многозначны; причем, как правило, это наиболее активные, частотные в речи слова. Многие из них имеют более десяти значений (см. например, брать, бить, стоять, время и др.), а у некоторых лексем зафикси­ровано двадцать и более значений (см. снять, ставить, свести, тянуть, идти и др.). Благодаря многозначности слов достигается значительная экономия языковых средств при выражении мыслей и чувств, так как одно и то же сло­во в зависимости от контекста может выступать в разных значениях. Поэтому усвоение новых значений уже извест­ных слов не менее важно, чем усвоение новых слов; оно способствует обогащению речи.

Фразеологические сочетания имеют свое, особое значе­ние, которое не выводится из суммы значений составляю­щих их компонентов, например: кот наплакал ¾ ‘мало’, спустя рукава ¾ ‘небрежно, неаккуратно’. Фразеологизмы могут быть многозначными: вкривь и вкось ¾ 1) ‘в разных направлениях’; 2) ‘плохо; не так, как следует, как надо, как положено’; 3) ‘превратно, искажая смысл (судить, толковать и т.п.)’; подать руку ¾ 1) ‘протянуть руку для пожатия в знак приветствия, прощания’; 2) ‘предложить опереться на руку’; 3) в сочетании с существительным помощь ¾ ‘помочь, оказать содействие кому-либо.

Фразеологизмы русского языка многообразны по вы­ражаемым значениям и стилистической роли, они являются важным источником речевого богатства.

Русский язык не имеет равных себе по количеству и разнообразию лексических и фразеологических синонимов, которые благодаря своим семантическим и стилистическим различиям позволяют точно выразить самые тонкие оттен­ки мыслей и чувств. Вот как, например, М.Ю. Лермонтов в повести "Бэла", используя синонимы, характеризует в зави­симости от изменения внутреннего состояния Азамата ло­шадь Казбича. Вначале употребляется стилистически ней­тральное слово лошадь, затем ¾ его идеографический сино­ним скакун (‘лошадь, отличающаяся высокими беговыми качествами’): ¾ Славная у тебя лошадь! ¾ говорит Азамат, ¾ если б я был хозяин в доме и имел табун в триста кобыл, то отдал бы половину за твоего скакуна, Казбич! По мере того, как желание любой ценой приобрести лошадь усиливается, в лексиконе Азамата появляется слово конь, высокая стилистическая окраска которого вполне соответ­ствует настроению юноши: ¾ В первый раз, как я увидел твоего коня, ¾ продолжал Азамат, ¾ когда он под тобой крутился и прыгал, раздувая ноздри... в моей душе сделалось что-то непонятное...

Художники слова творчески используют возможности синонимии, создавая в ряде случаев контекстуальные (ав­торские) синонимы. Так, согласно наблюдениям А.И. Ефи­мова, "в сатире Щедрина слово проговорил имеет более 30 синонимов: брякнул, буркнул, бухнул, воскликнул, выдавил из себя, загвоздил, залаял, икал, пустил шип по-змеиному, стонал, курлыкал, заметил, рассуждал, похвалил, сказал, сболтнул и др. Причем каждый из этих синонимов имел свою сферу применения"[11]. Синонимические ряды исполь­зуются обычно для уточнения, разъяснения, для всесторон­ней характеристики предмета или явления. Например: Меженин лениво, нехотя повернулся и, раскачиваясь, вы­шел (Ю. Бондарев). В определенных контекстах возможна почти полная взаимозаменяемость синонимов. Функция за­мещения ¾ одна из основных стилистических функций синонимов ¾позволяет избегать немотивированных лексиче­ских повторов, способствует разнообразию речи. Например: Счастливцы, мнил я, не поймут того, что сам не разберу я (М. Лермонтов). Здесь: не разберу — не пойму.

§3. Словообразование как источник

речевого богатства

Словарь русского языка, как известно, обогащается прежде всего за счет словообразования. Богатые словооб­разовательные возможности языка позволяют создавать огромное количество производных слов по готовым мо­делям. Например, в "Орфографическом словаре русского языка" (М., 1985) только с приставкой на- приведено около 3000 слов. В результате словообразовательных процессов в языке возникают крупные лексические гнезда, включаю­щие иногда по несколько десятков слов. Например, гнездо с корнем пуст-: пустой, пустенький, пустенько, пустехонький, пустехонько, пустышка, пустоватый, пусто, пустота, пустотный, пустырь, пустырек, пустошь, опустошить, опустошать, опустошение, опустошитель, опустошительный, пустыня, пустынный, впустую, пустеть, опустеть, опустение, запустение, пустовать и т.д. Словообразова­тельные аффиксы вносят в слова разнообразные смысло­вые и эмоциональные оттенки. В.Г. Белинский по этому поводу писал: "Русский язык необыкновенно богат для вы­ражения явлений природы... В самом деле, какое богатство для изображения явлений естественной действительности заключается только в глаголах русских, имеющих виды! Плавать, плыть, приплывать, приплыть, заплывать, от­плывать, заплыть, уплывать, уплыть, наплывать, наплыть, подплывать, подплыть...: это все один глагол для выраже­ния двадцати оттенков одного и того же действия!"[12] Раз­нообразны в русском языке суффиксы субъективной оцен­ки: они придают словам оттенки ласкательности, уничи­жительности, пренебрежительности, иронии, сарказма, фа­мильярности, презрительности и т.д. К примеру, суффикс ¾ ёнк(а) придает имени существительному оттенок презре­ния:, лошадёнка, избёнка, комнатёнка; суффикс -еньк(а) ¾ оттенок ласкательности: рученька, ноченька, подруженька, зоренька и т.д.

Умение пользоваться словообразовательными возмож­ностями языка значительно обогащает речь, позволяет соз­давать лексические и семантические неологизмы, в том чис­ле ¾ индивидуально-авторские.

§4. Грамматические ресурсы

речевого богатства

Основными источниками богатства речи на морфологи­ческом уровне являются синонимия и вариантность грам­матических форм, а также возможность их употребления в переносном значении. Сюда относятся:

1) вариантность падежных форм имен существительных: кусок сыра ¾ кусок сыру, быть в отпуске ¾ быть в отпус­ку, бункеры ¾ бункера, пять граммов ¾ пять грамм и дру­гие, характеризующиеся различной стилистической окра­ской (нейтрального или книжного характера, с одной сто­роны, разговорного ¾ с другой);

2) синонимичные падежные конструкции, различающие­ся смысловыми оттенками и стилистическими коннотация­ми: купить для меня ¾ купить мне, привезти брату ¾при­везти для брата, не открыл окно ¾ не открыл окна, идти лесом ¾ идти по лесу;

3) синонимия кратких и полных форм имен прилага­тельных, имеющих семантические, стилистические и грам­матические различия: медведь неуклюж ¾ медведь неук­люжий, юноша смел ¾ юноша смелый, улица узка ¾ улица узкая;

4) синонимия форм степеней сравнения прилагательных: ниже ¾ более низкий, умнее ¾ более умный, умнейший ¾ са­мый умный ¾ умнее всех;

5) синонимия прилагательных и форм косвенных паде­жей имен существительных: библиотечная книга ¾ книга из библиотеки, университетский корпус ¾ корпус университе­та, лабораторное оборудование ¾ оборудование для лабо­ратории, есенинские стихи ¾ стихи Есенина;

6) вариантность в сочетаниях числительных с сущест­вительными: с двумястами жителями — жителей, трое студентов ¾ три студента, два генерала — двое генералов;

7) синонимия местоимений (например, всякий ¾ каж­дый ¾ любой; что-то ¾ кое-что ¾ что-нибудь ¾ что-либо; кто-то ¾ кто-нибудь ¾ кто-либо; кое-кто ¾ некто; какой-то ¾ какой-либо ¾ какой-нибудь ¾ кое-какой ¾ некоторый);

8) возможность употребления одной формы числа в значении другой, одних местоимений или глагольных форм в значении других, т.е. грамматико-семантические перено­сы, при которых обычно появляются дополнительные смы­словые оттенки и экспрессивная окраска. Например, упот­ребление местоимения мы в значении ты или вы для вы­ражения сочувствия, сопереживания: Вот мы (ты, вы) уже и перестали плакать; употребление мы в значении я (ав­торское мы): В результате анализа фактического ма­териала мы пришли к следующим выводам... (я пришел); употребление будущего времени в значении настоящего: Из песни слова не выкинешь (пословица); Без труда не вы­тащишь и рыбку из пруда (пословица) и т.д.[13]

Богатые возможности разнообразить речь предоставля­ет синтаксис русского языка с его необычайно развитой синонимией и вариантностью, системой параллельных кон­струкций, почти свободным порядком слов. Синтаксические синонимы, параллельные обороты речи, имеющие общее грамматическое значение, но различающиеся семантиче­скими или стилистическими оттенками, во многих случаях могут быть взаимозаменяемы, что позволяет выразить одну и ту же мысль разнообразными языковыми средствами. Сравни, например: Она грустит ¾ Ей грустно; Нет радо­сти ¾ Никакой радости ¾ Какая уж там радость; Закон­чился учебный год, ребята уехали в деревню; ¾ Закончился учебный год ¾ ребята уехали в деревню; ¾ Потому что за­кончился учебный год, ребята уехали в деревню; ¾ После того, как (как только, когда) закончился учебный год, ре­бята уехали в деревню.

Синонимичные и параллельные синтаксические конст­рукции позволяют, во-первых, передать необходимые смы­словые и стилистические оттенки, а во-вторых, разнообра­зить словесные средства выражения. Однако, стремясь из­бежать синтаксического однообразия, не следует забывать семантико-стилистических различиях между такими конструкциями[14].

Одно и то же предложение в речи может приобретать разные семантико-стилистические оттенки в зависимости от порядка слов. Благодаря всевозможным перестановкам можно создать несколько вариантов одного предложения: Николай с братом был на стадионе ¾ Николай был с бра­том на стадионе ¾ Николай был на стадионе с братом и т.д. Для перестановки слов здесь нет никаких формально-грамматических ограничений. Но при изменении порядка слов изменяется оттенок мысли: в первом случае главное, кто был на стадионе, во втором ¾ где был Николай, в третьем ¾ с кем. Как отмечал A.M. Пешковский, предложе­ние из пяти полных слов (Я завтра пойду гулять) в зави­симости от их перестановки допускает 120 вариантов[15], т.е. дает более сотни вариантов семантико-стилистических от­тенков. Следовательно, порядок слов также является одним из источников речевого богатства.

Придать одной и той же синтаксической конструкции разнообразные оттенки, кроме порядка слов, помогает ин­тонация. С помощью интонации можно передать множест­во смысловых оттенков, придать речи ту или иную эмо­циональную окраску, выделить наиболее важное, значимое, выразить отношение адресата к предмету речи. Возьмем, к примеру, предложение Утром приехал брат. Изменяя ин­тонацию, можно не только констатировать факт приезда брата, но и выразить свое отношение (радость, удивление, равнодушие, неудовлетворение и т.д.). Передвигая интона­ционный центр (логическое ударение), можно изменить смысл данного предложения, Утром приехал брат (со­держится ответ на вопрос когда приехал брат?); Утром приехал брат (кто приехал утром?).

Интонация обладает способностью "выражать несовмес­тимые в одном контексте смысловые различия предложений с одинаковым синтаксическим строением и лексическим составом: Какой у нее голос? ¾ Какой у нее голос!; Ваш би­лет? (т.е. ваш или не ваш) ¾ Ваш билет! (т.е. предъяви­те!)[16] . Интонация может придавать одним и тем же словам совершенно различные оттенки, расширять смысловую ем­кость слова. Например, слово здравствуйте можно произ­нести радостно, ласково, приветливо и грубо, пренебрежи­тельно, высокомерно, сухо, равнодушно; оно может звучать как приветствие и как оскорбление, унижение человека, т.е. приобретать прямо противоположный смысл. "Диапазон ин­тонаций, расширяющих смысловое значение речи, можно считать беспредельным. Не будет ошибкой сказать, что ис­тинный смысл сказанного заключается постоянно не в самих словах, а в интонациях, с какими они произнесены"[17].

Таким образом, речевое богатство предполагает, во-первых, усвоение большого запаса языковых средств, а во-вторых, навыки и умения пользоваться многообразием сти­листических возможностей языка, его синонимических средств, способностью выражать сложнейшие и тончайшие оттенки мыслей различными способами.

§5. Речевое богатство

и функциональные стили

Русский язык обогащается за счет появления новых слов, выражений и сочетаний, развития новых значений у слов и устойчивых сочетаний, уже существующих в языке, расширения сферы употребления языковой единицы и т.д. Инновации в языке отражают изменения, которые произош­ли в реальной действительности, общественной деятельно­сти человека и его миропонимании или являются результа­том внутриязыковых процессов. "Все изменения языка, ¾ от­мечал Л.В. Щерба, ¾ ...куются и накопляются в кузнице раз­говорной речи". Поэтому в обогащении языка важную роль играет разговорный стиль с его менее строгими, по сравне­нию с книжными, нормами, с его большей вариативностью речевых единиц. Разговорный стиль, связывая литератур­ный язык с общенародным, способствует обогащению ли­тературного языка новыми словами, их формами и значениями, словосочетаниями, видоизменяющими уже устано­вившуюся семантику, синтаксическими конструкциями и разнообразными интонациями. Не случайно писатели, по­эты, публицисты постоянно прибегают к разговорной речи как неиссякаемому источнику обогащения литературного языка. Еще А.С. Пушкин, обращаясь к народному языку, видел в нем вечно живой и всегда освежающий источник. Весь XIX в., давший гениев русской литературы, прошел в поисках путей освобождения народа под знаком освоения и утверждения народной речи в борьбе за право писателя пи­сать живым, простым и могучим языком, не чураясь "му­жицких" слов и оборотов, а, напротив, опираясь на них, как па образец. Художники слова вводят в литературную речь наиболее меткие народные слова и выражения, наиболее удачные конструкции, разговорные интонации, способствуя тем самым ее обогащению. Художественная литература иг­рает первостепенную роль в закреплении инноваций в ли­тературном языке. Подлинно художественные произведе­ния учат читателя нешаблонному словесному оформлению мысли, своеобразному использованию средств языка. Они являются основным источником обогащения речи общест­ва и отдельных людей.

Способствует обогащению речи и публицистический стиль, характеризующийся тенденцией к устранению рече­вых штампов, к оживлению повествования свежими сло­весными оборотами. Публицисты постоянно ищут языко­вые средства, рассчитанные на эмоциональное воздействие, широко и творчески используя при этом богатства языка. В газетной публицистике быстрее, чем где бы то ни было, на­ходят отражение изменения, происходящие в разговорной речи, что способствует их закреплению в общем употреб­лении. Многие слова и сочетания, употребляясь в публи­цистике, особенно в газетной, приобретают социально оценочное значение и расширяют свою семантику. Так, в прилагательном классовый сформировалось новое значение ‘соответствующий идеологии, интересам того или иного класса’ (классовая точка зрения); слово импульс (‘внутрен­нее побуждение, толчок к чему-либо, обусловленные деятельностью нервных возбудителей’) в газетной речи при­обрело положительную оценку и специализированное зна­чение: ‘то, что ускоряет что-либо, способствует развитию’ (импульс к творчеству, могучий импульс, импульс уско­рения).

Вместе с тем некоторые газетные сообщения пестрят примелькавшимися, невыразительными словами и словосо­четаниями, речевыми штампами, шаблонами, обедняющи­ми речь, лишающими ее выразительности, самобытности. Речь газеты, так же как и деловых бумаг, является основ­ным источником штампов[18]. Отсюда они проникают в разговорную и художественную речь, порождая однообразие и бедность.

Официально-деловой стиль с его стандартизацией, ши­роко распространенными словесными формулами, штампа­ми, трафаретами, облегчающими общение в области право­вых отношений, самый бедный, однообразный, по сравнению с другими. Однако и деловую речь в соответствии с ее внут­ренней функциональной дифференциацией можно и нужно разнообразить, включая в нее элементы других стилей. Стан­дартизация и в официально-деловом стиле должна иметь разумные пределы, здесь, как и в других стилях, должно соблюдаться "чувство соразмерности и сообразности",

В научной речи выбор языковых средств полностью подчинен логике мысли. Это ¾ речь строго обдуманная, систематизированная, призванная точно, логически после­довательно выражать сложную систему понятий с четким установлением взаимоотношений между ними, что, однако, не препятствует ее богатству и разнообразию.

Научный стиль в определенной степени (правда, в зна­чительно меньшей по сравнению с художественным, публицистическим и разговорным) способствует обогащению языка, прежде всего за счет лексики и словосочетаний тер­минологического характера.

Глава 7

ВЫРАЗИТЕЛЬНОСТЬ РЕЧИ

§1. Выразительность и ее основные условия

Под выразительностью речи понимаются такие особен­ности ее структуры, которые позволяют усилить впечатле­ние от сказанного (написанного), вызвать и поддержать внимание и интерес у адресата, воздействовать не только на его разум, но и на чувства, воображение.

Выразительность речи зависит от многих причин и ус­ловий ¾ собственно лингвистических и экстралингвисти­ческих.

Одним из основных условий выразительности является самостоятельность мышления автора речи, что предполага­ет глубокое и всестороннее знание и осмысление предмета сообщения. Знания, извлеченные из каких-либо источни­ков, должны быть освоены, переработаны, глубоко осмыс­лены. Это придает говорящему (пишущему) уверенность, делает его речь убедительной, действенной. Если автор не продумывает как следует содержание своего высказывания, не осмысливает тех вопросов, которые будет излагать, его мышление не может быть самостоятельным, а речь ¾ выра­зительной.

В значительной степени выразительность речи зависит и от отношения автора к содержанию высказывания. Внут­ренняя убежденность говорящего (пишущего) в значимости высказывания, интерес, неравнодушие к его содержанию придает речи (особенно устной) эмоциональную окраску. Равнодушное же отношение к содержанию высказывания приводит к бесстрастному изложению истины, которое не может воздействовать на чувства адресата.

При непосредственном общении существенны также взаимоотношения говорящего и слушающего, психологи­ческий контакт между ними, который возникает прежде всего на основе совместной мыслительной деятельности: адресант и адресат должны решать одни и те же проблемы, обсуждать одинаковые вопросы: первый ¾ излагая тему своего сообщения, второй ¾ следя за развитием его мысли. В установлении психологического контакта важно отноше­ние к предмету речи как говорящего, так и слушающего, их заинтересованность, неравнодушие к содержанию выска­зывания.

Кроме глубокого знания предмета сообщения, вырази­тельность речи предполагает также умение донести знания до адресата, вызвать у него интерес и внимание. Это дости­гается тщательным и умелым отбором языковых средств с учетом условий и задач общения, что в свою очередь тре­бует хорошего знания языка, его выразительных возможно­стей и особенностей функциональных стилей.

Одной из предпосылок речевой выразительности явля­ются навыки, позволяющие без затруднения выбирать нуж­ные в конкретном акте коммуникации языковые средства. Такие навыки вырабатываются в результате систематиче­ской и осознанной тренировки. Средством тренировки ре­чевых навыков является внимательное чтение образцовых текстов (художественных, публицистических, научных), пристальный интерес к их языку и стилю, внимательное отношение к речи людей, умеющих говорить выразитель­но, а также самоконтроль (умение контролировать и анали­зировать свою речь с точки зрения ее выразительности).

Речевая выразительность индивидуума зависит также от сознательного намерения добиваться ее, от целевой уста­новки автора на нее.

К выразительным средствам языка обычно относят тро­пы (переносное употребление языковых единиц) и стилисти­ческие фигуры, называя их изобразительно-выразительны­ми средствами. Однако выразительные возможности языка этим не ограничиваются; в речи средством выразительно­сти способна стать любая единица языка всех его уровней (даже отдельный звук), а также невербальные средства (жесты, мимика, пантомимика).

§2. Фонетические средства выразительности.

Благозвучие речи

Как известно, звучащая речь является основной формой существования языка. Звуковой организацией речи, эстети­ческой ролью звуков занимается особый раздел стилисти­ки ¾ фоника. Фоника дает оценку особенностям звукового строя языка, определяет характерные для каждого нацио­нального языка условия благозвучия, исследует разнообразные приемы усиления фонетической выразительности речи, учит наиболее совершенному, художественно оправ­данному и стилистически целесообразному звуковому вы­ражению мысли[19].

Звуковая выразительность речи прежде всего заключа­ется в ее благозвучии, гармонии, в использовании ритма, рифмы, аллитерации (повторение одинаковых или сходных согласных звуков), ассонанса (повторение гласных звуков) и других средств. В первую очередь фонику интересует звуковая организация поэтической речи, в которой значе­ние фонетических средств особенно велико. Наряду с этим исследуется также звуковая выразительность художествен­ной прозы и некоторых жанров публицистики (прежде все­го на радио и телевидении). В нехудожественной речи фо­ника решает задачу наиболее целесообразной звуковой ор­ганизации языкового материала, способствующей точному выражению мысли, так как правильное использование фо­нетических средств языка обеспечивает быстрое (и без по­мех) восприятие информации, исключает разночтения, устраняет нежелательные ассоциации, мешающие пониманию высказывания. Для беглости понимания большое значение имеет благозвучие речи, т.е. такое сочетание звуков, кото­рое удобно для произношения (артикуляция) и приятно для слуха (музыкальность). Одним из путей достижения звуко­вой гармонии считается определенное чередование гласных и согласных звуков. При этом в большинстве сочетаний со­гласных содержатся звуки [м], [н], [р], [л], имеющие высо­кую звучность. Рассмотрим, например, одно из стихотворе­ний А.С. Пушкина:

Гонимы вешними лучами,

С окрестных гор уже снега

Сбежали мутными ручьями

На потопленные луга.

Улыбкой ясною природа

Сквозь сон встречает утро года:

Синея блещут небеса.

Еще прозрачные, леса

Как будто пухом зеленеют.

Пчела за данью полевой

Летит из кельи восковой...

Интересна звуковая инструментовка этого стихотворе­ния. Здесь прежде всего наблюдается равномерное сочета­ние гласных и согласных звуков (и само их соотношение примерно одинаково: 60% согласных и 40% гласных); приблизительно равномерное сочетание глухих и звонких согласных; почти нет случаев скопления согласных (лишь два слова содержат соответственно три и четыре согласных звука подряд ¾ [сквос] и [фстр’ и ‘ч’ajьт]. Все эти качества в совокупности и придают стиху особую музыкальность и мелодичность. Они присущи и лучшим прозаическим произведениям.

Однако благозвучие речи часто может нарушаться. Причин этому несколько, самой распространенной среди которых является скопление согласных звуков: лист бра­кованной книги: [стбр], [йкн]; конкурс взрослых строите­лей: [ревзр], [хстр]. Еще М.В. Ломоносов советовал "обе­гать непристойного и слуху противного стечения соглас­ных, например: всех чувств взор есть благороднее, ибо шесть согласных, рядом положенные ¾ вств-вз, язык весьма запинают"[20]. Для создания благозвучия важным является количество звуков, входящих в консонантное сочетание, их качество и последовательность. В русском языке (это дока­зано) сочетание согласных звуков подчиняется законам бла­гозвучия. Однако есть слова, включающие большее коли­чество согласных по сравнению с нормативным: встреча, встрепанный, приткнуться; есть лексемы, содержащие два-три согласных звука в конце, что значительно затрудняет произношение: спектр, метр, рубль, черств, знакомств и т.д. Обычно при стечении согласных в устной речи в таких случаях развивается дополнительная "слоговость", появля­ется слоговой гласный: [рубъл], [м’этър] и т.д. Например:

Этот Смурый пришел в т е а т р года два назад... (Ю. Трифонов); В Саратове шел с п е к т а к л ь , поставленный Сергеем Леонидовичем еще весною (Ю. Трифонов);

Земля надрывается от жары.

Т е р м о м е т р взорван. И на меня

Грохоча, осыпаются миры

Каплями ртутного огня.

(Э. Багрицкий)

Второй причиной, нарушающей благозвучие речи, яв­ляется скопление гласных звуков. Таким образом, мнение о том, что чем больше в речи гласных звуков, тем она благо­звучнее, неверно. Гласные порождают благозвучие только в сочетании с согласными. Стечение нескольких гласных звуков в лингвистике называется зиянием; оно значительно искажает звуковой строй русской речи и затрудняет арти­куляцию. Труднопроизносимыми являются, например, та­кие фразы: Письмо у Оли и Игоря; Такие изменения наблю­даются у аориста; название стихотворения В. Хлебникова "Слово о Эль".

Третьей причиной нарушения благозвучия считается по­вторение одинаковых сочетаний звуков или одинаковых слов: ...Они производят крушение отношений (Н. Воронов). Здесь в словах, стоящих рядом, повторяется сочетание -шени-.

Правда, в поэтической речи очень трудно бывает раз­граничить нарушение благозвучия и парономазию ¾ наме­ренную игру сходных в звуковом отношении слов. См. на­пример:

Вот и расслышали мы

тихо сквозимую,

по первозимью перевозимую

первую песню зимы.

(Н. Кислик)

Сослуживец, сотрудник,

Собутыльник, собеседник

Сколько этих СО!

Друг без друга невесомы,

Грозным временем несомы,

Попадем в эти Сомы

Белкой в колесо.

(В. Лившиц)

Снижается благозвучие и за счет однообразного ритма речи, создаваемого преобладанием односложных или, на­против, многосложных слов. Одним из примеров может служить создание так называемых палиндромов (текстов, имеющих одинаковое чтение как от начала к концу, так и от конца к началу):

...Мороз в узел, лезу взором.

Солов зов, воз волос.

Колесо. Жалко поклаж. Оселок.

Сани, плот и воз, зов и толп и нас.

Горд дох, ход дрог.

И лежу. Ужели?

(В. Хлебников)

Неудачная фонетическая организация речи, затруднен­ная артикуляция, непривычное звучание фразы отвлекают внимание читателя, мешают восприятию текста на слух. Русские поэты и писатели всегда внимательно следили за звуковой стороной речи, отмечали недостатки звукового оформления той или иной мысли. Например, A.M. Горький писал о том, что молодые авторы часто не обращают вни­мания на "звуковые капризы" живой речи, и приводил примеры нарушения благозвучия: актрис с страстными взглядами; писали стихи, хитроумно подбирая рифмы и др. A.M. Горький отмечал также, что назойливое повторение одних и тех же звуков нежелательно: Она неожиданно на­шла, что наши отношения нужно ¾ даже необходимо ¾ понять иначе[21]. В.В. Маяковский в статье "Как делать сти­хи?" приводит примеры сочетаний на стыке слов, когда возникает новый смысл, не замеченный авторами поэтиче­ских текстов; другими словами, возникает амфиболия на фонетическом уровне: «...в лирическом стихотворении Уткина, помещенном в "Прожекторе", есть строка:

не придет он так же вот,

как на зимние озера летний лебедь не придет.

Получается определенный "живот"»[22].

Амфиболию на звуковом уровне можно отметить также в стихотворении А. Вознесенского "Брайтон Бич":

В чем ты виноватый, Вилли?

В чем я, Вилли, виноват?

Вы ли, мы ли? Мы ли, вы ли? ¾

Небеса не говорят.

Эстетическое восприятие текстов нарушается при упот­реблении в речи действительных причастий настоящего и прошедшего времени типа тащащийся, тащившийся, мор­щащийся, морщившийся, скрежещущий, так как они кажутся неблагозвучными[23].

Таким образом, каждый носитель языка должен старать­ся избегать навязчивого повторения одинаковых и сходных звуков, употребления неблагозвучных словоформ, трудно­произносимых сочетаний звуков при соединении слов, умело использовать выразительные возможности звучащей сторо­ны речи.

§3. Лексика и фразеология как

основной источник выразительности речи

Выразительные возможности слова связаны прежде всего с его семантикой, с употреблением в переносном зна­чении. Разновидностей переносного употребления слов мно­го, общее их название ¾ тропы (греч. tropos ¾ поворот; оборот, образ). В основе тропа лежит сопоставление двух понятий, которые представляются нашему сознанию близ­кими в каком-то отношении. Наиболее распространенные виды тропов ¾ сравнение, метафора, метонимия, синекдоха, гипербола, литота, олицетворение, эпитет, перифраза. Бла­годаря переносному метафорическому употреблению слова создается образность речи. Поэтому тропы обычно относят к средствам словесной образности, или изобразительным[24].

Метафоризация ¾ один из наиболее распространенных способов создания образности ¾ охватывает огромное коли­чество общеупотребительных, нейтральных и стилистиче­ски маркированных слов, в первую очередь многозначных. Способность слова иметь не одно, а несколько значений узуального характера, а также возможность обновления его семантики, его необычного, неожиданного переосмысления и лежит в основе лексических образных средств.

Сила и выразительность тропов в их оригинальности, новизне, необычности: чем необычнее, оригинальнее тот или иной троп, тем он выразительнее. Тропы, утратившие с течением времени свою образность (например, метафоры общеязыкового характера типа острое зрение, часы идут, рукав реки, горлышко бутылки, теплые отношения, же­лезный характер или сравнения, превратившиеся в речевые штампы, типа отражались, как в зеркале; труслив, как заяц; проходит красной нитью), не способствуют вырази­тельности речи.

Особенно выразительна лексика с эмоционально-экс­прессивной окраской. Она воздействует на наши чувства, вызывает эмоции. Вспомним, например, какую лексику ис­пользовал великолепный знаток родной речи И.С. Тургенев в романе "Отцы и дети" для характеристики скудного, нищенского хозяйства крестьян: деревеньки с низкими избен­ками; покривившиеся молотильные сарайчики; обтерхан­ные, на плохих клячонках мужики и т.д.

Выразительность речи достигается за счет мотивиро­ванного, целенаправленного столкновения слов различной функционально-стилевой и эмоционально-экспрессивной окраски. Например, у С. Есенина:

И в голове моей проходят роем думы:

Что родина?

Ужели это сны?

Ведь я почти для всех здесь пилигрим угрюмый

Бог весть с какой далекой стороны.

И это я!

Я, гражданин села,

Которое лишь тем и будет знаменито,

Что здесь когда-то баба родила

Российского скандального пиита.

Здесь книжные, слова думы, родина, пилигрим, пиит сочетаются с разговорными Бог весть, ужели, простореч­ным баба, официально-деловым гражданин.

Мотивированное столкновение слов различных сфер употребления широко используется как одно из самых яр­ких средств комического. Приведем примеры из газетных фельетонов: Откуда у наставницы Тамары, совсем еще молодой девушки, такая т р е п е т н а я готовность не­медленно быть о б о л в а н е н н о й первой попавшейся шарлатанкой? (сочетание книжной поэтической лексики с про­сторечной); Однако чем же закончилась работа следст­венной бригады, которая у х л о п а л а два с лишним года па то, чтобы п о к а р а т ь Ямбулатова? (прост. ухлопала и книжн. покарать).

Кроме метафоризации и эмоционально-экспрессивной окраски слова в качестве средств выразительности исполь­зуются полисеманты в их необразных значениях, омонимы, синонимы, антонимы, паронимы, лексика ограниченного употребления, архаизмы, неологизмы и т.д.

Многозначные слова и омонимы часто используются в иронических и пародийных целях, для создания каламбу­ров. Для этого в одном контексте намеренно сталкиваются слова-омонимы или разные значения одного и того же сло­ва. Например, в предложении Бранили пьесу, мол, пошла, а пьеса все-таки пошла (Э. Кроткий) автор сталкивает две омоформы: 1) пошла ¾ краткая форма прилагательного по­шлый и 2) пошла ¾ форма прошедшего времени глагола пойти. Или: И объясняли долго, // Что значит чувство долга (А. Барто).

В основе многих шуток, каламбуров лежат индивиду­ально-авторские омонимы: баранка ¾ овца; беспечность (техн.) ¾ отсутствие в квартире печки, паровое отопление; ветрянка (неодобр.) ¾ легкомысленная девушка; графин ¾ муж графини и т.п.[25]

Обратить внимание на ту или иную деталь, выразить определенное отношение к названному предмету или явле­нию, дать его оценку и, следовательно, усилить выразитель­ность речи позволяет умелое использование синонимов. Например: Кудрин засмеялся. Все происшедшее показалось ему диким б р е д о м, н е л е п о с т ь ю, сумбурной ч е п у­ х о й, на которую стоит махнуть рукой и она рассыплется, развеется, как мираж (Б. Лавренев). Используя прием нанизывания синонимов бред ¾ нелепость ¾ чепуха, автор добивается большой выразительности повествования.

Синонимы могут выполнять функцию сопоставления и даже противопоставления обозначаемых ими понятий. При этом внимание обращается не на то общее, что характерно близким предметам или явлениям, а на различия между ними: Никитину хотелось... не просто д у м а т ь, а р а з ­м ы ш л я т ь (Ю. Бондарев).

В качестве выразительного средства создания контра­ста, резкого противопоставления используются в речи ан­тонимы. Они лежат в основе создания антитезы (греч. antithesis ¾ противопоставление) ¾ стилистической фигуры, построенной на резком противопоставлении слов с проти­воположным значением. Этот стилистический прием ши­роко используют поэты, писатели, публицисты, чтобы при­дать речи эмоциональность, необычайную выразительность. Так, пролог к поэме А. Блока "Возмездие" целиком постро­ен на противопоставлении антонимичных слов начало ¾ конец, ад ¾ рай, свет ¾ тьма, свято ¾ грешно, жар ¾ холод и др.:

Жизнь ¾ без начала и конца...

Познай, где свет, ¾ поймешь, где тьма.

Пускай же все пройдет неспешно,

Что в мире свято, что в нем грешно,

Сквозь жар души, сквозь хлад ума.

Антитеза позволяет добиться афористической точности в выражении мысли. Не случайно антонимия лежит в ос­нове многих пословиц, поговорок, образных выражений, крылатых фраз. Например: Старый друг лучше новых двух; Маленькое дело лучше большого безделья; Ученье ¾ свет, а неученье ¾ тьма; Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев и барская любовь (А. Грибоедов). Антонимы в таких случаях, создавая контраст, ярче подчеркивают мысль, по­зволяют обратить внимание на самое главное, способству­ют краткости и выразительности высказывания.

Немалыми выразительными возможностями обладают слова-паронимы. Они служат средством создания юмора, иронии, сатиры и т.д. Например: ¾ Он [правнук] учится в школе с математическим наклоном. ¾ С наклоном куда? ¾ С наклоном в алгебру (из диалога известных телевизионных героев Авдотьи Никитичны и Вероники Маврикиевны); Когда ваш свадебный кортеж? ¾ Что вы болтаете? Ка­кой картёж? (В. Маяковский).

Ярким средством выразительности в художественной и публицистической речи являются индивидуально-авторские неологизмы (окказионализмы), привлекающие внимание читателя (или слушателя) своей неожиданностью, непри­вычностью, исключительностью. Например:

Чего же ты отводишь взгляд, Америка?

О чем бормочут дикторы твои?

Что объяснить они тебе намерены,

сверхопытные

т е л е с о л о в ь и?

(Р. Рождественский);

Исчезла т а н к о ф о б и я. Наши солдаты бьют "тигров" прямой наводкой (И. Эренбург).

Усиливают выразительность речи лексические повторы. Они помогают выделить в тексте важное понятие, глубже вникнуть в содержание высказывания, придают речи эмо­ционально-экспрессивную окраску. Например: Г е р о й ¾ защитник, г е р о й ¾ победитель, г е р о й ¾ носитель всех высоких качеств, в которые его одевает народное воображение (А.Н. Толстой); На войне нужно уметь перено­сить г о р е. Г о р е питает сердце, как горючее мотор. Г о р е разжигает ненависть. Гнусные чужеземцы захва­тили Киев. Это ¾ г op e каждого из нас. Это г о р е всего народа (И. Эренбург).

Часто одно и то же слово, употребленное дважды, или однокоренные слова противопоставляются в контексте и усиливают последующую градацию, придавая контексту особую значимость, афористичность: Не в е ч н ы й для времен, я в е ч е н для себя (Е. Баратынский); С л у ж и т ь бы рад, ¾ п р и с л у ж и в а т ь с я тошно (А. Грибоедов). Не случайно тавтологические и плеонастические сочетания лежат в основе многих фразеологизмов, пословиц и пого­ворок: знать не знаю; видал виды; во веки веков; если бы да кабы; камня на камне не оставить; ни с того ни с сего; было и быльем поросло; дружба дружбой, а служба служ­бой и т.д.

Живым и неиссякаемым источником выразительности речи являются фразеологические сочетания, характеризую­щиеся образностью, экспрессивностью и эмоциональностью, что позволяет не только назвать предмет или явление, но и выразить определенное отношение к нему. Достаточно сравнить, например, употребленные A.M. Горьким фразеологические обороты задать перцу, драть шкуру с эквива­лентными им словами или словосочетаниями (распекать, бранить, наказывать; беспощадно, жестоко эксплуати­ровать, притеснять кого-либо), чтобы убедиться, насколь­ко первые выразительнее и образнее вторых: ¾ Только когда ж мы придем в волость-то?... ¾ Шутник ты! Он те, становой-то, з а д а с т п е р ц у; Владеет... он сотнями тысяч денег, пароходы у него и баржи, мельницы и земли... д е р е т он с живого человека ш к у р у...

В силу своей образности и экспрессивности фразеоло­гизмы могут употребляться в неизменном виде в привыч­ном лексическом окружении. Например: Челкаш торже­ствующе оглянулся кругом: ¾ Конечно, выплыли!.. Н-ну, счастлив ты, д у б и н а с т о е р о с о в а я!.. (М. Горький). Кроме того, фраземы часто используются в трансформиро­ванном виде или в необычном лексическом окружении, что позволяет увеличить их выразительные возможности. Прие­мы использования и творческой переработки фразеологи­ческих оборотов у каждого художника слова индивидуаль­ны и довольно разнообразны. Так, например, Горький фразему гнуть (согнуть) в три погибели (‘жестоко эксплуа­тировать, тиранить’) употребил в необычном контексте, семантически изменив ее: Рядом с ним, старым солда­том... шел Адвокат, согнувшись в три погибели, без шап­ки..., засунув руки глубоко в карманы. Общеязыковой фра­зеологический оборот смерить глазами писатель намерен­но расчленяет с помощью пояснительных слов, в результа­те чего нагляднее выступает его образный стержень: Он [арестант] смерил Ефимушку с ног до головы загоревшими­ся злобой прищуренными глазами. Излюбленным приемом преобразования фразеологизмов в ранних рассказах Горь­кого является замена одного из компонентов: пропасть из глаз (словарный фразеологизм ¾ исчезать из глаз), поник­нуть головой (поникнуть духом), рвать нервы (трепать нервы) и др.

Сравни приемы употребления фразеологизмов у В. Мая­ковского: Камня на камне, л и с т о ч к а на л и с т о ч к е н е о с т а в я т, побьют (образован фразеологический ологизм по модели, представленной в этом же контексте: камня на камне); Я б А м е р и к у з а к р ы л, слегка по­чистил, а потом открыл вторично (развитие мотива, за­данного фразеологизмом).

Увеличивает выразительные возможности фразеологиз­мов их способность вступать друг с другом в синонимиче­ские отношения. Сведение фразем в синонимический ряд или одновременное употребление лексических и фразеоло­гических синонимов значительно усиливает экспрессивную окраску речи: Мы с вами не пара... Гусь свинье не товарищ, пьяный трезвому не родня (А. Чехов); Они целыми днями чешут языки, перемывают косточки ближним (из разго­ворной речи).

§4. Выразительные возможности грамматики

Грамматические средства выразительности менее значи­тельны и менее заметны по сравнению с лексико-фразеологическими. Грамматические формы, словосочетания и предложения соотносятся со словами и в той или иной сте­пени зависят от них. Поэтому на первый план выдвигается выразительность лексики и фразеологии, выразительные же возможности грамматики отодвигаются на второй план.

Основными источниками речевой выразительности в области морфологии являются формы определенной стилистической окраски, синонимия и случаи переносного употребления грамматических форм.

Разнообразные экспрессивные оттенки можно передать, например, употребляя одну форму числа имен существи­тельных вместо другой. Так, формы единственного числа личных существительных в собирательном значении живо передают обобщенную множественность. Такое употребление форм единственного числа сопровождается появлением дополнительных оттенков, чаще всего ¾ отрицательных: Москва, спаленная пожаром, ф р а н ц у з у отдана (М. Лер­монтов). Экспрессивность свойственна формам множествен­ного числа, собирательных имен, употребляемых метафорически для обозначения не конкретного лица, а типизированного явления: Мы все глядим в н а п о л е о н ы (А. Пуш­кин); М о л ч а л и н ы блаженствуют на свете (А. Грибое­дов). Узуальное или окказиональное применение множест­венного числа существительных singularia tantum может служить средством выражения пренебрежения: На курсы вздумал бегать, электричество изучать, к и с л о р о д ы всякие! (В. Вересаев).

Богатством и разнообразием эмоциональных и экспрес­сивных оттенков характеризуются местоимения. Например, местоимения какой-то, некто, некий, употребленные при названии лица, вносят в речь оттенок пренебрежительности (какой-то врач, некий поэт, некто Иванов).

Неопределенность значения местоимений служит сред­ством создания шутки, комизма. Вот пример из романа В. Пикуля "Честь имею": При жене его была астраханская селедка. Я думаю ¾ с чего бы это даме с нашей вонючей се­ледкой по Европе таскаться? Резанул ей брюхо (не даме, конечно, а селедке), так оттуда, мама дорогая, бриллиант за бриллиантом ¾ так и посыпались, будто тараканы.

Особые экспрессивные оттенки создаются противопос­тавлением местоимений мы ¾ вы, наш ¾ ваш при подчерки­вании двух лагерей, двух мнений, взглядов и т.д.: Мильоны вас. Нас ¾ тьмы, и тьмы, и тьмы. Попробуйте, сразитесь с нами! (А. Блок); Мы стоим против общества, интересы которого вам приказано защищать, как непримиримые враги его и ваши, и примирение между нами невозможно до поры, пока мы не победим... Вы не можете отказаться от гнета предубеждений и привычек, ¾ гнета, который духовно умертвил вас, ¾ нам ничто не мешает быть внут­ренне свободными, ¾ яды, которыми вы отравляете нас, слабее тех противоядий, которые вы ¾ не желая того ¾ вливаете в наше сознание (М. Горький).

Большими выразительными возможностями обладают глагольные категории и формы с их богатой синонимикой, экспрессией и эмоциональностью, способностью к переносному употреблению. Возможность употребления одной гла­гольной формы вместо другой позволяет широко пользоваться в речи синонимическими заменами одних форм вре­мени, вида, наклонения или личных форм глагола другими. Появляющиеся при этом дополнительные смысловые оттен­ки увеличивают экспрессию выражения. Так, для обозна­чения действия собеседника могут употребляться формы 3-го лица единственного числа, что придает высказыванию пренебрежительный оттенок (Он еще спорит!), 1-го лица множественного числа (Ну, как отдыхаем? ¾ в значении ‘отдыхаешь, отдыхаете’) с оттенком сочувствия или особой заинтересованности, инфинитива с частицей бы с оттенком желательности (Тебе бы отдохнуть немного; Вам бы навестить его).

Прошедшее время совершенного вида при употребле­нии в значении будущего выражает особую категоричность суждения или необходимость убедить собеседника в неиз­бежности действия: ¾ Слушай, отпусти ты меня! Высади куда-нибудь! Пропал я совсем (М. Горький).

Немало экспрессивных форм наклонений (Пусть всегда будет солнце!; Да здравствует мир во всем мире!). Допол­нительные смысловые и эмоционально-экспрессивные от­тенки появляются при употреблении одних форм наклоне­ния в значении других. Например, сослагательное наклоне­ние в значении повелительного имеет оттенок учтивого, осторожного пожелания (Ты бы сходил к брату)', изъяви­тельное наклонение в значении повелительного выражает приказание, не допускающее возражения, отказа (Завтра позвонишь!); инфинитив в значении повелительного накло­нения выражает категоричность (Остановить гонку воо­ружений!; Запретить испытания атомного оружия!). Усилению экспрессии глагола в повелительном наклонении способствуют частицы да, пусть, ну, же, -ка и др.: ¾ Ну-ка, сладко ли дружище. // Рассуди-ка в простоте (А. Твардовский); Да замолчи ты!; Ну, скажи![26]

Выразительные возможности синтаксиса связаны прежде всего с использованием стилистических фигур (обо­ротов речи, синтаксических построений): анафоры, эпифо­ры, антитезы, градации, инверсии, параллелизма, эллипси­са, умолчания, бессоюзия, многосоюзия и др.[27]

Выразительные возможности синтаксических конструк­ций, как правило, тесно связаны с наполняющими их сло­нами, с их семантикой и стилистической окраской[28]. Так, стилистическая фигура антитеза, как отмечалось выше, часто создается путем использования слов-антонимов; лексиче­ская основа антитезы ¾ антонимия, а синтаксическая ¾ параллелизм конструкции. В основе анафоры и эпифоры ле­жат лексические повторы:

В тишине и, сутеми лесной

Думаю о жизни под сосной.

Та сосна корява и стара,

Та сосна сурова и мудра,

Та сосна печальна и спокойна,

Тише струй в большой-большой реке,

Словно мать,

Меня ладонью хвойной

Осторожно гладит по щеке.

(В. Федоров)

Нанизывание синонимичных слов может приводить к градации, когда каждый последующий синоним усиливает (иногда ослабляет) значение предыдущего: Она [немка] была там, во враждебном мире, который он не п р и з н а в а л, п р е з и р а л, н е н а в и д е л (Ю. Бондарев).

Выразительность речи зависит не только от смыслового объема и стилистической окраски слова, но и от способов, принципов их сочетания. См., например, как и какие слова соединяет в словосочетания В. Высоцкий:

Доверчивую Смерть вкруг пальца обернули, Замешкалась она, забыв махнуть косой.

Уже не догоняли нас и отставали пули.

Удастся ли умыться нам не кровью, а росой?!

Смерть ¾ доверчивая; смерть обернули вкруг пальца (т.е. обманули); пули не догоняли, а отставали; умыться росой и умыться кровью.

Поиски свежих, метких сочетаний, расширение, обнов­ление лексической сочетаемости характерны прежде всего для художественной и публицистической речи: Она ¾ мо­лодая женщина, гречанка, заподозренная в любви к свободе (из газет). Словосочетание заподозренная в любви к свободе дает ясное представление о той обстановке, в которой свободолюбие считается качеством весьма подозрительным.

Еще со времен Древней Греции известен особый семан­тический тип словосочетаний ¾ оксюморон (греч. oxy­moron ¾ остроумно-глупое), т.е. "стилистическая фигура, состоящая в соединении двух понятий, противоречащих друг другу, логически исключающих одно другое"[29] (горячий снег, безобразная красота, правда лжи, звонкая тиши­на). Оксюморон позволяет раскрыть сущность предметов или явлений, подчеркнуть их сложность и противоречи­вость. Например:

 

Охватило

С л а д к о е о т ч а я н и е

Б о л ь в о с т о р г а,

По глазам твоим,

Широко открытым,

Как прощанье,

Увидал себя я

Молодым.

 

(В. Федоров)

Широко используется оксюморон в художественной литературе и в публицистике в качестве яркого, броского заголовка, смысл которого обычно раскрывается содержа­нием целого текста. Так, в газете "Советский спорт" репор­таж с командного чемпионата мира по шахматам озаглав­лен "Оригинальный шаблон". Оригинальным шаблоном на­звана попытка гроссмейстера Полугаевского шире исполь­зовать детально проанализированные в пособиях по теории шахмат типичные позиции, возникавшие на доске, знание которых облегчает спортсмену поиски выхода.

По меткому определению А.С. Пушкина, "язык неис­тощим в соединении слов", следовательно, неистощимы и его выразительные возможности. Обновление связей между словами ведет к обновлению словесных значений. В одних случаях это проявляется в создании новых, неожиданных метафор, в других ¾ в почти незаметном сдвиге словесных значений. Такой сдвиг может создаваться не ближними, а дальними связями слов, отдельными частями текста или всем текстом в целом. Так построено, например, стихотво­рение А.С. Пушкина "Я вас любил", являющееся образцом выразительности речи, хотя в нем использованы в основ­ном слова, не имеющие яркой экспрессивной окраски и се­мантических коннотаций, и всего одна перифраза (Любовь еще, быть может, // В душе моей угасла не совсем). Не­обычайной выразительности поэт достигает за счет спосо­бов объединения слов в пределах всего стихотворения, ор­ганизации его речевой структуры в целом и отдельных слов как элементов этой структуры.

Синтаксис русского языка, кроме того, располагает мно­жеством эмоционально и экспрессивно окрашенных конст­рукций. Так, разнообразными модально-экспрессивными значениями характеризуются инфинитивные предложения, обладающие окраской разговорности: Вам не видать та­ких сражений (М. Лермонтов); Не скрыть, // Не спрятать изумления //Ни горновым, ни мастерам (В. Федоров).

Эмоционально-оценочное отношение к содержанию высказывания можно выразить с помощью восклицатель­ных предложений: Какой красивой кажется мне жизнь, когда я встречаю в ней беспокойных, неравнодушных, увле­ченных, ищущих, щедрых душою людей! (В. Чивилихин); предложений с инверсией: Судьбы свершился приговор! (М. Лермонтов), сегментированных и парцеллированных конструкций: Зима ¾ это так длинно, так бесконечно; Тал , где мы будем жить, лес настоящий, не то что наша роща... С грибами, с ягодами (В. Панова) и др.

Оживляет повествование, позволяет передать эмоцио­нально-экспрессивные особенности речи автора, ярче пока­зать его внутреннее состояние, отношение к предмету со­общения прямая и несобственно-прямая речь. Она более эмоциональна, выразительна и убедительна, чем косвенная. Для примера сравним отрывок из рассказа А.П. Чехова "Дорогие уроки" в первой и второй редакциях:

 

I

Воронов приказал просить, и меньше, чем через минуту, в кабинет вошла молодая, очень прилично и изысканно одетая барышня.

II

¾ Проси, ¾ сказал Воронов.

И в кабинет вошла молодая, по последней моде, изысканно одетая барышня.

 

Придают высказыванию живость, подчеркивают дина­мизм изложения определенно-личные предложения; боль­шой смысловой емкостью и выразительностью отличаются номинативные; разнообразные эмоции выражают вокативные и другие предложения: Всей земли народ // Пусть тре­вогу бьет: // Будем мир беречь! // Встанем, как один, ¾ // Скажем: не дадим // Вновь войну зажечь (А. Жаров); Эх, дороги! //Пыль да туман, // Холода, тревоги // Да степной бурьян (Л. Ошанин); ¾ Верочка, скажи-ка Аксинье, чтобы она отперла нам калитку! (Пауза.) Верочка! Не ленись же, встань, милая! (А. Чехов).

Выразительные возможности синтаксических (как и, других) средств языка актуализируются благодаря различным стилистическим приемам использования их в речи. Вопросительные предложения, например, являются средством выразительности, если они не только содержат побуждение к получению информации, но и выражают разнооб­разные эмоционально-экспрессивные оттенки (Разве это утро?; Так ты не придешь?; Опять этот противный дождь?); пробуждают у адресата интерес к сообщению, за­ставляют задуматься над поставленным вопросом, подчер­кивают его значимость: Далеко ли уплывешь на волне кри­зиса?; Тяжела ли сумка почтальона?; Светит ли нам тепло?; Укрепит ли позиции СНГ? (таковы некоторые за­головки статей). Привлечению внимания адресата и усиле­нию воздействия речи на его чувства способствуют риторические вопросы, широко используемые в публичных вы­ступлениях: Разве нет у нас творчества, бьющего через край? Разве у нас нет умного, богатого, гибкого, роскош­ного языка, более богатого и гибкого, чем какой-либо из европейских языков?

Почему мы должны скучно скрипеть перьями, когда наши идеи, мысли, образы должны греметь, как золотая труба нового мира"? (А.Н. Толстой).

В практике ораторского искусства выработался особый прием использования вопросительных предложений ¾ во­просно-ответный ход (говорящий ставит вопросы и сам на них отвечает): Как же эти обыкновенные девушки стано­вились необыкновенными солдатами? Они были готовы к подвигу, но не были готовы к армии. И армия, в свою очередь, не была готова к ним, потому что в большинстве де­вушки шли добровольно (С. Алексиевич).

Вопросно-ответный ход диалогизирует монологическую речь, делает адресата собеседником говорящего, активирует его внимание. Диалогизация оживляет повествование, при­дает ему выразительность.

Таким образом, выразительность речи может создавать­ся самыми обычными, стилистически немаркированными языковыми единицами благодаря умелому, наиболее целе­сообразному использованию их в контексте в соответствии с содержанием высказывания, его функционально-стилевой окраской, общей экспрессивной направленностью и целе­вым назначением.

В качестве средств речевой выразительности в опреде­ленной ситуации преднамеренно используются отступления от норм литературного языка: употребление в одном кон­тексте единиц разной стилистической окраски, столкнове­ние семантически несоединимых единиц, ненормативные образования грамматических форм, ненормативное построение предложений и др. В основе такого употребления лежит сознательный выбор языковых средств, базирующийся на глубоком знании языка[30].

Добиться речевой выразительности можно лишь при правильном соотношении основных аспектов речи ¾ логи­ческого, психологического (эмоционального) и лингвисти­ческого, что определяется содержанием высказывания и целевой установкой автора.

§5. Паралингвистические средства

выразительности

Выразительности устной речи способствуют, наряду с лингвистическими, паралингвистические (нелингвистиче­ские) средства: жесты, мимика, пантомимика. Они обычно связаны с конкретным высказыванием и служат дополне­нием к лингвистическим средствам выразительности.

Сопровождая речь, паралингвистические средства уси­ливают оттенки эмоциональной окраски слов, дополняют интонацию, подчеркивают необходимые смысловые части высказывания, иллюстрируют выраженную словами мысль. Основное их назначение ¾ уточнение мысли, ее оживление, усиление эмоционального звучания речи. Эмоциональная речь в любой сфере общения, как правило, сопровождается соответствующими жестами, телодвижениями и выражени­ем лица, передающими те или иные чувства.

Можно выделить паралингвистические средства общие и индивидуальные. Первые специфичны для всех носителей русского языка, например, согласие может сопровождаться движением головы сверху вниз, несогласие или отрицание ¾ движением головы из стороны в сторону, настойчивость, требовательность ¾ движением сжатого кулака сверху вниз и т.д. Индивидуальные паралингвистические средства различны у разных представителей даже одной и той же национальности: каждый говорящий находит свой жест, свои телодвижения, у каждого индивидуальное выражение лица. Удачно найденный выразительный жест, соответствующий смыслу высказывания или отдельного слова, повышает дей­ственность речи.

Жесты являются неотъемлемой частью ораторской ре­чи, где они используются как средство воздействия на слушателей. Не случайно жестам в ораторской речи посвя­щались специальные главы в различных риториках, начи­ная с античных времен.

Паралингвистические средства немаловажную роль иг­рают и в обычном общении, выражая разнообразные эмо­ции говорящего, усиливая значение слов, выражений и вы­сказывания в целом.

Теоретики ораторского искусства отмечают, что жесты, телодвижения, мимика лишь тогда выразительны, эффек­тивны, когда они разнообразны (разные слова требуют раз­личного подчеркивания), умеренны (чем жесты скупее, тем они убедительнее), непроизвольны; когда они соответствуют душевным побуждениям говорящего, содержанию высказы­вания. Чрезмерная выразительность лица, частое повторе­ние одних и тех же жестов, их однообразие, механические телодвижения (покачивания туловища, взмахи рукой, по­стукивания ногой и т.п.), так же как и надуманность, искус­ственность жестов, их несоответствие смыслу сказанного раздражают слушателей, отвлекают их от содержания речи. Паралингвистические средства не должны подменять собой слова, так как они всегда беднее слов. Недаром народная мудрость говорит: "Если словами не растолковал, то и пальцами не растычешь".

Умелое использование лингвистических и паралингвистических средств выразительности способствует индивидуа­лизации речи, ее яркости, самобытности, что, в свою оче­редь, вызывает интерес к личности автора, усиливает вни­мание к содержанию его высказывания. Умение пользо­ваться выразительными возможностями языка требует не только знаний, но и развитого лингвостилистического чутья, а также навыков употребления языковых единиц в речи.

§6. Функциональные стили в их

отношении к выразительности речи

Выбор средств речевой выразительности так же, как и выбор языковых средств вообще, определяется сферой об­щения, ситуацией и целью. В каждом из функциональных стилей выразительность достигается с помощью разных языковых средств, отбор и организация которых, их функциональная активность определяются специфическими осо­бенностями того или иного стиля. Так, ярким средством выразительности в разговорном стиле является интонация, поскольку данный стиль реализуется главным образом в устной форме. Немаловажную роль играют здесь и паралингвистические средства. В качестве выразительных средств в литературно-художественном и публицистическом стилях широко используются тропы, стилистические фигуры, язы­ковые единицы с эмоционально-экспрессивной окраской, что в максимальной степени способствует реализации одной из основных функций этих стилей. Для научной же и офи­циально-деловой речи употребление таких единиц не харак­терно, так как они не способствуют точности изложения.

Выразительность научной речи достигается благодаря наиболее подходящему с логической точки зрения распо­ложению слов, словосочетаний, предложений и целых час­тей высказывания, благодаря четкости, строгости, ясности синтаксических конструкций, точности и логичности изло­жения. Изобразительно-выразительные средства могут использоваться в научно-популярном подстиле, в произведе­ниях гуманитарных наук. Настоящий популяризатор, по справедливому мнению Д.И. Писарева, "непременно дол­жен быть художником слова". В научном стиле наиболее употребителен прием сравнения как одна из логических форм мышления. В устном научном изложении могут ис­пользоваться в качестве средства выразительности метафо­ры. Обычно же метафоры в научном стиле являются одним из средств наименований предметов или явлений в тех слу­чаях, когда в науке еще не закрепился специальный термин для их обозначения: хрупкость металла, возбуждение атома, язык электронно-вычислительной машины, черная дыра и т.п. По мере того, как литературные слова превра­щаются в термины, их метафоричность стирается и посте­пенно исчезает. Деметафоризация ¾ это системная черта научного стиля.

В официально-деловом стиле средства выразительности неупотребительны, поскольку они противопоказаны таким особенностям данного стиля, как точность, не допус­кающая двояких толкований, официальность и бесстраст­ность изложения. Хотя в смешанных жанрах, в частности, в жанрах, подверженных влиянию публицистического стиля (в дипломатических документах, коммюнике, обращениях, праздничных приказах и т.д.) использование средств выра­зительности допускается. Но в целом официально-деловой стиль не способствует поддержанию речевой выразитель­ности. Более того, он является основным источником рече­вых штампов и канцеляризмов, ослабляющих ее.

Наиболее широкое применение выразительные средст­ва находят в литературно-художественном и публицисти­ческом стилях. В художественной литературе средства вы­разительности выполняют эстетическую функцию; речевая выразительность здесь ¾ один из главных приемов воздей­ствия на читателя. В художественном произведении любая языковая единица может стать стилистически значимой, превратиться в средство художественной изобразительно­сти и выразительности. Под пером писателя слово каждый раз как бы рождается заново; отражая особенности инди­видуально-авторской манеры, оно всегда должно быть све­жим и неповторимым. Художник слова творчески преоб­ражает единицы языка, расширяя рамки привычных спосо­бов отбора и соединения слов, приемов использования син­таксических конструкций и интонаций, и таким образом обогащает речь средствами выразительности. Образцовые художественные тексты, изучение особенностей употребле­ния в них языковых единиц помогают овладеть выразитель­ными возможностями языка.

Усилению речевой выразительности способствует так­же публицистический стиль с его стремлением к экспрессивности высказывания, оживлению повествования свежи­ми словесными оборотами. Публицисты, как и писатели, постоянно ищут образные средства, используют языковые единицы, позволяющие не только назвать предмет, его дей­ствие, свойство и т.д., но и выразить определенное отноше­ние к этому предмету или явлению, привлечь внимание ад­ресата; прибегают к таким приемам использования языко­вых единиц, которые максимально способствуют реализа­ции функции воздействия. Для публицистики (особенно для таких ее жанров, как очерк, фельетон), так же, как и для художественной речи, характерны индивидуальные приемы использования языковых средств. Правда, стрем­ление к выразительности в публицистике (особенно в га­зетной) нередко превращается в свою противоположность ¾ является одной из причин порождения штампов, так как необычное слово, выражение, конструкция, удачные с точ­ки зрения критериев выразительности, подхватываются многочисленными корреспондентами и в результате часто­го употребления (иногда ¾ неуместного) очень быстро утрачивают свою новизну, образность, превращаются в рече­вые стандарты, например, употребление в настоящее время сочетаний типа белое золото, справлять новоселье, цех здоровья, люди в белых халатах и т.п. Штампы, шаблоны, злоупотребление профессиональной лексикой на страницах газет ослабляют мобилизующую силу слова, его обществен­ное воздействие.

Глава 8

УМЕСТНОСТЬ РЕЧИ

§1. Понятие уместности речи

Уместность ¾ это особое коммуникативное качество peчи, которое как бы регулирует в конкретной языковой ситуации содержание других коммуникативных качеств. В условиях общения в зависимости от конкретной речевой ситуации, характера сообщения, цели высказывания то или иное коммуникативное качество может оцениваться по-разному ¾ положительно или отрицательно. Например, пи­сатель не сумеет создать "местный колорит", передать ре­чевые особенности лиц определенной профессии, строго следуя требованиям чистоты речи, значит, в таком случае положительно будет оцениваться не соблюдение требова­ний чистоты речи, а, наоборот, их нарушение.

Под уместностью речи понимают строгое соответствие ее структуры условиям и задачам общения, содержанию выражаемой информации, избранному жанру и стилю из­ложения, индивидуальным особенностях автора и адресата.

Уместность ¾ функциональное качество речи, в его ос­нове лежит идея целевой установки высказывания. А.С. Пуш­кин так сформулировал функциональное понимание умест­ности речи: "Истинный вкус состоит не в безотчетном от­вержении такого-то слова, такого-то оборота, но в чувстве соразмерности и сообразности"[31].

Соблюдение уместности речи предполагает прежде все­го знание стилистической системы языка, закономерностей употребления языковых средств в том или ином функцио­нальном стиле, что позволяет найти наиболее целесообраз­ный способ выражения мысли, передачи информации.

Уместность речи предполагает также умение пользо­ваться стилистическими ресурсами языка в зависимости от содержания высказывания, условий и задач речевого обще­ния. "Умение разнообразить особенности речи, меняя стиль в соответствии с изменением условий, обстановки, цели, задач, содержания высказываний, темы, идеи, жанра произведения, нужно не только писателю, но ¾ каждому, кто использует литературную речь"[32].

Необходимым условием уместности, так же как и других коммуникативных качеств речи, является хорошее зна­ние и осмысление предмета информации, ее объема и характера, задач и целей. Кроме того, немаловажное значение имеет общая культура говорящего (пишущего), его нравст­венный облик, отношение к адресату, умение быстро ори­ентироваться в меняющихся условиях общения и приводить структуру речи в соответствие с ними и т.п.

В лингвистической литературе последних лет принято выделять уместность стилевую, контекстуальную, ситуатив­ную и личностно-психологическую[33] или уместность, обу­словленную: а) внеязыковыми и б) внутриязыковыми фак­торами[34]. На наш взгляд, не совсем целесообразно разгра­ничивать уместность, обусловленную экстра- и интралингвистическими факторами: эти понятия тесно связаны между собой, образуя неразрывное единство. Экстралингвистиче­ские факторы обусловливают собственно лингвистические. Практически трудно разграничить уместность контексту­альную и ситуативную. Это тоже во многом взаимообу­словленные понятия. В настоящем пособии различается уместность стилевая, ситуативно-контекстуальная и личностно-психологическая (с учетом экстра- и интралингвистических факторов).

§2. Стилевая уместность

Каждый функциональный стиль, как отмечалось выше, характеризуется специфическими для него закономерностя­ми отбора, организации и употребления языковых средств, и вопрос об употреблении той или иной языковой единицы, о ее уместности (или неуместности) в каждом стиле ре­шается по-разному. Так, если в официально-деловом и научном стилях, как правило, используются общеупотреби­тельные, нейтральные и книжные языковые средства, то в публицистике с особым стилистическим заданием могут употребляться и разговорные элементы (в ограниченных пределах ¾ даже жаргонно-просторечные). Например:

Недавно в переулке Козлова в Минске задушили еще одного "и з в о з ч и к а". За что? Чтобы приобрести очередную партию спиртного. В ы ч и с т и в к а р м а н ы жертвы, убийцы преспокойно продолжили п u p у ш к у (из газет).

Свои особенности имеет представление об уместности языкового факта в стиле художественной литературы. Здесь допустимы отступления от норм общелитературного языка. Главный критерий их уместности в том или ином произве­дении ¾ обоснованность целевой установкой автора, функциональная целесообразность. Поскольку употребление языковых средств в произведениях художественной литерату­ры подчинено авторскому замыслу, созданию художествен­ного образа, функции эстетического воздействия, уместными могут быть самые разнообразные языковые средства. Возь­мем, к примеру, следующий отрывок из стихотворения А. Вознесенского "Тарковский на воротах":

Стоит белый свитер в воротах.

Тринадцатилетний Андрей.

Бей, урка дворовый,

Бутцей ворованной,

по белому свитеру бей ¾

по интеллигентской породе!

В одни ворота игра.

За то, что напялился белой вороной

в мазутную грязь двора...

Бей, детство двора,

за домашнюю рвотину,

что с детства твой свет погорел,

за то, что ты знаешь широкую родину

по ласкам блатных лагерей.

Бей щеткой, бей пыром,

бей хором, бей миром

всех "хоров" и "отлов" зубрил,

бей по непонятному ориентиру...

Подошвы двор вытер о белый свитер. ¾

¾ Андрюха! Борьба за тебя.

¾ Ты был к ним жестокий,

не стал шестеркой,

не дал нам забить себя.

Да вы же убьете его, суки!

Темнеет, темнеет окрест.

И бывшие белые ноги и руки

летят, как андреевский крест.

В этом отрывке используется и разговорная, и жаргон­ная лексика (урка, рвотина, шестерка, суки, "хоры", "отлы" и под.), и высокая, книжная (ориентир, окрест, роди­на, андреевский крест и др.); употребляются одни и те же слова в прямом и переносном значении (забить), ударный предлог (за тебя) и т.д. Употребление этих "разностиль­ных" элементов вполне уместно, так как с их помощью ав­тору удается достичь определенного (задуманного им) ху­дожественного эффекта и донести до читателя основную мысль, заложенную в стихотворении.

§3. Ситуативно-контекстуальная уместность

Под ситуативно-контекстуальной уместностью следует понимать употребление языкового материала в зависимо­сти от ситуации общения, стиля высказывания, речевого окружения языковой единицы. Основным критерием си­туативно-контекстуальной уместности являются ситуация и задачи речевого общения. "Нельзя говорить одними и теми же словами, одними и теми же предложениями с ребенком пяти лет и со взрослым человеком: необходим отбор язы­ковых средств, соответствующих возможностям ребенка и уровню развития взрослого человека; нельзя обойтись од­ним и тем же набором языковых средств, создавая лириче­ское стихотворение и роман в прозе"[35]. В подтверждение этой мысли Б.Н. Головин сопоставляет два отрывка из "Сказки о рыбаке и рыбке" и поэмы "Медный всадник" А.С. Пушкина. Для первого характерны разговорно-бытовые языковые элементы, для второго ¾ литературно-книжные. Языковые средства, уместные в одном произведении, не­уместны в другом. Даже в рамках одного и того же произведения в зависимости от целевой установки автора ис­пользуются разные языковые средства. Сравним два отрывка из первой части поэмы А.С. Пушкина "Медный всадник":

1. Над омрачненным Петроградом

Дышал ноябрь осенним хладом.

Плеская шумною волной

В края своей ограды стройной,

Нева металась, как больной

В своей постели беспокойной.

Уж было поздно и темно;

Сердито бился дождь в окно,

И ветер дул, печально воя.

2. Евгений тут вздохнул сердечно

И размечтался, как поэт:

"Жениться? мне? зачем же нет?

Оно и тяжело, конечно;

Но что ж, я молод и здоров,

Трудиться день и ночь готов;

Уж кое-как себе устрою

Приют смиренный и простой

И в нем Парашу успокою.

Пройдет, быть может, год-другой ¾

Местечко получу, Параше

Препоручу семейство наше

И воспитание ребят...

И станем жить, и так до гроба

Рука с рукой дойдем мы оба,

И внуки нас похоронят..."

В первом отрывке используются книжные слова, лите­ратурно-книжные определения, деепричастные обороты и другие языковые элементы, явно неуместные во втором отрывке.

Выбор языковых средств определяется темой, жанром, целевой установкой автора. Немаловажное значение имеет также адресат речи: автор должен четко представлять себе того, кому он адресует свою речь (возраст адресата, его социальное положение, культурный и образовательный уровень).

Ситуативно-контекстуальная уместность тесно связана со стилевой. В общих чертах она определяется последней. Однако в конкретных условиях общения она не совпадает с ней: языковые средства, не характерные для какого-то сти­ля, в определенном контексте, в определенной ситуации, оказываются уместными, даже необходимыми, единствен­но возможными. Так, например, образ деда Щукаря в ро­мане "Поднятая целина" М. Шолохова был бы неполным, нереальным без диалектизмов в речи этого персонажа. Стилистически уместно использование жаргонизмов в речи бывшего уголовника Заварзина (роман В. Липатова "И это все о нем..."), когда он теряет веру в то, что к прошлому возврата нет: ¾ З а м а з а л с я я, ¾ тихо признался Заварзин, ¾ однако я б а р м и т ь б у д у, что не сбрасывал Сто­летова на ж е л е з к у.

В качестве стилистического приема, как уже отмеча­лось, широко используются алогизмы, сближение стилисти­чески контрастных и семантически далеких лексем, расши­рение границ лексической сочетаемости, лексические и син­таксические повторы и т.д. Однако не следует забывать, что подобное употребление языкового материала всегда должно быть стилистически мотивировано.

Стилистически немотивированное употребление языко­вых средств приводит к нарушению уместности речи. На­рушением уместности является употребление стилистиче­ски маркированных единиц без учета их функциональной и эмоционально-экспрессивной окраски, немотивированное разрушение единства стиля. Например, неоправданное упот­ребление слов и словосочетаний официально-делового сти­ля (канцеляризмов) в других стилях[36], употребление анахро­низмов (перенесение слов и устойчивых словосочетаний из одной эпохи в другую), замена литературного языкового элемента просторечным и т.д. Нарушением критерия уме­стности является также перенасыщение речи (в особенно­сти ¾ художественной) специальными терминами. Подтверждением сказанному может служить отрывок из романа Н. Воронова "Макушка лета":

Я подышал мехом на крайний привод. Он был в рабочем положе­нии: стальной продолговатый сердечник втянут по ушко в гиреподобный корпус. Когда на пульте мы нажимаем кнопку, чтобы включить масля­ник, то подаем напряжение в соленоид. Магнитное поле, создающееся в соленоиде, всасывает в себя сердечник. Всасывание приводит в движе­ние механизм привода, и масляник включается. Втянутое положение сердечника закрепляется защелкой. Отключая масляник, мы нажимаем на пульте соседнюю кнопку, возникает магнитное поле в боковом соле­ноиде и выталкивает из себя маленький сердечник. Он ударяет в собачку защелки, защелка расцепляется. Туго-натуго сжатая пружина выдергива­ет вверх большой сердечник.

Технические, профессиональные термины, значение которых непонятно неспециалисту, не выполняют в при­веденном контексте никакой эстетической функции, они функционально нецелесообразны, а следовательно, и не­уместны.

§4. Личностно-психологическая уместность

Уместность ¾ это качество речи, важное не только в лингвистическом, но и в социальном плане. Она призвана регулировать наше речевое поведение. Речь не только со­держит какую-то информацию, но и выражает отношение говорящего к действительности, к окружающим нас людям. Поэтому автор должен заботиться о том, как его речь по­действует на адресата - не обидит ли, не травмирует ли по­следнего грубостью, не унизит ли его достоинства.

Личностно-психологическая уместность предполагает внутреннюю вежливость, тактичность, отзывчивость, забот­ливое отношение к собеседнику, умение вовремя подумать о его настроении, учесть его индивидуально-психологичес­кие особенности, умение найти в той или иной ситуации нужное слово, необходимую интонацию, способствует установлению правильных взаимоотношений собеседников, является залогом морального и физического здоровья лю­дей. Грубое, черствое слово, равнодушная, издевательская интонация обижают и оскорбляют человека, могут послу­жить причиной психологического конфликта, тяжелой душевной травмы, стать социальным злом. Примером этого может служить факт, описанный писателем Б. Васильевыми в повести "Суд да дело". Участник Великой Отечественной! войны Антон Филимонович Скулов выстрелом из охотничьего ружья убил молодого парня Вешнева. Выстрел последовал сразу же после того, как Вешнев грязно обругал покойную жену Скулова. "Это не ругань, это ¾ действие, потому что сразу же после этих слов последовал выстрел. Подчеркиваю, сразу же", ¾ так оценивает этот факт второй заседатель.

Выделение различных видов уместности несколько условно. Хорошо прослеживается стилевая уместность. Ситуативно-контекстуальная и личностно-психологическая уместность тесно переплетаются между собой, а также с поняти­ем речевого этикета (в широком смысле), предполагающем тактичность, доброту, вежливость, честность, благородство в речевом поведении участников общения.

Лексический запас, грамматическая структура языка еще не определяют характер разговора; важен также тон, инто­нация. Одно и то же слово или фраза могут влиять на нас по-разному в зависимости от того, каким тоном они произ­несены. Часто оскорбительными, неуместными бывают не слова, а тон: "Проходите вперед!!!", произнесенное в общественном транспорте грубым голосом, может заставить вздрогнуть. Следует помнить, что даже приказы можно от­давать вежливым тоном: спокойно, по-деловому, мягко и при этом категорично.

Необходимо считаться с человеком, с которым вы об­щаетесь, а также с местом, где вы находитесь, с настроени­ем и состоянием окружающих. Неуместно, например, зате­вать разговор о своих планах работы с тем, кто любуется закатом солнца, а при обсуждении планов работы ¾ гово­рить о вчерашней вечеринке. Не принято жаловаться в об­ществе или в присутствии третьего лица на свои сердечные дела или домашние ссоры, так как это может поставить со­беседника в неловкое положение. В обществе, как правило, избегают разговоров, вызывающих тяжелые воспоминания и мрачное настроение. В комнате больного не говорят о смерти (известна пословица: "В доме повешенного не гово­рят о веревке"). Неуместно в самолете заводить разговоры о воздушных катастрофах, за столом ¾ о вещах, которые могут испортить аппетит. Не принято спрашивать о возрас­те женщины. Подобных примеров можно привести много. Нарушения уместности разнообразны. Кроме того, один и тот же речевой поступок может быть в одних случаях вполне уместным, а в других ¾ нет. Например, неуместно прерывать выступающего депутата до истечения регламен­та, но если регламент истек, то реплика, напоминающая об этом, вполне уместна.

В заключение следует напомнить, что уместность речи есть не только понятие лингвистики, но и довольно точный портрет (через речевое поведение) как автора, так и ауди­тории.

ЛИТЕРАТУРА К ЧАСТИ ПЕРВОЙ

Основная

1. Бондалетов В.Д., Вартапетова С.С., Кушлина Э.Н., Леонова Н.А. Стилистика русского языка /Под ред. Н.М. Шанского. Л., 1989.

2. Васильева А.Н. Основы культуры речи. М., 1990.

3. Головин Б.Н. Основы культуры речи. 2-е изд. М., 1988.

4. Голуб И. Б. Стилистика современного русского языка, 2-е изд., М., 1986.

5. Голуб И.Б. Грамматическая стилистика современного русского языка. М., 1989.

6. Горбачевич К.С. Нормы современного русского литературного языка. М., 1981.

7. Кожина М.Н. Стилистика русского языка. 2-е изд. М., 1983.

8. Основы культуры речи: Хрестоматия /Сост. Л.И. Скворцов. М., 1984.

9. Розенталь Д. Э. Практическая стилистика русского языка, 5-е изд., М., 1987.

10. Скворцов Л. И. Теоретические основы культуры речи. М., 1980.

Дополнительная

1. Аванесов Р.И. Русское литературное произношение. М., 1984.

2. Бельчиков Ю.А. Лексическая стилистика: Проблемы изучения и обучения. М., 1988.

3. Веселов П. В. Современное деловое письмо в промышленности. 3-е изд. М., 1990.

4. Виноградов В.В. Проблемы русской стилистики. М., 1981.

5. Герд А.С. Взгляд на русский язык науки сегодня и завтра //Русистика сегодня, 1995, № 4.

6. Головин Б.Н. Как говорить правильно. М., 1988.

7. Демиденко Л.П. Речевые ошибки. Мн., 1986.

8. Ильяш М.И. Основы культуры речи. Киев-Одесса, 1984.

9. Калинин А.В. Культура русского слова. М., 1984.

10. Кожин А.Н., Крылова О.А., Одинцов В.В. Функциональные типы русской речи. М., 1982.

11. Колесов В.В. Культура речи ¾ культура поведения. Л., 1988.

12. Костомаров В.Г. Языковой вкус эпохи. М., 1994.

13. Лазуткина Е.М. Культура речи среди других лингвистических дисциплин //Культура русской речи и эффективность общения. М., 1996.

14. Панов М.В. История русского литературного произношения XVIII ¾ХХ вв. М., 1990.

15. Петров М.К. Язык. Знак. Культура. М., 1991.

16. Речевое воздействие в сфере массовой коммуникации. М., 1990.

17. Русский язык в его функционировании. Уровни языка. М., 1995.

18. Чуковский К.И. Живой как жизнь. М., 1963.

19. Югов А.К. Судьбы родного слова. М., 1962.

Словари и справочники

1. Агеенко Ф.Л., Зарва М.В. Словарь ударений для работников радио и телевидения, 5-е изд. М., 1984.

2. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М., 1966.

3. Белорусско-русский паралексический словарь-справочник /Под ред. А.Е. Михневича. Мн., 1985.

4. Грабчиков С.М. Межъязыковые омонимы и паронимы: Опыт русско-белорусского словаря. Мн., 1980.

5. Граудина Л.К., Ицкович В.А., Катлинская Л.П. Грамматическая правильность русской речи: Опыт частотно-стилистического словаря вариантов. М., 1976.

6. Новые слова и значения: Словарь-справочник по материалам прессы и литературы 60-х гг. /Под ред. Н.Э. Котеловой. М., 1971.

7. Новые слова и значения: Словарь-справочник по материалам прессы и литературы 70-х гг. /Под ред. Н.Э. Котеловой. М., 1984.

8. Правильность русской речи: Словарь-справочник /Под ред. С.И. Ожегова. М., 1965.

9. Розенталь Д.Э., Теленкова М.А. Словарь-справочник лингвистических терминов. М., 1985.

10. Розенталь Д. Э., Теленкова М.А. Словарь трудностей русского языка. М., 1987.

11. . Розенталь Д.Э. Справочник по правописанию и литературной правке. М., 1989.

12. Русский язык: Энциклопедия. М., 1979.

13. Скворцов Л.И. Правильно ли мы говорим по-русски? М., 1983.

14. Трудности русского языка: Словарь-справочник журналиста /Под ред. Л.И. Рахмановой. М., 1981.

15. Трудности словоупотребления и варианты норм русского литературного языка: Словарь-справочник /Под ред. К.С. Горбачевича. Л., 1974.

16. Трудные случаи употребления однокоренных слов русского языка: Словарь-справочник /Сост. Ю.А. Бельчиков и М.С. Панюшева. М., 1968.

Часть вторая

ПРАКТИЧЕСКИЕ ЗАНЯТИЯ

Глава 1

ТЕРМИНЫ "КУЛЬТУРА РЕЧИ"

И "СТИЛИСТИКА" КАК

ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ ПОНЯТИЯ

1. Проанализируйте приведенные ниже определения культуры речи, раскройте содержание понятия "культура речи".

I. ... а) культура речи ¾ это совокупность и система ее коммуникативных качеств;

б) культура речи ¾ это учение о совокупности и сис­теме коммуникативных качеств речи.

Приняв во внимание то, что коммуникативные каче­ства речи необходимы для воздействия на слушателей или читателей, предметом культуры речи как учения мы сможем признать языковую структуру речи в ее комму­никативном воздействии (Б.Н. Головин).

II. Культура речи ¾ владение нормами устного и пись­менного литературного языка (правилами произношения, ударения, грамматики, словоупотребления и др.), а так­же умение использовать выразительные языковые сред­ства в разных условиях общения, в соответствии с целя­ми и содержанием речи (Л.И. Скворцов).

III. Высокая культура речи ¾ это умение правильно, точно и выразительно передавать свои мысли средства­ми языка... Высокая культура речи заключается не толь­ко в следовании нормам языка. Она заключается еще и в умении найти не только точное средство для выражения своей мысли, но и наиболее доходчивое (т.е. наиболее выразительное) и наиболее уместное (т.е. самое подхо­дящее для данного случая и, следовательно, стилистиче­ски оправданное) (С.И. Ожегов).

IV. Культура речи ¾ это область словесного мастер­ства, искусство хорошо говорить и писать, наиболее це­лесообразно и эффективно использовать речевые средства. Под высокой речевой культурой человека обычно имеется в виду умение удачно выбирать и употреблять слова, излагать мысли логично, выразительно, ярко, крас­норечиво. Образцовая речь, конечно, немыслима без со­блюдения грамматических и произносительных норм языка, ибо грамотность, являющаяся элементарным тре­бованием, предъявляемым к устной и письменной ре­чи, ¾ первая ступень речевой культуры (А.И. Ефимов).

2. Расскажите о предмете, методах исследования и задачах учения о культуре речи.

3. Проанализируйте данные ниже определения лингвистиче­ской стилистики и скажите, что является основным ее предметом. Какое из определений содержит широкое и какое ¾ узкое понима­ние предмета стилистики?

I. Таким образом, стилистика анализирует средства языка со стороны их значения и экспрессии, она произ­водит их оценку с точки зрения их большей или мень­шей пригодности для выражаемого содержания. Оценочное отношение к явлениям языка составляет отличитель­ную особенность стилистики, одной из основных ее задач является содействие при выборе из ряда синонимиче­ских средств того, которое для стоящих перед автором целей является наиболее подходящим ¾ самым ясным, точным (А.Н. Гвоздев).

II. Стилистика общенародного национального языка охватывает все стороны языка ¾ его звуковой строй, грамматику, словарь и фразеологию. Однако она рас­сматривает соответствующие языковые явления не как внутренне связанные элементы целостной языковой структуры в их историческом развитии, но лишь с точки зрения функциональной дифференциации, соотношения и взаимодействия близких, соотносительных, параллель­ных или синонимических средств выражения более или менее однородного значения, а также с точки зрения со­ответствия экспрессивных красок и оттенков разных ре­чевых явлений; с другой стороны, стилистика рассматри­вает эти явления с точки зрения их связи с отдельными формами речевого общения или с отдельными общест­венно разграниченными типами и разновидностями речи (В.В. Виноградов).

III. Стилистику можно определить как лингвистиче­скую науку о средствах речевой выразительности и о за­кономерностях функционирования языка, обусловленных наиболее целесообразным использованием языковых еди­ниц в зависимости от содержания высказывания, целей, ситуации и сферы общения. Выделяются прежде всего такие типовые сферы общения, как деловая, художест­венная, публицистическая, бытовая. В соответствии с ни­ми различаются и функциональные стили (М.Н. Кожина).

4. Стилистика, как известно, изучает единицы всех языковых уровней. В чем, по-вашему, заключается стилистический подход к таким единицам языка, как фонема, морфема, слово, словосоче­тание, предложение?

5. В чем отличие функционально-стилевой дифференциации, языка от других видов языковой дифференциации — социально-исторической, территориальной?

6. Термин стилистика употребляется в нескольких значениях (стилистика лингвистическая, литературоведческая, стилистика различных видов искусства). В чем различие в содержании поня­тий лингвистической и литературоведческой стилистик?

7. Раскройте содержание понятий стилистика ресурсов и функциональная стилистика. Назовите предмет каждой из этих стилистик, покажите их соотношение и связь.

8. Что такое стилистика художественной речи? Как она соот­носится со стилистикой ресурсов и функциональной стилистикой? Можно ли считать эту область исследований чисто лингвистиче­ской или чисто литературоведческой?

9. В чем своеобразие сопоставительной стилистики в отличие от стилистики русского и белорусского языков?

10. Назовите основные понятия и категории стилистики. Как они соотносятся между собой?

11. Охарактеризуйте такие собственно стилистические мето­ды и приемы исследования, как анализ по стилистическим поме­там в словарях, наблюдения над нейтральными и стилистически окрашенными средствами в речи, стилистическая интерпретация текста, стилистический эксперимент.



[1] Ильяш М.И. Основы культуры речи. Киев ¾ Одесса, 1984. С. 104.

[2] Подробнее см.: Голуб И.Б. Стилистика русского языка. 2-е изд. М., 1986. С. 138 ¾142.

[3] Считается, что в русском языке приблизительно 10% слов заимст­вовано из других языков и количество заимствований (особенно из анг­лийского языка) заметно увеличивается.

[4] Брагина А.А. Лексика языка и культура страны. М., 1986. С. 75.

[5] Русские писатели о языке: Хрестоматия. С. 166-172.

[6] Югов А. Думы о русском слове. С. 57-58.

[7] Штампы следует отличать от клише (франц. cliché), готовых оборотов, используемых в речи в качестве легко воспроизводимого в определенных условиях и контекстах стандарта.

[8] Головин Б.Н. Как говорить правильно. М., 1988. С. 106.

[9] Борисова Е.Г. О некоторых особенностях современного жаргона молодежи //Русский язык в школе. 1981. № 3. С. 76¾87

[10] В издаваемый Институтом русского языка АН СССР многотомный "Словарь русских народных говоров" предполагается включить больше слов.

[11] Ефимов А.И. Стилистика русского языка. М., 1969. С. 91.

[12] Русские писатели о языке: Хрестоматия. С. 145.

[13] Подробнее см.: Розенталь Д.Э. Практическая стилистика русского языка. С. 151¾166, 179¾193, 199¾220, а также учебники и учебные посо­бия по современному русскому языку.

[14] Подробнее см.: Розенталь Д.Э. Практическая стилистика русского языка. С. 350 ¾368.

[15] Пешковский A.M. Вопросы методики родного языка, лингвистики и стилистики. М.¾Л., 1930. С. 157.

[16] Русский язык: Энциклопедия. С. 96.

[17] Андроников И. Слово написанное и сказанное //Лит. газ. 1961. № 47.

[18] См. о речевых штампах главу «Чистота речи» в данном пособии.

[19] Подробнее см.: Голуб И.Б. Стилистика современного русского язы­ка. С, 259¾327.

[20] Ломоносов М.В. Полн. собр. соч.: В 10 т. М. ¾ Л., 1952. Т. 7. С. 240.

[21] Подробнее см.: Русские писатели о языке: Хрестоматия. С. 709.

[22] В. Маяковский. Собр. соч.: В 6 т. М., 1973. Т. 3. С. 291.

[23] Голуб И.Б. Стилистика современного русского языка. С. 269.

[24] Средства словесной образности рассматриваются в пособиях по современному русскому языку и введению в литературоведение. См. также: Русский язык: Энциклопедия.; Розенталь Д.Э., Теленкова М.А. Словарь-справочник лингвистических терминов; Скребнев Ю.М. Очерк теории стилистики. Горький, 1976. С. 110¾115; Голуб И.Б. Стилистика современного русского языка. С. 220 ¾252.

[25] Подробнее см.: Норман Б.Ю. Язык: знакомый незнакомец. Мн., 1987. С. 207-221.

[26] Подробнее о выразительных возможностях местоимения и глагола см.: Розенталь Д.Э. Практическая стилистика русского языка; Гвоздев А.Н. Очерки по стилистике русского языка. М., 1965; Ефимов А.И, Стилисти­ка русского языка; Голуб И.Б. Грамматическая стилистика современного русского языка. М., 1989.

[27] См. об этом в словарях лингвистических терминов, а также в кн.: Розенталь Д.Э. Практическая стилистика русского языка. Гл. 25.

[28] Поэтому в некоторых случаях, очевидно, было бы точнее говорить о семантико-синтаксических средствах выразительности.

[29] Розенталь Д.Э., Теленкова М.А. Словарь-справочник лингвистиче­ских терминов. С. 241.

[30] Определить, является ли ненормативное употребление языковых средств стилистическим приемом или речевой ошибкой, можно лишь на основании речевой ситуации, контекста высказывания и целевой уста­новки автора.

[31] Русские писатели о языке: Хрестоматия. С. 115.

[32] Головин Б.Н. Как говорить правильно. С. 154.

[33] Головин Б.Н. Основы культуры речи. С. 231 ¾248.

[34] Ильяш М.И. Основы культуры речи. С. 157.

[35] Головин Б.Н. Как говорить правильно. С. 153.

[36] Интересный пример немотивированного употребления канцеляриз­мов в разговорно-бытовой речи приводит К. Чуковский в книге "Живой как жизнь". С. 112 ¾113.

 

Последнее обновление 01.12.10 21:29
 
Понравился ли Вам сайт
 

Яндекс цитирования

Союз образовательных сайтов
Home СТИЛИСТИКА И КУЛЬТУРА РЕЧИ 3